Т. 13. ЭКЗОРЦИЗМ. Ловец душ. Плоть - Филип Фармер

Патриция:

— Заткнись, Гордон.

Вестерн:

— Я официально заявляю, и буду настаивать на этом: у сенатора, должно быть, совсем мозги отказали, если он осмелился опубликовать подобное «Обращение»! Он просто свихнулся, если надеется, что хоть кто-то поверит в эту чудовищную ложь! Конечно, я-то понимаю его позицию: он считает, что я дискредитировал, нет, скорее даже разрушил его религиозные убеждения. Повторяю: МЕДИУМ — это не более чем научный прибор. Его существование не может оскорбить ничьей религии! Он используется в чисто научных целях для общения с миром иным, каковой, без всякого сомнения, является пространством, в котором обращаются души умерших после того, как оставляют свои физические тела. Любая другая точка зрения заведомо ложна. Но…

Журналист (перебивает его):

— Но почему же тогда Гребски, Торранс, Свансон и Симба спешно уехали в Бразилию? Если они ни в чем не виноваты…

Вестерн:

— Конечно же, им пришлось уехать! Они-то знают, что невиновны, но опасаются за свои жизни! Да, они боятся, что могут стать жертвами новых религиозных фанатиков. Кто осмелится обвинить их в естественном инстинкте самосохранения?

Гордон:

— Если они наивно посчитали, что в Бразилии нет ни одного фанатика, то их ожидает оч-ч-чень неприятный сюрприз.

Патриция:

— Ты не мог бы обойтись без ерничества?

Гордон:

— Нет. Когда мне страшно, у меня начинается словесный понос.

Вестерн:

—..и пусть возбуждает дело! Я отвечаю за свои слова!

Журналист (доставая из кармана листок бумаги и протягивая его Вестерну):

— Это повестка. Вам предлагается предстать перед комиссией Лангера, сэр.

Гордон:

— А я-то все думал, как они исхитрятся ее вручить! Репортер-то ненастоящий! Ну, Лангер — голова!

Внезапно изображение смещается, камера, словно ей наподдали, выдает сумасшедшую панораму стен и потолка и фокусируется на одном из охранников, избивающем журналиста. Крупный план Вестерна, побагровевшего от ярости:

— Вышвырните отсюда этих ублюдков!

Карфакс встал и направился к бару.

— Вот пусть теперь попробует проигнорировать комиссию! После трюка с повесткой судебные исполнители имеют полное право притащить его в суд за шкирку.

— Если до этого он не смоется в Южную Америку, — возразила Патриция. — Что ему мешает сесть в свой личный самолет прямо сейчас?

— Думаю, президент может приказать посадить его насильно, а если он не подчинится, его собьют. Но он, конечно, все же попытается удрать из страны как-нибудь иначе.

— И это расколет страну на два лагеря, — вздохнула Пат.

— Она уже расколота. Впрочем, какая разница? Как я уже говорил, куда бы он ни скрылся, теперь уже он нигде не сможет чувствовать себя в безопасности. На правительство Бразилии могут оказать давление, и Штаты могут потребовать его выдачи. А бразильцы намного решительнее нас по характеру. Тем более, как ты прекрасно знаешь, это полностью католическая страна.

— Ты думаешь, что я знаю все на свете?

— Извини. Ты забыла, что я учитель по профессии, — примирительно сказал он.

— Ты тоже извини меня, — ответила она в тон, — но у меня совсем сдали нервы.

— У кого не сдали!

— К тому же я очень беспокоюсь за папочку. Если Вестерн испугается, что все может полететь к чертям, в первую очередь он отделается от него.

Карфаксу такое уже приходило в голову, но обсуждать этот вопрос с ней он не собирался: и так хватает нервотрепки. Тем более что у них до сих пор нет никаких доказательств, что Рафтон в «Мегистусе». Только сеанс с МЕДИУМом мог реально удостоверить его местонахождение: еще в вэмсе или уже здесь.

Очевидно, Патриция думала о том же, потому что вдруг сказала:

— Похоже, теперь я все же смогу доказать свои права на МЕДИУМ. Как ты считаешь? И если мне это удастся, я наконец-то смогу узнать, где мой папочка, наверняка.

— Или где его нет. Надеюсь, что агенту Лангера все же удастся передать нам свои донесения. Вот тогда-то мы, может, и узнаем что-нибудь.

Но агент Лангера во время последнего выходного не вышел из «Мегистуса». Это в равной мере могло означать и то, что его раскрыли, и то, что он просто слишком занят на этой неделе: ему периодически давали там работу и требовали ее выполнения, невзирая на выходные. Проверить, что с ним случилось, не было никакой возможности.

Карфакс не смог усидеть на месте и принялся расхаживать из угла в угол.

— Я слишком долго сидел сиднем. Сейчас, когда Вестерн выведен из себя и не способен трезво рассуждать, самое время поторопить события. Вот этим я и займусь.

— Ты, похоже, собираешься поторопить нашу смерть.

— А ты разве не хочешь воспользоваться сложившимися обстоятельствами для того, чтобы спасти своего отца?

— Ну, что ты там придумал? Говори, ради Бога!

— Скажу. Но всему свое время.

Он нажал на кнопку вызова телефона с видеоприставкой и набрал номер Лангера. Ему пришлось прождать минут десять, прежде чем сенатор вышел на связь. Гордон мог бы просто оставить ему свой номер с просьбой позвонить, но он боялся оставлять малейшие следы, опасаясь новых покушений.

Лангер очень торопился, но стоило Гордону сказать несколько фраз, сенатор связался с секретаршей и приказал ей отложить следующий звонок. Когда Карфакс закончил, Лангер довольно потер руки:

— Теперь мы зажмем его с двух флангов. Я позабочусь о том, чтобы все было официально и законно. Начну прямо сейчас. А вы с Патрицией вылетайте первым же самолетом. Я присмотрю, чтобы его для вас придержали.

Через полчаса Карфаксы поднялись на борт самолета, задержавшего вылет ради них на пятнадцать минут. Кроме того, был задержан отлет еще десяти самолетов, чтобы дать им «зеленую улицу». Их проводили в первый класс, и самолет тут же поднялся в воздух. Вокруг важных пассажиров порхали, стараясь обеспечить их максимальным комфортом, улыбающиеся стюардессы. Но Карфакс заметил, что под этой вежливой суетливостью прячется крайняя неприязнь. Он сам раньше, бывало, сидя во втором классе, часами ждал вылета, отложенного из-за каких-нибудь шишек на ровном месте.

Через два часа три минуты суперлайнер уже бежал по посадочной полосе в аэропорту Лас-Вегаса. Через пятнадцать минут Карфаксы спустились по трапу, а еще через пять пристегивали ремни в двухмоторном самолете, присланном Лангером. Еще тридцать пять минут — и они уже в Бонанца-Сиркусе.

В аэропорту их встретил государственный судебный исполнитель Джордж Чанг, и они вместе направились в самый большой на Земле крытый город. Внутри пользоваться автомобилями с двигателями внутреннего сгорания было запрещено: транспортную функцию исполняли движущиеся дорожки и бесплатные электротаксетки. Чанг проводил гостей к Башне Афины, где размещались городские власти. Там их представили еще одному судебному исполнителю, инспектору энергоконтроля и судье, который по требованию Лангера выписал ордер на арест Вестерна. Первыми двумя были соответственно Аманда Хиекка — белокурая валькирия, финка по происхождению, и Рикардо Лопес — низенький ярко-рыжий крепыш, постоянно жующий сигару. Он был родом с Кубы, откуда тридцать лет назад эмигрировали его родители. Все эти необходимые биографические данные Карфакс получил от судьи Каснера, и ему показалось, что судья просто тянет время. Когда Гордон уже начал терять терпение, судья так и сказал: