Космические волки: Омнибус - Уильям Кинг

Наконец, Гретрир поднял голову и встретился с суровым взглядом Логана.

— Милорд, руны вновь говорят о страшных событиях. Враг вновь приближается к Вратам.

Разум Гримнара вернулся к войне против Хаоса на Армагеддоне. В те времена Великий Волк возглавил защиту целого мира от вырвавшейся из Ока Ужаса мрази во главе с Ангроном, князем демонов и примархом Пожирателей Миров. Миллионы предателей бесчинствовали на поверхности мира-улья и превратили в пепел целый континент. Ангрона удалось остановить чудовищной ценой, а на восстановление Армагеддона ушли поколения.

Словно читая мысли Великого Волка, Гретрир заговорил сквозь хриплый треск очага.

— Айе, милорд, Армагеддон был самим Адом. Но то, что я увидел в камнях, заставит Первую Войну казаться дракой пьяных Кровавых Когтей.

— Говори, старый друг, ты же знаешь, что я поклялся пред Вратами Моркаи не позволить повториться произошедшему на Армагеддоне.

Жрец Рун знал, что Гримнар говорит не только об ужасах во время войны с силами Хаоса, но и о совершённых после неё зверствах Администратума. Выживших сочли порчеными Хаосом и загнали в концлагеря, где они прожили остаток своих несчастных жизней в жестоком рабстве. Лишь Великий Волк осудил несправедливость, но его слова были обращены в глухие уши.

Логан пристально смотрел на разбросанные по столу руны.

— Я всегда плохо разбирался в камнях. Растолкуй их значение.

— Смотри сюда…

Гретрир указал на группу камней, которые лежали близко к краю стола. На полированной поверхности камней танцевали отблески очага.

— Эта указывает на ”су”, орду. ”Оп Ки” значит ”атаковать”, а очертания намекают на великую силу.

Кровь Гримнара вскипела, когда он представил, как прислужники Губительных Сил вновь вторгаются во владения Императора. Одна мысль об этом разгневала гордого воителя, и с возмущённым фырканьем Логан шарахнул кулаком по тяжёлому столу. Руны взлетели в воздух на несколько метров, а затем вновь упали на стол и замерли.

Великий Волк потянулся, чтобы смахнуть руны со стола, но Гретрир вцепился в руку Логана словно тиски.

Космодесантники замерли и напряжённое мгновение сверлили друг друга глазами, а затем Жрец Рун взглядом показал, что лорду стоит взглянуть на руны вновь.

Стальной взор Гримнара оставил Гретрира и обратился на новую картину рун.

— Проклятье, жрец, объясни мне ясно, какую нелепицу ты прочёл.

Гретрир не обратил внимания на подколку, приписав её неприязни, которую основательный воин всегда испытывал к столь абстрактным вопросам как бросание рун. Жрец отпустил руку Волчьего Лорда и показал на три камня, которые упали за остальными вместе.

— Ульфхединн.

И потрескивающее в очаге пламя словно умерло, когда слово сорвалось с языка Гретрира.

В глазах Великого Волка появилось понимание, когда Гримнар вспомнил учения Жрецов Рун и другие саги, которые шёпотом рассказывали лишь самым главным членам ордена.

— Потерянные… возвращаются?

— Айе, милорд. К добру или к худу, но оборотни вновь будут красться по владениям Человека.

Бьёрн стоял на вершине Клыка и размышлял, каково было бы вновь дышать, шагать под мрачным холодным небом с открытым лицом, держать в руке болтер и чувствовать отдачу при выстреле. Он склонил голову на бок, зная о гудении гидравлики и медленном движении древних приводов и шестерёнок.

Если бы Бьёрн захотел, то мог бы вращать поле зрения на триста шестьдесят пять градусов, но это ему казалось неправильным. Волка никогда не переставало изумлять то, что тысячелетние рефлексы тела всё ещё обманывали его после стольких лет, так же как и аппетиты тела всё ещё жили спустя многие годы после утраты возможности их удовлетворять. Временами Бёрну всё ещё хотелось ощутить вкус сырого медвежьего стейка с кровью. Иногда ему больше всего на свете хотелось осушить огромную кружку пенистого эля. И древний Волк вновь захотел задержать дыхание, когда вышел из шлюза в безвоздушные высоты над миром. Он мысленно расхохотался, восхищаясь видом.

Старый дурак, — подумал Бьёрн, — Будь благодарен за то, что есть.

Его поле зрения заполнял широкий изгиб горизонта. Древний Волк видел, как над бесконечными льдами кружатся циклоны. Со стороны Моря Бурь нёсся буран. С вершины Клыка Бьёрн видел всё так же хорошо, как любой погодный спутник. Он увеличил разрешение глаз и обдумал схему. Да, несомненно, грядёт большая буря.

Бьёрн надеялся, что это не было знамением. Надеялся, что это не имело ничего общего с причиной, по которой Великий Волк пробудил его от столетней спячки. И боялся, что именно так. Бьёрн ценил то, что молодёжь будила его лишь во времена самой страшной нужды. Он любил оставаться наедине со своими снами.

Иногда Бьёрн размышлял, были ли они чем-то иным. Действительно ли было время, когда древний Волк носил плоть, когда его тело жило, дышало и ходило среди людей?

Действительно ли он наблюдал, как Русс стоял на Ледяной Равнине Скагарак и приказывал рычащему воинству взойти на борт сверкающих серебристых звёздных кораблей? Действительно ли Бьёрн пробился сквозь всю галактику от Фенриса до далёкой Земли в тёмные дни Ереси Гора? Иногда далёкие воспоминания казались лишь лихорадочными снами.

Но некоторые из них горели в хранилищах памяти так же ярко, как и в те дни. Бьёрн помнил лица давным-давно сгинувших товарищей. Спустя эпохи в его разуме эхом отдавались боевые кличи. Древний Волк помнил запах крови и смерти на Талларане, и вид титанов, шагавших на битву по горящим пустыням. Бьёрн помнил Сожжение Просперо и бегство Тысячи Сынов. Он помнил развалины Земли и изувеченное тело Императора, которое Рогал Дорн поместил в золотой трон.

Бьёрн помнил вещи, которые стали лишь легендами для живущих ныне. Но лучше всего древний Волк помнил Русса, своего примарха: рычащего буйного великана, за которым он следовал на сотни миров в те древние дни. Во имя всего святого, был ли когда-нибудь другой такой человек? Бьёрн сомневался. Русс был великаном, а их больше не осталось. Мысль, что мог умереть такой как Русс, казалась абсурдом. Примарх светился жизнью, силой и гордостью.

И Бьёрн не верил, что Русс мёртв. Мощь примархов выходила за грань возможностей простых сметных. Древний Волк знал, что однажды Русс бросит вызов времени и вернётся в Клык.

Бёрн чувствовал, как сзади открывается шлюз, и наблюдал за кристаллизующимся облаком вышедшего воздуха. Капли влаги конденсировались на панцире и стекали по лицевой пластине подобно слезам. Древний Волк обернулся к открытому шлюзу и увидел за прозрачной внутренней дверью высокую фигуру Жреца Рун. Ждущий воин выглядел упрямым и неописуемо старым. Бьёрну было нелегко верить, что жрец ещё не родился, когда древнего Волка разбудили в прошлый раз.

Широкими механическими шагами Бьёрн направился обратно к шлюзу и вошёл внутрь. Позади с шипением захлопнулась дверь, и камеру наполнил туман. Прозрачная внутренняя перегородка отъехала в сторону.

— Лорд, Великий Волк хочет видеть тебя, — сказал Жрец Рун.

Бьёрн задумчиво смотрел на воина. Почтительное выражение казалось больше уместным на лице соискателя, чем среди морщинистого ветерана.

— Я отведу вас к нему.

— Нет нужды, — ответил древний Волк, — Я знаю путь.

Полный уверенности и древней мощи Бьёрн гордо зашагал по древним коридорам Клыка подобно живому призраку былых времён.

Бэк-информация о Влка Фенрика

Смертоносный мир Фенрис

Родной мир Космических Волков называется Фенрис. Он расположен на галактическом севере и находится в непосредственной близости от региона, который известен как Око Ужаса, где обитают мерзостные последователи Богов Хаоса. Таким образом, Фенрис занимает важное место в системе обороны Империи от сил Хаоса. Космические Волки несут вечный дозор, неустанно храня Фенрис и несколько сотен планет в непосредственной близости от угроз Хаоса. Их Домен раскинулся широко вокруг Фенриса, но именно этот промерзший и негостеприимный мир является тем, что Волки с гордостью называют своим домом.

Фенрис это мир льда и огня, которым правят экстремальные перемены погоды. Как указывает Апокриф Скароса это один из трёх самых неблагоприятных и непригодных для жизни миров Империи. Большая часть поверхности планеты покрыта водой, и редкие пригодные для обитания участки суши — это не более чем островки, раскинувшиеся в бескрайнем океане. Единственный пригодный для жизни континент, Асахейм, располагается на северном полюсе планеты.

Фенрис следует своей эллиптической орбите вокруг бледного солнца. Так что большую часть долгого года планета находится весьма далеко от и так не жаркого солнца, и промерзает насквозь. Планетарные океаны Фенриса замерзают, в некоторых местах до дна, и даже более тёплые экваториальные моря покрываются толстой коркой льда. Вечно двигающиеся подводные горы, которые торчат тут и там из океана, вмерзают в лёд намертво, и люди получают возможность пешком путешествовать от одного острова к другому. Говорят, именно в этот период года Сигурд Высокий сумел забраться на высочайшие горы Асахейма и тем самым заслужил себе место в залах Богов.