Разрушитель Империи - Николай Басов

Глава 19

Смертельных случаев среди людей, которых привели работать в этот мир, больше не было. Но несколько человек очень быстро ослабели, хотя с обидной очевидностью быстрее всех ослабел Трол. Он очень старался не напрягаться, как приказал Ибраил, он пил кучу всяких настоев, которые готовил для него Нишапр, он даже пытался медитировать, как ему посоветовала одна из дочурок Нишапра, впитывая в себя энергию Дракона Времени, поставленного восточником в подвале их дома, но у него мало что получалось.

На третий день Ибраил не выдержал. Вечером он подсел к одному из костров, где Трол пробовал проглотить кашу с солониной, которыми тут кормили всех работников, присмотрелся к нему и веско объявил:

– Все, Возрожденный, ты, кажется, свое тут отработал.

– Не уверен, – буркнул Трол, хотя отлично понимал, что само обращение мага к нему свидетельствует о серьезности намерений. – Мы прошли лишь десятую часть пути.

– Мы пройдем этот путь, будь уверен, – продолжил маг. – А вот тебе тут больше делать нечего.

– Даже ослабленный, я сильнее любых трех людей, а то и пяти, – пытался храбриться Трол.

– Хвастун, – обронил Ибраил, хотя хвастовства в этом не было ни на грош, Трол действительно был сильнее. К тому же он умел концентрироваться, что позволяло работать его мускулам без внутренних напряжений, которые любые, даже самые массивные мышцы делают слабее. – Значит, так, вот мой лечебный вердикт – ты отправляешься назад, в Дотимер. Забираешь самых больных и…

– Один я не пройду, – признавая свое поражение, сказал Трол.

– Тебя и остальных проведет старшая из девочек Нишапра, – пояснил Ибраил. – Там ты принимаешься за переоборудование «Некрасавицы» и смотри, чтобы к нашему выходу все было готово.

– Я там не нужен, – твердо сказал Трол.

– Здесь ты не нужен, а там ты должен олицетворять успех нашей операции, – отозвался Ибраил.

На этом все было решено. Ибраил не стал дожидаться следующего утра, а послал какого-то из деревенских мальчишек, которые почему-то всегда появляются там, где люди предпринимают что-нибудь необычное, сбегать к дому восточника, и уже через полчаса привел за собой самого Нишапра, Меду и незнакомую, высокую и очень красивую девушку, ту самую, которая первая вышла из дома, когда Трол с магом пришли сюда на разведку.

Меда посмотрела на Трола своими счастливыми, улыбающимися, уже немного выцветшими от возраста глазами, в которых плескалась мудрость хорошо прожившей свою жизнь женщины. Трола все дни, с момента, когда он впервые увидел ее, мучил вопрос, а помнит ли она ту ночь, когда появилась в его спальне с решением стать его подругой? Тогда она была молодой, очень испуганной и готовилась умереть… Ответ на свой вопрос он даже не пытался угадать.

Конечно, Трол мог бы проникнуть в ее воспоминания и выяснить, что из всего происшедшего тогда осталось у нее в памяти, но это было бы неуважением к Меде. Все-таки они были чужими людьми, им даже говорить было не о чем. Лишь теперь, вот в этот самый вечер, когда вокруг топтались, ужинали, укладывались спать бывшие ее односельчане, она выглядела как-то иначе – менее отстраненной и чересчур спокойной, но что это в действительности значило?

Трол поскорее отвернулся от нее, но вышло только хуже. Оказалось, что за его плечом стоит та самая девушка и внимательно смотрит на мать. Трола она каким-то непонятным образом чувствовала, не глядя на него, почти пыталась контролировать, хотя, кроме неясных образов и смутных эмоций, вряд ли могла что-нибудь понять. Наконец она исподлобья посмотрела Тролу в глаза.

– Меня зовут Ринис, – сказала она.

– А меня Трол, – серьезно ответил Трол и поклонился, как умел.

– Я знаю, – объявила девица. – Я проведу тебя и остальных… приболевших в ваш мир.

– Я знаю, – отозвался Трол, почему-то начиная сердиться. – Когда ты будешь готова?

Все работники, даже те, которые выглядели хуже остальных, собрались подозрительно быстро, уложив свои пожитки в мешки, забросив их за плечи и выстроившись гуськом, словно им снова предлагалось тянуть те самые лямки, которые катили Яйцо Несбывшегося.

– Я уже готова, – сказала Ринис, – можно отправляться… Только учти, слушаться меня.

Такая тяга к авторитарности что-то да значила, но Тролу не хотелось думать об этом. Он просто ждал, когда на него навалится обычная для прохождения в магическом коридоре боль, оглянулся и последний раз посмотрел на этот мир. Именно – последний. Он знал, что больше никогда сюда не вернется.

Яйцо Несбывшегося стояло на дорожке, смутно отражая звезды, одна его ось перекосилась, и поэтому янтарная скала стояла неровно, опираясь на песок. Другая была короче, утонула в янтарной поверхности так, что от нее остался стержень футов в семь, не больше. Но его еще можно было использовать, только следовало внимательно следить, чтобы никто не коснулся Яйца.

Ременные петли были разбросаны, их слегка засыпало песком. Из сухого простора веяло холодным, как бывает только в пустыне, ветром. Где-то около дома Нишапра светились костры, вероятно, готовили кормежку для птиц. Река чувствовалась так отчетливо, словно Трол стоял на ее берегу и смотрел на воду. Было тихо, лишь изредка люди переговаривались негромкими голосами.

Трол повернулся к Ринис. Она взяла его за руку, попробовала успокоить взглядом, и вся компания тронулась в путь. Потом Ринис сосредоточилась, сложила какую-то странную формулу про себя, которую Трол не понял, и завеса впереди немного спала, вернее, она стала проходимой. Трол вошел в нее, как иногда входят люди в холодную воду, поеживаясь, напрягаясь, но боль на этот раз была какой-то отвлеченной, пока он не понял, что девушка принимает на себя ее львиную долю. Тогда он попытался закрыться, чтобы она не растрачивала силы на его ощущения, но она легко, словно всю жизнь только этим и занималась, пробила его защиту. В такой легкости обращения с ним, почти как с ребенком, было даже что-то пугающее.

В коридор они вошли молча, должно быть потому, что говорить было трудно. Девушка уже тяжело дышала, ее ладошка, до этого прохладная и легкая, стала неуверенной и потной. Она работала, и настолько тяжело, что Тролу стало немного жалко ее. А потом Трол вдруг потерял представление о том, кто он, куда движется и нужно ли двигаться, если вокруг все так плохо и больно…

Очнулся он уже на траве, на склоне перед Дотимером. Ринис сидела перед ним на коленях, поглаживая его по лицу, будто он был ее собственность. А он не мог даже рукой шевельнуть, чтобы отогнать ее. Только лежал и разглядывал звезды. Наконец Ринис сказала кому-то хриплым, изменившимся голосом:

– Поднимайте его и несите, но осторожно. – И дальше с угрозой: – Если что-нибудь пойдет не так…