Островитяне - Наталья Андреева

— Это как вам угодно. Я не умею чинить розетки. Я уже вам сказал, что далек от техники. А вот поговорить…

— Значит, это психотерапевтическая беседа? -прищурилась Жанна. — Вы для этого вызвали меня в холл?

— Да. Именно.

— Тогда результат плачевен. Вы меня не утешили. Напротив, мне стало страшно. Я уже ничего не хочу делать!

Она отшвырнула маникюрные ножнички и тяжело оперлась о стол.

— Вы меня заразили своей пассивностью. Ничего не остается, как сидеть и ждать, когда пустят лифт. Или пока нас всех не поубивают. У меня колени дрожат. Ноги ослабели. Такое ощущение, что детский кошмар возвращается, -пожаловалась девушка.

— Вернемся в приемную? — спросил Иван.

— Да, пожалуй. Лида там одна. Это меня беспокоит. Такое ощущение, что прошла целая вечность!

— Пятнадцать минут, — сказал Иван, бросив взгляд на часы. — А точнее, семнадцать.

— Меня убивает ваше спокойствие!

— Мне что, дрожать от страха? Или кричать с балкона: «Помогите!»?

— Это было бы естественно.

— Но я не хочу кричать с балкона. Я не люблю совершать действия, не имеющие абсолютно никакого смысла! Там, внизу, никого нет!

— Тогда пойдемте к Лиде. Проверим, что происходит в приемной. В этом есть смысл.

— Вы так думаете? — с сомнением спросил Иван.

— Я в этом уверена!

Жанна вышла из-за стола, сделала несколько шагов и, остановившись возле Ивана, вдруг посмотрела на него с опаской.

— Что такое? — спросил он.

— Идите первым.

— Не хотите поворачиваться ко мне спиной?

— Не хочу!

— А я к вам. Вдруг это вы — маньячка?

— С ума сошли?! — возмутилась Жанна.

— Анжелика тоже так говорит. Что все мы сумасшедшие.

— Ну, хорошо. К двери пойдем вместе. Рука об руку. Учтите, я только проверю, все ли в порядке с Лидой, — предупредила Жанна.

— А потом?

— Потом пойду на балкон. Кричать. И буду кричать, пока не охрипну.

— Вы простудитесь. Ночь холодная.

— Ничего. Лучше уж валяться с ангиной в собственном доме, под присмотром мужа, чем находиться здесь с трупами еще хоть полчаса!

— Решили вернуться к мужу? А как же ваша самостоятельность? Все? Сдулись?

— Надоело попадать в переплет. Каждый раз, когда я пытаюсь жить самостоятельно, случается какой-то кошмар. Я всегда устраиваюсь на работу не к тем людям.

— Ну, вот вы и проговорились, — улыбнулся Иван.

— Проговорилась?

— Насчет работы…

— Тс-с-с… Там, в приемной, кто-то ходит…

— Лида, конечно!

— А зачем ей ходить? Мне что-то не по себе. И потом… Вы ничего не чувствуете?

Девушка принюхалась. И сказала с недоумением:

— Похоже, что разгромили фабрику по производству французской парфюмерии! Я чувствую запах духов! Теперь я в этом уверена!

Иван тоже потянул носом воздух.

— Да, похоже.

Жанна, уже не опасаясь, пошла первой и решительно распахнула дверь, заглянула в приемную и невольно вскрикнула:

— Ой!

— Что? Что такое? — заволновался Иван, и через ее плечо заглянул в комнату.

— Смотрите, смотрите!

Зрелище, которое предстало их взорам, потрясло обоих.

ЛОДКА ИДЕТ КО ДНУ

Лида, которая нависла над столиком, услышав крик Жанны, вздрогнула и подняла голову. Вошедшие в приемную невольно почувствовали ужас. Волосы женщины были распущены по плечам, на полу валялись выпавшие из них шпильки. Вся косметика, находившаяся в сумочке Анжелики, была растерзана: тубы с губной помадой открыты, тени рассыпались, столик перепачкан тушью для ресниц, щеточка, которой ее наносят, сломана пополам, тут же валялась коробочка румян с отломанной крышкой. Флакон духов был опустошен. В приемной стоял дурманящий запах. Приторно пахло ванилью, сандаловым деревом и еще чем-то восточным. Но ужаснее всего была сама Лида. Ее вид.

Лидино лицо напоминало маску клоуна. Густо нанесенный тональный крем создавал контраст с белоснежной шеей, видневшейся в неглубоком вырезе свитера, отчего казалось, будто голова была отрезана, изуродована, а потом, вновь приставленная к туловищу, ожила: губы шевелились, издавая какие-то звуки, глаза моргали, брови подергивались. Стрелки вокруг глаз были чудовищны, на слипшихся ресницах — комки туши, тени намалеваны до бровей, сами брови начернены, щеки нарумянены, а накрашенные алой помадой губы еще и жирно обведены контурным карандашом. Контур размазался, видимо, Лидина рука дрожала, когда она наносила косметику. В другой ситуации Жанна рассмеялась бы, настолько нелепо выглядела женщина. Но сейчас она почувствовала ужас.

Увидев их реакцию, Лида расхохоталась. Лицо ее было не только отвратительным в этой нелепой клоунской раскраске, оно было безумно. Взгляд блуждал. Женщина была возбуждена до крайности.

— Ну, что? Как я вам? — смеясь, спросила Лида. — А? Правда же, мне все это идет?

— Она сошла с ума, — тихо сказала Жанна.

— Мерзость какая, — поморщился Иван.

— Отвратительно! — передернулась Жанна.

— Ага! Завидуешь! Ты мне завидуешь! — закричала Лида. — Я знала! Знала, что тоже это могу! Я красавица! Я — потрясающая женщина!

— Не хватало еще, чтобы она начала раздеваться, чтобы продемонстрировать свои прелести, — пробормотал Иван.

— Да! Хорошо, что напомнили! Одежда! Мне же все это не идет! — Лида рванула ворот свитера. — Это не мое! Не мое! Мне же надо срочно переодеться! И переобуться! Где ее сапоги? Сапоги! Конечно!

Лида кинулась к двери.

— Лида! — закричала Жанна. — Опомнись!

И перехватила ее, крикнув Ивану:

— Помоги!

Тот вздрогнул, очнувшись от первоначального шока, потом кинулся на помощь, схватил женщину за руку.

— Не трогайте меня! Пустите! — завизжала Лида, пытаясь вырваться. — Ей все равно все это уже не понадобится! Это все мое! Это все мне! Мне! О! Теперь я знаю, чего он хотел! Я ему сейчас покажу! Сергей!

Жанна пыталась ее удержать, Иван ей помогал. Лида же рвалась в коридор и пачкала их одежду и руки обильно нанесенной косметикой. На светло-голубом свитере Жанны появились алые полосы губной помады. К тому же Лида, вылившая на себя полфлакона духов, оставляла их приторный запах на всем, чего касалась. Жанна чувствовала, как погружается в облако ванили и сама становится липкой, приторной. Ее мутило. Она разозлилась и изо всей силы ударила Лиду по щеке. Потом еще раз. И еще.

— Жанна! — воскликнул Иван.— Не переусердствуй!

— Ничего. Раз это помогает…

Она вновь замахнулась.

— Хватит, — неожиданно спокойно сказала Лида и перестала вырываться. Потом словно обмякла в руках держащих ее людей.

— Лида? — позвала Жанна. — Ты слышишь меня?

— Мне плохо… — прошептала женщина.

— Надо посадить ее в кресло, — взволнованно сказала Жанна. — Этот запах… Кому угодно станет плохо! И где только Анжелика взяла эти мерзкие духи! С ума можно сойти, какой сладкий запах! Тошнотворный! Иван, как вы думаете, что это с Лидой?

— Истерика.

— Но зачем она распотрошила косметику Анжелики? Зачем так раскрасилась?

Иван, не отвечая, повел женщину к креслу, стоящему у окна. Та покорно дала себя усадить. Теперь она была похожа на ребенка, который нашалил и ждет сурового наказания. Лицо у Лиды было перепуганное. Косметика размазалась.

— Какой отвратительный запах! — в сердцах повторила Жанна. — Лида, зачем ты это сделала?

— Я… не знаю. На меня вдруг что-то нашло… -Она принялась рыдать.

— Вот теперь истерика, — сказала Жанна. -Сходить на кухню за водой?

— Пусть выпьет кофе, — посоветовал Иван.

— Не хватало нам еще только буйного помешательства! — возмутилась Жанна. — То она смеется, как ненормальная, то плачет! А дальше что? Лида! Ты меня слышишь?

Жанна взяла со столика одну из чашечек с давно уже остывшим кофе и принялась совать женщине в руки. Та продолжала рыдать и отталкивала чашку. Кофе расплескивался. Жанна разозлилась всерьез:

— Черт-те что! Сначала губной помадой меня вымазала, потом облила! И пахнет от меня, как от фабрики по производству сахарной ваты! И вся я такая же липкая! Черт-те что! Лида! Ты хоть что-нибудь соображаешь?

— Оставьте ее, — сказал Иван. — Это сейчас пройдет.

— Да вы-то откуда знаете?! Нет, я сама сейчас начну сходить с ума! Лида!

Та всхлипнула еще раз, и попросила:

— Дайте… Воды.

— Вот кофе. Пейте.

Жанне наконец-то удалось всучить женщине чашку. Лида выпила кофе и, кажется, немного пришла в себя. С недоумением посмотрела на свои руки, перепачканные косметикой, потом беспомощно на Жанну:

— Что со мной?

— Нервный срыв, должно быть.

— Я… ничего не помню. На меня словно нашло…

Женщина устало откинулась на спинку кресла. Жанна взяла со стола маленькое зеркальце, также принадлежащее Анжелике, подошла к Лиде и сунула ей в руку:

— На! Посмотри на себя!