Южная Грань - Мария Версон

- Я так понимаю, инквизиторы решили, что именно в его группировке находится разыскиваемый ими, а теперь и мной, маг. - Сказал он, сделав шаг внутрь камеры. Стражник угукнул. - Когда его пытали последний раз?

- Надо было содрать с вас побольше золота. - Цыкнул тот недовольно. - Не думал, что вы будете задавать столько вопро...

Монах кашлянул.

- Восемь дней назад. Его с тех пор кормили-то всего пару раз, так что я не удивлен, что он в отключке.

- Это она. - Поправил его Стижиан очень тихим голосом, сделав ещё один шаг вперед и протянув к лицу заключенной руку. - Это женщина. О Богиня... - Он приподнял её голову кверху и та откинулась назад, открылась тонкая шея с несколькими грубыми, но не смертельными порезами на ней. - Я не верю, что это создание могло быть главной одной из крупнейших группировок Грана.

- Почему не верите то? Множество баб промышляют грабежом и убийствами. Поговаривают, у них это получается лучше, чем у большинства мужиков. - Стражник так и стоял у входа, не желая марать ноги в луже воды, капающей с потолка, мочи и крови.

- Это да, но кожа этой дамы говорит мне о том, что она благородных кровей. - Монах провел кончиками пальцев по нетронутой щеке. - Да, она уроженка богатого дома.

- И что? Может, сбежала с любовником, и вот вам...

- Нет. Она безгрешна. - Он осмотрел её чуть приплюснутые пальцы, некоторые из которых оказались сломаны, и опустил руки к груди.

- Эй, если хочешь поразвлечься, тебе лучше подняться на третий этаж, где держат женщин...

Стижиан предпочел игнорировать его колкости и осторожно, хоть и понимая, что девушка боли и не почувствует, распахнул мантию. Под ней ничего не оказалось, только едва дышащее тело, испещренное кругами, рисунками и надписями, среди которых монах увидел уже знакомые ему. Хоть в Монтере не преподавали ничего связанного с пытками, после четырех лет в Храме Северной Звезды, где большую часть свободного времени монах проводил в библиотеке, он стал кое-как разбираться в дисциплине, из-за которой инквизиторских школ стало семь. Эти руны заменяли инквизиторам инструменты. Руны боли всевозможных типов и уровней. Те, что меняли порог боли тела, такие, что заставляли разбухать суставы и кости, некоторые скручивали органы и перекрывали вены.

На сердце девушки находилась страшнейшая руна боли, которую надо вырезать, когда жертва находится в состоянии истерии при помощи специального орудия, которое Стижиан никогда в глаза не видел, но представлял себе, как это всё происходит. Руна начинает действовать с момента появления на теле первой точки, из которой её будут строить, и чем больше деталей прорисовано, тем сильнее и невыносимее боль. Эта рана сама никогда не заживает, а боль будет с человеком, покуда на нем руна. На девушке, находящейся здесь, в изоляторе, рисунок был завершен.

- Ну, теперь понятно, в чем дело. А я-то думал, что это он визжит как баба резаная. А это и была баба резаная! - И он засмеялся.

- Что инквизиторы планируют делать с заключенными? С не магами.

- Понятия не имею. Пока их держат здесь. Если поступит приказ - мы их расстреляем. Если другой - закопаем заживо. Все будет как управление прикажет.

- Ваши заключенные... - Стижиан чуть было не прикусил губу, стараясь говорить ровно. - Они всегда такие молчаливые? Я что-то не помню ни одной тюрьмы, где было так тихо.

Стражник промолчал.

Милф однажды выдал жизненную монашескую мудрость, сказав, что в любом городе есть только два типа людей, которые за уплаченные им деньги не станут лгать и уходить от вопроса: трактирщики и проститутки.

Искать в большом и совершенно незнакомом городе трактир, в котором вас точно не подслушают, Стижиан нашел неразумным и уверенно двинулся в сторону рыночной части города. И не прогадал.

Почему бы не смешать приятное с полезным?

Там, где заканчивалась бакалейная улица и начинался ряд с пряностями, проходила широкая, освещенная круглыми фонарями улочка, стоя посреди которой слева и справа виднелись двух-трех этажные здания увеселительного предназначения.

Находясь у порога кирпичного дома, у дверей которого стояли две девушки в коротеньких пышных юбках и с глубокими вырезами, монах остановился. Они улыбались и махали ручками входящим внутрь мужчинам, и Стижиан на пару минут замер на пороге:

- Ты благородный монах, Ветру, - сказал он сам себе, - и ты как-то зачастил со сближением с прекрасным, - и поднялся по лестнице.

"У-а-ха-ха! Вот он уголок великого счастья на земле! О да! О да! О Боже!" - загорланил во всю мощь чей-то голос, невероятно похожий на визги Амита, когда тому было лет пятнадцать и он только начал засматриваться на девчонок. В этот раз Стижиан был согласен с этим голосом.

Две дюжины красивейших девушек встречали посетителей, разносили напитки и закуски, прикрывая свое тело небольшими лоскутами тела. В полукруглой комнате, где лестница находилась у дальней от входа стены, оказалось достаточно много посетителей, не смотря на полуденное солнце за прикрытым окном. По внешнему виду клиентуры сразу становилось понятно, что они тут не первый день отдыхают.

- Могу я вам помочь? - Сказал сладкий голос длинноногой женщины, с узкими щиколотками, шоколадной кожей и пухлыми губами, покрытыми перламутром. От неё исходил прекрасный сладкий запах.

Стижиан сам не заметил, как его всегда прямая спина скрючилась, плечи сжались, а нижняя губа оказалась под давлением зубов.

- Хотите провести время с одной из наших девушек? - Женщина, на вскидку ей было лет тридцать, что не делало её менее привлекательной, сделала пару шагов вперед, продемонстрировав крупный замах своих бедер. - Выбирайте, вам какую?

- Мфе нфно фмуу болтфую. - Выдал быстро монах.

- Простите, я вас не понимаю. - Она подошла почти вплотную и, опустив пальцы ему на подбородок, выпустила губу из плена. - Я вижу, вы первый раз в подобном месте? Не волнуйтесь, меньше чем через час вы забудете и об этом, и о любых других волнениях. Так какую вам?

- Мне нужна самая болтливая. - По телу пробежал холодок. - Есть такие?

Взгляд шоколадной девы резко переменился на холодный с привкусом презрения:

- Ты из управленцев? Или, может, шавка церкви? - Тихие слова полились ухо.

- Второе больше похоже на правду, но я здесь не как представитель церкви.

- Можно подумать я поверю в это. Из какой же ты школы, гав? - Хотя её "гав" больше походило на игривое "мяу".

- Из восьмой. - Улыбнулся он ей шепотом и помахал перед носом королевской печатью. - Вы дама образованная, я полагаю, узна...

- Я знаю что это, монтерец. - Голос снова стал игривый, но взгляд по-прежнему походил на острие меча. - Идем за мной.