Железная стена. Израиль и арабский мир - Avi Shlaim

В воскресенье днем, через шесть дней после того, как овцы заблудились, генерал-лейтенант Э. Л. М. Бернс, канадский глава UNTSO, получил срочный вызов к премьер-министру Израиля по поводу овец Эйн-Хашофет. В начале своего выступления Шаретт заметил, что может показаться странным, что премьер-министр вызывает высокопоставленного сотрудника ООН для совещания по такому пустяковому вопросу, но здесь речь идет о принципиальном вопросе. Есть люди с большим влиянием, которые считают, что Израиль всегда должен отвечать силой на акты арабского насилия или нарушения перемирия. Сам Шаретт и большинство членов его правительства считали, что нужно следовать процедурам, предусмотренным соглашением о перемирии. Это был единственный раз, когда Шаретт говорил с Бернсом о двух тенденциях в оборонной и внешней политике Израиля. Однако многие другие, разделявшие его точку зрения, в основном сотрудники МИДа, выдвигали тот же тезис. Подразумевалось, что Бернс должен поддержать партию переговоров в достижении дипломатического успеха, чтобы она могла противостоять партии возмездия.

После долгих перебежек Бернса и его людей и обычных препирательств между делегатами обеих сторон, через двенадцать дней после пересечения линии перемирия стадо было возвращено:

Конечно, не обошлось и без торга: в число 462 овец были включены 39 неполноценных иорданских овец. Кроме того, израильтяне утверждали, что пятьдесят пять их призовых овец, в том числе особенно хороший и ценный баран, все еще отсутствуют. Отставшие, или большинство из них, были сданы позже. Последним пришел призовой баран. Израильтяне жаловались, что он выглядел очень усталым.

Люди из ООН были довольны результатами операции, которую они назвали "Бо-Пип", как и Шаретт. Хотя удалось вернуть "всего" 90% поголовья, это было сделано без единого выстрела и без единой капли крови. Если бы нетерпеливые армейцы добились своего, дело могло бы закончиться политической катастрофой для Израиля. Тем временем на фронте Газы все было спокойно, несмотря на предсказания Даяна о тяжелых последствиях бездействия военных.

Вместо этого очередная неприятность произошла на сирийском фронте. 8 декабря группа из пяти израильских солдат была захвачена в нескольких километрах от территории Сирии. На допросе они рассказали, что их задачей было забрать устройство для прослушивания телефонной линии, установленное ЦАХАЛом некоторое время назад. После захвата группы Левон отдал приказ израильским ВВС принудить гражданский сирийский авиалайнер к посадке в Израиле с намерением использовать его пассажиров и экипаж в качестве заложников до освобождения израильских солдат. Последующее сообщение пресс-службы ЦАХАЛа о том, что лайнер нарушил воздушное пространство Израиля и поставил под угрозу его безопасность, было чистой воды выдумкой. Этот беспрецедентный акт воздушного пиратства со стороны правительства вызвал международный резонанс, и через сорок восемь часов самолет с экипажем и пассажирами пришлось освободить. Шаретт не мог больше сдерживать свой гнев. В письме к Левону он обвинил руководителей армии в глупости и недальновидности и приказал министру дать понять всем заинтересованным лицам, что правительство не потерпит подобных проявлений "независимой политики" со стороны сил безопасности.

Далее Шаретт посетовал на дезинформацию, распространяемую армейскими источниками, и подстрекательство журналистов к критике правительства. Председатель MAC приказал сирийцам освободить пятерых израильских солдат, и Шаретт предвкушал очередную «победу политических усилий над военным бандитизмом». Ситуация осложнилась, когда один из израильских солдат, сын известной женщины и бывший депутат Кнессета Ури Илан, покончил с собой в тюрьме. В израильской прессе поднялась волна протестов против варварства сирийцев, утверждалось о похищениях и пытках. Известие о самоубийстве вызвало большой переполох в армейских кругах, критика правительства достигла нового накала. В Кнессет вотум недоверия правительству был внесен Герутом, и в ходе последовавших дебатов Хаим Ландау возглавил атаку, обвинив правительство в пораженчестве, трусости, умиротворении и т.п.

В ответ 17 января 1955 г. Шаретт выступил с откровенной речью. Он раскрыл правду о миссии пяти солдат, зачитав с упоением отчет MAC, который противоречил версии ЦАХАЛа о том, что солдаты были похищены. Он также представил подлинные факты о сбитом сирийском авиалайнере и тем самым опроверг ложь, распространяемую армией. Он предупредил, что, нанося удары по другим, Израиль рискует сам оказаться под ударом. В заключение он косвенно напал на Левона, заявив, что Израилю придется выбирать между "правовым государством и пиратским государством". В ответ на это Левон в ходе последующих дебатов в Кнессете заявил, что Израиль - это "правовое государство и государство самообороны".

18 января 1955 г. в заброшенной арабской деревне Ажур иорданскими лазутчиками были убиты два израильских тракториста. Эта новость поразила Шарета как молния, и он сразу понял, что возмездие будет востребовано и что на этот раз он должен его осуществить. "За последние месяцы, - писал он в своем дневнике, - я много останавливал и проверял, предотвратил несколько взрывов и заставил общество напрячься. Я не должен напрягать ее терпение до предела. Нужно дать выход, иначе произойдет вспышка ярости, к которой присоединятся многие мои друзья". Два его друга, Залман Аран и Голда Меир, пришли к нему вечером; не успел Аран закончить фразу, как Шаретт прервал его, сказав, что он уже дал разрешение на ответные действия. Аран извинился и объяснил свое вмешательство тем, что по стране прокатилась волна возмущения: суд в Каире, Бат-Галим, заключенные в Дамаске, самоубийство Ури Илана, а теперь еще и двойное убийство. Шаретт сказал, что ему все это известно, но заявил,

Идите и объясните каждому человеку на улице, что суд в Каире - это наша заслуга, а Бат-Галим - это одно сражение в кампании, а пленные в Сирии провалили операцию, которую мы инициировали, и что если бы арабы провалились на нашей территории, мы бы убили их на месте без всяких споров, как это было с легионерами, безвинно забредшими на нашу полосу земли у Мевот-Бетара, и у каждого из них есть мать, которая оплакивает своего сына, даже если она не депутат парламента, как Пига Иланит, - пойдите и объясните все это. Понятно, что убийство Ажура стало последней каплей, и гнев должен быть погашен. Только такая логика и никакая другая. Я не верю, что с точки зрения безопасности возмездие изменит ситуацию. Напротив, я опасаюсь, что оно послужит начальным звеном в новой цепи кровопролития в приграничной зоне.

Высказывание Шаретта в высшей степени показало, какую скрытую роль играют нападения на противника в удовлетворении внутреннего общественного мнения. Кроме того, он продемонстрировал сохраняющуюся пропасть между верой оборонного ведомства в сдерживающий эффект таких нападений и скептицизмом Шаретта. По его мнению, рейды через границу были обоюдоострым мечом. Если он иногда санкционировал рейды, как в данном случае,