Звёзды с корицей и перцем - Кира Владимировна Калинина

Это было легко, думал Рикард, отстёгивая цепь от столба. Осталось съездить по адресу из её личного дела и убедиться. Вряд ли он застанет Морису в отчем доме, но если вдруг…

Припекало. Внизу, за рядом пирамидальных тополей, высаженных вдоль дороги, купалась в солнечной дымке долина, так похожая на ту, по которой они с Морисой добирались до Тровена. Слева виднелась юго-западная окраина Биена, остальное скрывал от глаз Верхний сад, где десять лет назад Рикард целовал девочку с золотыми косами. В глубине души ему до сих пор не верилось, что это Мориса.

Городок перекатывался с горки на пригорок, будто ручеёк из палисадников и черепичных крыш, ветвился, распадаясь на протоки улиц и переулков. Рикард хорошенько поплутал, прежде чем ему наконец указали дом Экбертов.

Дом был угловой. Он врастал в землю на пересечении двух кривых улочек. По бокам тянулся деревянный забор, ограждая общий с соседскими домами дворик. Из окон напротив неслись крики: семейный скандал. В пыли у качелей играли двое полуголых мальчишек.

Вот в каком окружении выросла Мориса…

Звонка на двери не было, и Рикард постучал.

Открыла женщина в переднике и простеньком домашнем платье.

Он поздоровался.

— Могу я видеть эру Экберт?

— Это я…

Явного сходства не было, но женщина как раз годилась Морисе в матери. Вернее, Леле. Пока Мориса не пришла к нему в тот вечер, он был уверен, что ей за тридцать.

Рикард попросил разрешения войти, и женщина нахмурилась:

— Кто вы? Что вам нужно?

— Меня зовут Рикард ди Ронн, — представился он. — Я знакомый…

Она ахнула, отшатнулась, и Рикард шагнул внутрь, прикрыв за собой дверь. Хозяйка дома глядела на него с суеверным ужасом.

— Мама, кто там? — над головой часто загрохотало, и по лестнице, слишком громоздкой для тесной прихожей, бегом ссыпалась молоденькая девушка.

Это привело эру Экберт в чувство.

Она вскрикнула по-птичьи и ткнула в Рикарда пальцем:

— Вы! Это всё вы… Рикард ди Ронн!

Имя сорвалось с её губ, как плевок.

Девушка смотрела на Рикарда во все глаза, и у него по спине пробежал озноб. Вот она напоминала Морису каждой чёрточкой. Лицо проще и грубее, и нет в нём того завораживающего света, который несла в себе Мориса, но знакомые черты Рикард узнал с одного взгляда.

— Как у вас нахальства хватило заявиться сюда после стольких лет! — негодовала старшая Экберт.

— Полагаю, эра, здесь какое-то недоразумение, — холодно произнёс Рикард, невольно делая шаг назад. Меньше всего он ожидал, что на него с порога накинутся с упрёками. — Я ищу...

— Я знаю, кого вы ищите! Вы сломали Эльге жизнь, — голос женщины звенел. — Это из-за вас она не поехала в академию! Из-за вас отказала Ренару Тальберту и Эйвуду Кралеру! Из-за вас остригла косы! Ввязалась в какое-то грязные дела…

— Мама, мам, ты чего, — девушка, похожая на Морису, тянула эру Экберт за локоть, смущённо косясь на Рикарда. — Ну мам…

Они топтались втроём в полутьме на тесном пятачке. Слева под лестницей была прибита деревянная вешалка, справа стоял сундук, заваленный газетами и мелким хламом. Из глубины дома пахло тушёными овощами.

Эра Экберт вдруг нервным жестом отвела со лба волосы. Рикард заметил, что руки у неё старше лица.

— Извините, — выдавила она, покраснев. — Я не должна была… — и торопливо добавила: — Эльги здесь нет. И давно не было. Уходите. Забудьте её.

— Нет, эра Экберт, — ответил Рикард, — я не уйду. Давайте сядем и поговорим спокойно.

Он дал ей выплеснуть то, что наболело, и теперь должен был понять, какое отношение это имеет к нему.

— Проходите, пожалуйста, — быстро сказала сестра Морисы. А когда они расположились в небольшой гостиной, вызвалась подать чаю.

Через час Рикард знал всё. Отец Эльги-Морисы преподавал историю в местной школе. Из двух её младших сестёр одна, Хильда, на днях поступила туда же учителем начальных классов. Другой, Леоноре, так похожей на Морису, предстоял ещё год в училище.

Она подвинула к Рикарду вазочку с вареньем и села напротив, рядом с матерью, рассматривая его с живым интересом.

— Эльге давали направление от училища, — эра Экберт помешивала ложечкой в чашке. — Вам не понять, что это для неё значило. Она так мечтала стать настоящим страль-оператором, так старательно училась. Но отказалась без колебаний. Это потом уже, когда вы так и не объявились… Она ведь писала вам, и не раз. Знаете, сколько стоит отправить письмо на ту сторону?..

— Я не получал никаких писем, — сказал Рикард, украдкой оглядывая комнату.

Неровные белёные стены, на много раз крашеные полы, скрипящие под ногами, в углу старинная горка, часы с боем и гирями-шишками.

— Когда она собралась в Сётстад, я даже обрадовалась, — на лицо эры Экберт набежала тень, резче обозначив ниточки неявных пока морщин. — Страшно было отпускать, но, думаю, устроится в приличное место, снова жить начнёт. Наряжаться, на танцы ходить. Встретит кого-нибудь. А она… Она через год поступила в технологическую академию.

— Разве это плохо? — спросил Рикард.

Всё-таки академия! Он же знал — для самородка из семьи потомственных биенских «стралеров» с домашним прагматом в погребе она слишком хороша. Знал, чувствовал, но позволил ввести себя в заблуждение. Во всём, что касалось Морисы, он был поразительно слеп.

— Это дорого. Очень дорого, — эра Экберт тяжело вздохнула. — Простому человеку честным путём столько не заработать. — Она повертела ложечку в руках и положила на край блюдца. — Вот что вы с ней сделали, эр ди Ронн. Вы не думайте, я вас не виню, но мало вам было других девушек…

Рикард оторопел. Что эта девчонка наговорила своим домашним? Он просто поцеловал её. Ничего больше.

— Вы обещали ей вернуться, и она поверила…

Повисло молчание.

— Что она собирается делать дальше? — спросил Рикард.

— Не знаю. Она давно не писала. У нас… непростые отношения.

— Пожалуйста, дайте мне знать, если она объявится,— Рикард посмотрел эре Экберт в глаза. — Приедет домой, пришлёт письмо, позвонит или сообщит о себе каким-то иным образом, всё равно. Я оставлю свой номер.

— Зачем, эр ди Ронн? — с надрывом спросила эра Экберт. — Опять хотите разрушить ей жизнь?

Не сразу, но Рикарду удалось настоять на своём. Обе обещали связаться с ним, если