Незнакомец в зеркале - Сидни Шелдон

— Скорее, бэби, — проговорил он, задыхаясь, запрыгивай на меня!

Они были в гавани, на борту «Джилл» — большой парусной моторной яхты, которую Тоби для нее купил. Первое телешоу Тоби нового сезона должно было записываться на следующий день.

— Это был самый лучший отпуск за всю мою жизнь, — сказал Тоби. — Так не хочется возвращаться к работе.

— Это шоу такое замечательное, — произнесла Джилл. — Мне так хорошо было работать в нем. Все так мило относились ко мне. — Она секунду помолчала, потом тихо добавила: — Почти все.

— Что ты имеешь в виду? — Голос Тоби прозвучал резко. — Это кто же плохо к тебе относился?

— Никто, милый. Мне не стоило вообще упоминать об этом.

Но под конец она позволила Тоби выпытать у нее это имя, и на следующий день Эдди Берригэн был уволен.

В последующие месяцы Джилл рассказывала Тоби свои маленькие сочинения о других режиссерах, внесенных в ее список, и они последовательно исчезали. Все, кто когда-либо использовал ее, заплатят за это. «Это что-то вроде обряда спаривания с пчелиной маткой, — думала она. — Они все получили удовольствие и теперь должны быть уничтожены».

Она охотилась и на Сэма Уинтерса, человека, который сказал Тоби, что у нее нет таланта. Она ни разу не сказала о нем худого слова, напротив, хвалила его в разговорах с Тоби. Но всегда чуточку больше хвалила других руководителей студий… На других студиях снимали фильмы, которые больше подходили для Тоби… работали режиссеры, которые по-настоящему понимали его. Джилл не забывала добавить, что Сэм Уинтерс, как ей все время кажется, не ценит талант Тоби по достоинству. Вскоре и сам Тоби стал думать точно так же. Теперь, когда рядом не было Клифтона Лоуренса, у Тоби не было никого, с кем он мог бы поговорить, кому мог бы довериться, кроме Джилл. И когда Темпл решил снимать свои фильмы на другой студии, то считал, что эта идея принадлежит ему. Однако Джилл постаралась, чтобы Сэм Уинтерс узнал правду.

Возмездие!

В окружении Темпла были люди, которые считали, что Джилл здесь ненадолго, что она просто временное наваждение, затянувшийся каприз. Поэтому они либо терпели ее, либо относились к ней с едва завуалированным презрением. И это было их ошибкой. Джилл их ликвидировала одного за другим. Она хотела, чтобы рядом не было тех, кто играл важную роль в жизни Тоби или кто мог повлиять на него в ущерб ей. Она добилась, чтобы Тоби сменил адвоката и фирму, которая занималась его связями с прессой, и наняла людей, которых выбрала сама. Она избавилась от трех Маков и окружавших Тоби коммерческих партнеров. Она сменила весь обслуживающий персонал. Это был ее дом, и она была в нем хозяйкой.

Быть приглашенным к Темплам стало в городе вопросом престижа. Если вы среди приглашенных, значит, вы что-то собой представляете. Актеры общались со светскими знаменитостями, губернаторами и главами могущественных корпораций. Пресса всегда находилась в полном составе, и это было дополнительным призом для тех, кому посчастливилось оказаться среди гостей: мало того, что они побывали у Темплов и чудесно провели там время, но еще и всем становилось известно, что они побывали у Темплов и чудесно провели там время.

Когда Темплы не принимали сами, они ходили в гости. Приглашения сыпались на них лавиной. Их приглашали на премьеры, на благотворительные обеды, на политические мероприятия, на церемонии открытия ресторанов и отелей.

Тоби был бы рад посидеть дома вдвоем с Джилл, но ей нравилось везде бывать. Случалось, что им надо было пойти в три или четыре места в один вечер и она тащила Тоби из одного в другое.

— Боже мой, — смеялся Тоби, — тебе бы заведовать отделом общественной жизни у Гроссинджера.

— Я стараюсь для тебя, милый, — отвечала Джилл.

Тоби снимался в фильме на Эм-джи-эм, и график у него был изнурительный. Однажды вечером он вернулся домой поздно, совершенно измотанный, и увидел, что для него приготовлен вечерний костюм.

— Неужели мы опять куда-то идем, бэби? Мы же не посидели дома ни одного вечера за целый год, черт побери!

— У Дэвисов юбилей. Они страшно обидятся, если мы не придем.

Тоби тяжело сел на край кровати.

— А я-то мечтал полежать в горячей ванне и скоротать тихий вечерок. Вдвоем с тобой.

Но Тоби пошел на званный вечер. Ему всегда приходилось быть в форме, находиться в центре внимания, и, черпая новые силы из своего огромного энергетического ресурса, он развлекал гостей так, что все хохотали, и аплодировали, и говорили друг другу, какой Тоби Темпл блестящий комик.

Поздно вечером, лежа в постели, Тоби не мог уснуть: тело его было разбито, но в мыслях он заново прокручивал успехи прошедшего вечера, фразу за фразой, один взрыв смеха за другим. Он чувствовал себя очень счастливым человеком. И все благодаря Джилл.

Мама просто обожала бы ее!

В марте они получили приглашение на Каннский кинофестиваль.

— Нет уж, дудки, — заявил Тоби, когда Джилл показала ему приглашение. — Меня хватит только на то, чтобы доползти до унитаза в собственном туалете. Я устал, родная! Работал так, что вся задница стерлась.

Джерри Гутман, ведавший связями Темпла с общественностью и прессой, сказал Джилл, будто есть неплохой шанс на то, что фильм Тоби получит премию за лучшую киноленту, и его присутствие будет полезным. Он считал, что Тоби надо поехать, это важно.

В последнее время Тоби жаловался на постоянную усталость и бессонницу. На ночь он принимал снотворное, от которого утром чувствовал себя разбитым. В качестве средства, снимающего усталость, Джилл за завтраком давала Тоби бензедрин, чтобы он мог продержаться в течение дня. И вот теперь этот цикл подстегиваний и расслаблений начал на нем сказываться.

— Я уже приняла приглашение, — разочарованно произнесла Джилл, — но это можно переиграть. Ничего сложного, милый!

— Давай поедем в Спрингс на месяц и просто поваляемся на сале.

Она удивленно посмотрела на него:

— На чем?

Он сидел замерев.

— Я хотел сказать «на солнце». Не понимаю, почему у меня вышло «сало».

Она засмеялась.

— Потому что ты смешной. — Джилл сжала его руку. — Так или иначе, Палм-Спрингс звучит чудесно. Мне нравится быть вдвоем с тобой.

— Не понимаю, что со мной творится, — вздохнул Тоби. — Просто нет больше пороху. Старею, наверное.

— Ты никогда не постареешь. Еще меня переживешь.

Он расплылся в улыбке.

— Ты думаешь? Наверно, мой дух будет жить еще долго после того, как я умру. — Он потер затылок и сказал: — Пожалуй, пойду посплю немного. По правде говоря, что-то я себя не особенно хорошо чувствую. Надеюсь, у нас ничего не запланировано на сегодняшний вечер?

— Ничего такого, чего нельзя отложить. Я отпущу прислугу и сама приготовлю сегодня ужин. Будем только мы с тобой.

— Ну, это будет замечательно.

Он смотрел ей вслед и думал: «Господи, я же самый везучий парень на свете!»

Поздним вечером в тот день они лежали в постели. Джилл сделала Тоби горячую ванну и расслабляющий массаж, размяла его уставшие мышцы, мягко сняла напряжение.

— Ух, какая красота, — пробормотал он. — И как это раньше я обходился без тебя?

— Не представляю себе. — Она теснее прижалась к нему. — Тоби, расскажи мне про Каннский кинофестиваль. Я ни на одном еще не была.

— Это просто толпа ловкачей, которые съезжаются со всего мира, чтобы продавать друг другу свои паршивые фильмы. Это самое большое мошенничество в мире.

— Ты так говоришь, что становится интересно!

— Да? Вообще-то это действительно интересно в своем роде. Там полно всяких персонажей. — Он с минуту изучающе смотрел на нее. — Тебе в самом деле хочется поехать на этот идиотский кинофестиваль?

Она быстро покачала головой.

— Нет. Мы поедем в Палм-Спрингс.

— Черт возьми, в Палм-Спрингс мы можем поехать когда угодно.

— Правда, Тоби, это не имеет значения.

Он улыбнулся:

— Знаешь, за что я тебя так безумно люблю? Любая другая женщина стала бы приставать ко мне и проситься на фестиваль. Тебе до смерти хочется поехать, но разве ты говоришь хоть слово? Нет. Ты хочешь поехать со мной в Спрингс. Ты уже аннулировала наше согласие?

— Еще нет, но…

— Не делай этого. Мы едем в Индию. — Его лицо приняло озадаченное выражение. — Я сказал «в Индию»? Я хотел сказать «в Канны».

Когда их самолет приземлился в Орли, Тоби вручили телеграмму. Его отец скончался в клинике. Тоби не успевал вернуться на похороны. Он распорядился, чтобы к клинике пристроили новое крыло и назвали его в честь родителей Тоби Темпла.

В Канне собрался весь мир.

Здесь был Голливуд, и Лондон, и Рим, перемешавшиеся в одной великолепной многоязычной какофонии, снятой в системах «Техниколор» и «Панавижн». Кинематографисты со всего света стекались на французскую Ривьеру с коробками грез под мышкой, с мотками целлулоидной ленты на английском, французском, японском, венгерском и польском языках, которые за одну ночь должны принести им богатство и славу. Яблоку негде было упасть среди профессионалов и любителей, ветеранов и новичков, подающих надежды и сошедших со сцены — и все боролись за престижные награды. Получить премию Каннского кинофестиваля означало деньги в банке; если лауреат не имел контракта на прокат, он мог заключить таковой, если же контракт уже был, то он мог улучшить его условия.