Триумф Сета - Жеральд Мессадье

Вскоре прибыл Шабака, и Нефернеруатон ввела его в курс дела. Он вытаращил от ужаса глаза.

— Вызови главнокомандующего Анумеса! — приказала Анкесенамон.

Усермон не ответил; он опустил глаза и, выждав момент, сказал:

— Я настоятельно прошу твое величество успокоиться. Я не верю в полезность пробы сил. Это нас ослабит. Уже очевидно, что Анумес примкнул к Хоремхебу. У нас нет ни малейшего шанса противостоять размещению Хоремхеба в помещениях, которые принадлежат военным.

Спокойствие Усермона привело в оцепенение царицу. Установилась тягостная тишина.

— Предупреди глав ведомств, — сказала она.

Весь вечер было слышно, как по плитам двора перетаскивают мебель, которую Хоремхеб привез с собой.

В эту ночь во дворце мало кто спал.

Впрочем, обитателям царского дворца стоило поберечь силы для того, что их ожидало на следующий день.

25

БОЖЕСТВЕННЫЙ ПРИНЦИП И ВОЕННОЕ МОГУЩЕСТВО

Хранительнице румян пришлось потрудиться, чтобы придать свежесть лицу царицы. Надо было сделать маску из огурца, затем другую — из белка. Круги под глазами были искусно скрыты сурьмой. Наконец царственное лицо посвежело. С помощью румян было завершено сокрытие результатов недовольства и бессонницы.

В десять часов Усермон попросил царицу об аудиенции.

— Твое величество, — начал он, — главнокомандующий Анумес просит провести совещание в царском кабинете.

— Чего еще хочет этот предатель?

— Мне сие не ведомо, твое величество. Он уточнил, что будет говорить только перед твоим величеством и всеми главами ведомств.

— Тогда собери их.

— Я это сделаю с твоего разрешения, твое величество. Как только они соберутся, твоему величеству сообщит об этом посланец.

Она подозревала, что в действительности на тот момент все уже собрались, ибо приблизительно через двадцать минут посланец пришел сообщить о том, что ожидают только ее величество.

В сопровождении носителей опахал и секретаря она покинула свои покои. При ее появлении в царском кабинете все главы ведомств поклонились, высказали царице полагающиеся в этом случае пожелания и заявили о своей преданности. Она села и окинула взглядом собравшихся, задержав взор на Анумесе. За исключением последнего, у всех были слегка помятые вытянувшиеся лица; без сомнения, все они спали не намного больше, чем царица. Вероятно, причина была важной, если они собрались так быстро. Усермон открыл заседание.

— С позволения ее величества мы выслушаем главнокомандующего, который просил об этом собрании.

— Мое дело простое, — сказал Анумес. — С согласия ее величества я прошу назначить вместо меня преемника.

Это было сказано бесстрастно, лицо Анумеса выражало смирение.

— Главнокомандующий назначен ее величеством с одобрения глав ведомств, — заметил Усермон.

— Поэтому я уточнил: с согласия ее величества, — ответил Анумес покладисто.

— И кто бы им мог стать? — спросила Анкесенамон.

— Командующий Хоремхеб.

В течение нескольких секунд никто не произнес ни слова. Просьба была оскорбительна. Но Анумес явно не собирался спровоцировать скандал.

— Ты предоставил ему помещение главнокомандующего Нахтмина и теперь хочешь отдать ему свою должность, — сказал Усермон.

— Я делаю это не потому, что так хочу. Меня заботит единство армии, — пояснил Анумес. — Вчера на совете командиров мне сообщили о том, что после смерти главнокомандующего Нахтмина его место должен занять наиболее мужественный из военных, командующий Хоремхеб. Как бы уважительно они ко мне ни относились, в чем меня заверили, они все же считают, что мое назначение на этот пост не более чем хитрость, придуманная, чтобы не отдать эту должность Хоремхебу.

— Наверняка эти командиры прибыли из Мемфиса, — заключил Усермон.

— Нет, Первый советник, это командиры фиванского гарнизона. Те самые, которые пригласили сюда командующего Хоремхеба. Ее величество возложила на меня ответственность за армию царства Миср с тем, чтобы обеспечить в стране спокойствие. Я надеюсь выполнить мою задачу при условии, что царская власть откажется от попыток разделить армию.

— Почему ты говоришь о разделении? — спросила царица.

— Твое величество, то, что командиры просят о назначении начальника столь высокого уровня — это уже исключительное событие. Командиры фиванского гарнизона столь же благосклонны к Хоремхебу, как и командиры Мемфиса. Никто не может игнорировать их мнение. Если они будут разочарованы, то, полагаю, разделение армии произойдет незамедлительно. И более того, я опасаюсь, что тогда моя власть будет оспорена. Это вряд ли будет способствовать единству армии.

Это не была речь мятежника. Анумес говорил спокойно, несомненно, он очень устал, но его аргументы звучали убедительно. Тем не менее такое назначение открывало Хоремхебу путь к абсолютной власти.

— Неужели никого из командиров не удивила гибель командующего Нахтмина? — спросил Маху.

— Насколько мне известно, никого, — ответил Анумес.

— И тебя?

— Почему я должен был удивиться?

— Я лично осматривал обломки корабля. В днище была дыра, которую явно кто-то пробил.

— Начальник охраны, — сказал Анумес после размышления, — я не подвергаю сомнению то, о чем ты говоришь, но тебе хорошо известно, что этот факт не может быть использован против Хоремхеба. Это вызвало бы только скандал и подозрение, что этим его враги пытаются опорочить командующего. Главнокомандующий Нахтмин был моим другом, самым дорогим моему сердцу. И то, что ты мне говоришь, подобно игле, пронзающей его. Но тот же Нахтмин не допустил бы разглашения всего того, о чем ты мне поведал.

«Как и в других подобных случаях», — подумала Анкесенамон. Больше всего страдали те, кто выступал в роли обличителя.

Она посмотрела на Усермона. Тот казался поглощенным своими размышлениями.

— Я думаю, — заключил Усермон, — что в интересах династии благосклонно отнестись к предложению главнокомандующего Анумеса.

«Опять династия, — подумала Анкесенамон. — Стало быть, в интересах династии мне следует впустить во дворец человека, который собирается ее уничтожить. Неужели действительно в интересах династии? Или, скорее, в интересах страны?»

Усермон, который, впрочем, многое перенял от Ая, горел желанием выпутаться из создавшегося весьма опасного положения. С минуты на минуту во дворец могли ворваться военные, отныне преданные Хоремхебу, уничтожить глав ведомств и даже царицу и навязать свою волю стране. Если они этого еще не сделали, так только потому, что опасались реакции жрецов. Ибо проклятие, которое могло быть наложено на них в этом случае, привело бы к тому, что возмущенный народ жестоко расправился бы с ними. Все-таки этот трус не решился на такой риск.