Вперед в прошлое 2 (СИ) - Ратманов Денис

Глава 22

Коробейник — опасная профессия

Последний вечер июня я провел на третьей полке душного и вонючего поезда. Но в этот поездка не казалась невыносимой — то ли привык к страданиям, то ли меня согревала, точнее приятно охлаждала надежда. Сто тысяч за пак кофе, который я везу! Груз, конечно, золотой, если упрут — я считай банкрот, потому я отдал его на хранение Сергею и Валентину.

А еще я вез упаковку «Сникерсов» и блок жвачек с наклейками из «терминатора» — дедов подарок внукам. Представляю, сколько счастья будет у Бори и Наташки!

Приехать я должен второго июля рано утром, о чем всех предупредил по телефону, и рассчитывал поспать до обеда, а потом рвануть по точкам и попытаться сбыть кофе. Очень надеюсь управиться до вечера. На шесть упаковок заказ есть, осталось еще восемнадцать пристроить.

Потом надо повидать друзей, раздать жвачки — пусть порадуются. Погонять детей немного, взять боксерские перчатки и начинать ставить удар, себе в том числе, у этого тела нет мышечной памяти. Утром следующего дня — к бабушке рвать абрикосы, которые начали созревать, и — назад в Москву.

Июнь пролетел незаметно, не успел насладиться им. Да и лето предстоит горячее во всех смыслах, будет не до отдыха.

Первого июля днем, когда вагон раскалился, как сковородка, я понял, что ошибся: легче не стало. Пот лил в три ручья, на третьей полке я рисковал сдохнуть от перегрева, потому большую часть дня простоял в тамбуре среди таких же неприкаянных. Полегчало, только когда солнце зашло.

Ну и зачем-то меня подорвало на рассвете, я вышел в тамбур и смотрел на проплывающие мимо зеленые склоны холмов, горы, деревни в долинах.

Было бы здорово, если бы меня встречали на вокзале тетя Иря и Толик, но, насколько я понял, они были в рейсе, и добираться придется самому, а значит, на сон останется несколько часов.

Когда поезд прибыл, и я, забрав коробку с кофе у проводников, наконец ступил на землю, меня кидало из стороны в сторону. Нужно узнать, сколько стоит билет на самолет… Хотя смысл? Меня, наверное, туда не пустят одного. Или пустят? Времена-то другие. Багаж — двадцать килограммов, три пакована кофе можно взять. Зато несколько часов — и я дома, и не будет двух ночей мучений.

Из мыслей меня вывел оклик:

— Пашка!

Ко мне бежали Борис и Каюк. У Юрки отросли волосы, он немного пополнел и уже не напоминал помоечного котенка. Мальчишка как мальчишка. Я пожал руки парней.

— Ну, че там? — Борис жадно глядел на коробку в моих руках, хотя спрашивал, наверное, не об этом.

— Сундук со сказками, — сказал я и хлопнул по коробке. — А если серьезно, то кофе на продажу. — Боря сразу потух. — Давайте отойдем, чтобы не затоптали. Дед подарки передал.

О — воспрянул брат, чуть ли не затанцевал на месте, Каюк загрустил — решил, что вряд ли ему что-то перепадет от чужого деда. Но ошибся. Не доходя до остановки, я достал по «Сникерсу», раздал батончики мальчишкам, которые уставились на подарок, как… Наверное, в мое время дети так новым айфонам не радовались. А когда они получили по жвачке, так чуть не начали биться в экстазе, сразу же раскрыли свою, чтобы проверить, какая там наклейка.

— У тебя че? — спросил Боря.

Каюк показал:

— Джон на мотике.

— А у меня вот, Сара. Смотри, какая крутая. Меняемся?

Наклейка с Сарой считалась круче Джона, но такая у него уже была.

— А давай, — не стал вредничать Каюк, взял Сару и долго любовался наклейкой.

Если бы так делали, он на лоб бы себе ее приклеил: смотрите все! Крутая вещь теперь есть и у меня!

— У нас классный дед, — сказал я Борису, направляясь к остановке, где стоял троллейбус, забитый под завязку пассажирами из московского поезда. — В гости тебя звал, обещал по Москве поводить, а там много интересного. Например, Макдональдс.

— Пусть лучше он к нам, у нас море.

Про маму я своим уже рассказал. Позвонил бабе Вале перед отъездом, и она все передала брату и сестре, а как проходит мамино обследование, я не знал, потому что был в поезде. Связь мы договорились держать через деда: мама звонила ему, он — бабушке Эльзе и соседке.

До чего же неудобно без связи! Мама как-то рассказывала, что должны были и нам телефон установить, но отец саботировал подключение — не хотел, чтобы по работе не задергали.

И Борис, и Каюк приберегли «Сникерс», чтобы не давиться сейчас, а в полной мере насладиться вкусом. А вот жвачки кинули в рот одновременно. Каюк надул пузырь первым — он лопнул, залепив нос.

— Видел, какой здоровый? — Юрка принялся отчищать нос.

— Фигня. Смотри сюда.

Пузырь Бориса оказался больше и залепил не только нос, но и подбородок.

— Ха, ты как клоун! Глянь!

Так, соревнуясь в надувании пузырей, они дошли до остановки, где еще стоял набитый троллейбус.

— А давайте прокатимся на колбасе? — предложил Каюк.

— Западло, — скривился Боря. — Долго ехать, спечемся.

Я купил им билеты в ларьке, раздал.

— Ты когда в Васильевку? — спросил Каюк с тоской в голосе. — Со скуки можно помереть. Пацанов там нормальных нет. Андрей приезжал, но он дебил.

— Да уж. Конченый, — поддержал его Боря. — Скоро драться научусь, в рожу ему дам.

Один троллейбус ушел, минут через десять прибыл другой, и мы заняли место на задней площадке. До автовокзала ехали вместе, потом наши дорожки разошлись, и Каюк укатил в Васильевку, а я и Борис — домой.

В итоге приехал я в девять утра, поздоровался с Наташкой, выдал ей «Сникерс» и жвачку и спросил:

— Как твой жених?

— В воскресенье приедет! Мы договорились в центре, у морвокзала. Экзамены только сдаст… Так, а ты откуда знаешь? — Она аж жвачку бросила разворачивать. — Мать растрепала?

— Ты о нем рассказывала так громко, что я услышал.

Я включил кран, но он прохрипел и выплюнул пару капель. Черт! Уже выключили воду! Придется обливаться из ведра. И хрен с ним, холодная вода — очень даже приятно после душегубки.

Перед тем, как принимать водные процедуры, я спрятал под ванну коробку с чуть подтаявшими «Сникерсами» и початый блок жвачек. Сестра и брат батончиками, может, и не объедятся, а вот жвачки точно распотрошат из-за наклеек.

Когда я вышел чистый и взбодрившийся, Наташка присела на уши и, раз я в курсе, принялась взахлеб рассказывать про своего студента на мотоцикле — и умный, и красивый, на Тома Круза похожий, только коротко стриженный, и не лез с непристойностями, а только за руку держал. Ну просто принц на железном коне!

Если все так и есть, я только за нее порадуюсь, но интуиция подсказывала, что Наташа опять самообманывается. Этого я, конечно, не сказал. Завел будильник на двенадцать, выгнал всех из спальни. Все потом. Ставлю мир на паузу, иначе сдохну.

В царство Морфея я отправился мгновенно. Только закрыл глаза и — т-р-р-р, т-р-р-р!

Хоть будильник и тарахтел, как трактор, пританцовывая на железных ножках, глаза я продрал не сразу. Сел в кровли. Встал. Покачнулся, но удержался на ногах. А вот теперь пришла пора взбодриться нормальным кофе!

— Натка, — позвал я.

К моему удивлению, сестра оказалась дома.

— Чего? — откликнулась она из кухни.

— У меня кофе есть. Настоящий. Заварной. Будешь?

— Вау! Конечно!

— С шоколадом — такой кайф!

— Я от своего «Сникерса» только кусочек отрезала. Буду растягивать удовольствие, — сказала Наташка тоже из кухни.

Турка в доме имелась. Старинная медная, черная от нагара. Как раз на две чашки. Заваривая напиток богов и аристократов, я кое-что вспомнил.

— Наташа, скажи только честно. Алиса перестала ходить на тренировки, потому что ты ее выгнала? Я все равно узнаю.

Я чуть повернул голову, чтобы видеть сестру. Наташка напряглась, глаза ее заблестели злостью, как у кошки, которая собралась кинуться, и она прошипела:

— Ага! Что тебе до нее? Втюхался в эту лахудру, да⁈ Я это поняла. А раз так, значит, трогать ее нельзя. Но она ведь воровка! Она в классе воровала, за что была бита.