Свет - Рейвен Кеннеди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот почему я встречаюсь взглядом со Слейдом и уверенно заявляю:
– Я хочу стать настолько сильной, чтобы мне больше никогда не пришлось бояться. Чтобы, если понадобится, заставить остальных бояться меня. И я хочу, чтобы ты меня этому научил.
Тишина господствует, как несговорчивый правитель.
На мгновение я задумываюсь, не переступила ли черту. Не слишком ли сильно его поразила. От беспокойства хочется прикусить нижнюю губу.
Но после Слейд улыбается.
Я вижу у него на лице гордость. Радость. Есть в ней, поистине фейской, что-то животное. Словно его жаждущий мести зверь готов взвиться и зарычать вместе со мной. Его радость заразительна, может, немного сбивает с толку, и я чувствую, как тоже начинаю улыбаться.
Слейд подходит и, протянув руку, обхватывает мой подбородок, а потом наклоняется к моим губам, и я буквально чувствую, как он шепчет:
– О, Золотая пташка, я думал, ты никогда об этом не попросишь.
Глава 19
Рисса
Когда я впервые держала путь через Пятое королевство вместе с войском, то была пленницей.
Королевских наложниц держат в тесноте, как свиней в загоне, и все время сторожат. Нам приходилось ютиться в одной палатке, ощущая холод, страх и тревогу.
Я полагала, что, когда мы доберемся до Рэнхолда, какая-нибудь наложница выдерет волосы другой или надает пощечин. Мне постоянно приходилось вмешиваться, пытаться сладить с их вспыльчивыми характерами и помогать разрешать проблемы, чтобы они не выцарапали друг другу глаза.
Теперь же впечатления совершенно иные. Я не пленница, а скорее нежеланная гостья, и мне не приходится делить палатку с дюжиной наложниц – только с Полли. Но я по-прежнему пытаюсь сладить с ее вспыльчивым характером. И если теперь кому-то и выцарапают глаза, то мне.
Прошло несколько недель с тех пор, как мы покинули Рэнхолд, и безумно трудно поддерживать такой суровый темп. Несмотря на то, что мы с Полли целый день едем в карете, к вечеру, когда наступает время разбить лагерь, силы у меня на исходе.
Однако причина моей усталости кроется не только в этом путешествии.
Я смотрю на Полли, которая сидит, сгорбившись, на паллете, и дрожит над тлеющими в котелке углями. Пройдет десять минут, а потом она огрызнется на меня за то, что ей снова жарко. А после потребует льда, обливаясь потом.
Прошло столько времени, а ее по-прежнему ломает.
Первые дни Полли была в ярости. Орала на меня за то, что я увела ее из Рэнхолда, плакала над известием о кончине Мидаса, угрожала уйти и вернуться в королевство самостоятельно. Только потому, что ее прилив сил длился недолго, мне удавалось дотащить ее обратно в палатку, пока она не успела далеко уйти.
Полли меня ненавидит.
Мне ненавистно, что она меня ненавидит.
И все же я забочусь о ней, потому что подруги ближе у меня не было. Или, возможно, не было так долго.
Мы с Полли вместе по договору стали наложницами царя Мидаса. Мы начали одновременно – наверное, нас приняли из-за сильного сходства. Вскоре мы решили стать союзницами, чтобы укрепить наше положение в замке Хайбелл. Мы стали самой востребованной парой, превосходящей остальных наложниц из гарема Мидаса, пользовались сильными сторонами друг друга, сплетничали и прикрывали. В Хайбелле наша дружба была крепкой.
Пока мы не покинули Шестое царство.
Похоже, все изменилось, как только мы отправились в путь.
Возможно, все изменилось в ту ночь на корабле Красных бандитов. Возможно, это я изменилась в ту ночь на корабле Красных бандитов.
Смысл в том, что я сама решила стать наложницей. Я решила податься в профессиональные любовницы, поскольку была красива, но не имела ни знатной семьи, ни денег, которые могли бы меня защитить. Мужчины и без того уже ко мне приставали, так почему бы не обернуть то, что вынуждало меня чувствовать себя беспомощной, в силу? Сделав секс своим занятием, я взяла его под контроль.
И выходило отлично.
Но многие работницы в борделе мечтают стать королевской наложницей. Договор всегда хорошо оплачивается, клиенты богаты и влиятельны, и большинство наложниц по завершении контракта могут покончить с этой деятельностью, заплатив за себя.
Загвоздка в том, что в какой-то момент я расхотела этим заниматься.
Обольщение, заигрывание, вызывающий макияж, прически и обтягивающие платья. Я устала от необходимости улыбаться и хлопать глазами, сосать член и раздвигать ноги, когда была не в настроении для этого.
Я хотела чего-то иного. Потому стала копить деньги, которые зарабатывала, когда в замок наведывались дворяне и заскочившие мимоходом гости царя. Начала работать еще усерднее, чтобы понравиться, быть любимой, чтобы пополнить свой потайной кошелек, не растрачивая его на пустяки.
Когда мы покинули Хайбелл, я решила, что обрету в Рэнхолде новое начало.
А потом мы встретили Красных бандитов.
И капитана Фейна.
И Аурен.
Каждую ночь, унимая лихорадочные припадки Полли, я прокручиваю в мыслях те события, что произошли с той минуты, как мы покинули Хайбелл, и до случившегося в бальной зале, когда я схватила Полли и бросилась наутек. Я почти не разбирала дороги. В холле нас остановили стражники, но женщина с гладкой темной кожей и выбритыми на голове кинжалами, одетая в военную кожаную форму, заметив меня, сказала, что Аурен упоминала обо мне и мне нужно отправиться к войску Четвертого королевства. Потом она каким-то образом отвлекла стражников, и нам с Полли удалось ускользнуть.
Возникло ощущение, будто я перед Аурен в долгу, хотя прежде я была уверена, что это она мне должна. Вот только теперь я не уверена, что она снова мне поможет. Если ей это вообще по силам. Потому как она украла силу Мидаса на глазах у всех и убила его в той бальной зале, из которой я сбежала.
Мужчины. Почему всегда кажется, что события в моей жизни вертятся вокруг смертей мужчин? Сначала мой отец, потеря которого оставила меня в долгах и уязвимом положении. Теперь Мидас, смерть которого знаменует мой побег.
Но с полной уверенностью смею заявить, что смерть капитана Фейна стала переломным моментом в моей жизни. Потому что там, на корабле Красных бандитов, я поняла, что покончила с прежней жизнью.
Меня и раньше насиловали и били. С наложницами такое частенько случается, хоть это и не оправдание. На протяжении многих лет мне приходилось придумывать, как управлять чужими эмоциями, как заставлять мужчин вести себя так, как могла
