Любовь красного цвета - Салли Боумен

Элен умолкла и пристально посмотрела на Джини.

– Через некоторое время все это довело меня до белого каления. Я пришла в неописуемую ярость. В тот момент я чувствовала себя настоящей фурией. Наверное, я не бесилась бы так, даже если бы у него была другая женщина – это по крайней мере было бы банально. Но моей соперницей была не женщина, а его работа. Мне показалось, – рот Элен сжался в тонкую линию, – что это перешло все мыслимые границы и стало просто невыносимо. Одно дело – муж, которого не бывает дома, другое – отец, которого не видит дочь. Паскаль, конечно, обожал Марианну и в те редкие часы, которые он проводил дома, нянчился с ней как только мог. Однако он был не в состоянии понять, что одного его чувства недостаточно. Скажите, он изменился?

Вопрос застал Джини врасплох, и лицо ее залила краска.

– Он, конечно, очень переживает разлуку с дочерью, – начала она, – но пытается как-то уравновесить вещи, которые имеют для него первостепенное значение. Даже в Сараево он беспрестанно думал о Марианне. Он постоянно писал ей, звонил. А когда вернется, то собирается…

– Я спрашивала не совсем об этом, и, по-моему, вы меня поняли. – Спокойно проговорила Элен, перебивая Джини. – Задавая свой вопрос, я имела в виду не Марианну, а вас.

Джини опустила глаза.

– У нас нет детей, – тихо сказала она, – поэтому между нами все иначе.

– Разумеется, – кивнула Элен, однако на ее лице отчетливо читалось недоверие. – В конце концов, это меня не касается. Я не собираюсь лезть в ваши дела. Вам известно, когда он вернется из Сараево?

– Точно – нет. Обстановка там меняется каждый день. Но скоро. Может, через пару недель.

– Что ж, надеюсь, он успеет к дню рождения Марианны в январе. Хотелось бы рассчитывать хотя бы на это. Уж эта дата точно не изменится.

– Он вернется даже раньше, – быстро сказала Джини. – К Рождеству он наверняка уже будет здесь.

Элен промолчала. Взглянув ей в лицо, Джини поняла, что она сомневается в точности этого прогноза, и, разумеется, оказалось, что Элен была в этом совершенно права. Паскаль не вернулся к Рождеству. Бывшая жена и впрямь хорошо изучила его.

– Скажу, чтобы принесли счет, – сказала Элен и, повернувшись, сделала знак официанту. – Нет-нет, я заплачу. Я настаиваю! Надеюсь, что мы с вами еще увидимся. Возможно, в Париже в день рождения Марианны. Познакомлю вас с Ральфом. По-моему, подобные отношения гораздо проще, если к ним подходить с большей открытостью. Что нам теперь мешает быть друзьями? – Она замялась, а потом, к великому удивлению Джини, перегнулась через стол и пожала ее руку.

– Вы мне нравитесь, Джини. Я сама этого не ожидала, но клянусь вам: так и есть. Паскаль заслуживает счастья, но, видит Бог, он не сумел найти его со мной. Когда я виделась с ним в последний раз, мне показалось, что он изменился, причем – в лучшую сторону и во всех отношениях. Я не испытываю ни горечи, ни злости, поскольку вижу, насколько ему хорошо с вами. Я рада. Только вот вы…

– Что?

– Дорогая, вы не слишком хорошо выглядите.

– Со мной все в порядке. Просто в Сараево я подхватила какую-то инфекцию, но сейчас уже все прошло.

– Хорошо. – Элен улыбнулась. – Скажите Паскалю, чтобы заботился о вас как следует. А самого его не слишком балуйте. Выдержите небольшую паузу, и он сам позвонит. В моем случае это не срабатывало, но в вашем сработает наверняка. – Она встала. – Мне нужно идти. В четыре часа мой рейс на Париж. Ральф будет меня встречать, так что мне нельзя опоздать на самолет.

Джини вернулась в свою квартиру. Элен не понравилась ей, и Джини не знала, насколько можно верить этой женщине. Не менее двух часов она ходила по комнате, пыталась читать. Телефон не звонил. Через некоторое время, не устояв перед искушением, она пошла в ванную и использовала набор для быстрого определения беременности в домашних условиях, который купила утром. Он был чрезвычайно прост в обращении. Если женщина беременна, лакмусовая полоска должна стать розовой, если нет – голубой.

Реакция занимала пятнадцать минут. Джини села и принялась ждать. Интересно, думалось ей, как бы отреагировал Паскаль, если бы узнал правду, если бы узнал, что Джини всей душой желала, чтобы бумажка порозовела. Что бы ответил он, признайся она в том, что в день, когда они попали под обстрел в госпитале, всем ее существом страстно овладело одно желание: родить от него ребенка. Она по-прежнему была одержима этой мыслью.

Джини закрыла лицо руками. Она не собиралась признаваться в этом. Хотя бы потому, что заранее знала, какой будет его реакция. Один раз она уже увидела ее – в их уродливом желто-коричневом гостиничном номере, когда она сообщила Паскалю о том, что у нее запаздывают месячные. На его лице попеременно появились тревога, волнение и наконец даже что-то вроде страха.

– Дорогая… Но ты, я надеюсь, продолжаешь принимать противозачаточные таблетки? Что же в таком случае?..

– Да, принимаю. Наверное, просто переработала. Устала.

– Ты уверена, Джини? Ты не могла по рассеянности принять таблетку на два-три дня позже срока? Милая, ты выглядишь такой усталой!

– Нет, я все проверила. Не волнуйся, задержка наверняка связана с усталостью. Со мной и раньше такое случалось.

После этого он попытался заключить ее в объятия, а затем стал настаивать на том, чтобы она сходила к врачу и на всякий случай проверилась. Сделав это и убедившись в том, что она не беременна, Джини боялась встречаться с Паскалем взглядом, опасаясь увидеть в них облегчение. Глядя в пол, она тихо спросила:

– А если бы это оказалось правдой? Если бы я действительно забеременела? Что тогда, Паскаль?

– Не знаю, дорогая… – Он обнял ее за плечи. – Ведь мы провели здесь только половину положенного срока. И ты сама так хотела получить эту работу. Твоя карьера значит для тебя очень многое. Ты говорила, что не хочешь иметь детей. Сейчас, когда мы с головой ушли в работу, постоянно в переездах, часто рискуем, такое решение было бы ошибкой.

– Ошибкой?

– Я хочу сказать, что мы не планировали этого, милая. Мы не собирались… А уж совершать нечто подобное в таком пекле, как здесь…

Не в силах говорить, Джини отвернулась. От нее не могла укрыться горячность, с какой он говорил. Джини даже показалось, что в его голосе она уловила нотку раздражения.

Он прав, сказала она себе. Его подход в данном случае отличался прагматизмом и ответственностью. «Он не хочет иметь еще одного ребенка, – думала она. – Он не хочет ребенка от меня».

Боль была очень сильна. Несмотря на всю весомость его доводов, желание иметь ребенка не уходило. Джини по-прежнему хотела родить и даже сейчас, спустя столько времени после отъезда из Боснии, продолжала цепляться за надежду на то, что она беременна. Она помнила тот час и то место, где возникло это желание. В Мостаре. Она видела слишком много погибших детей, и теперь ее тело настойчиво диктовало ей свою волю. Ей хотелось чувствовать, как внутри нее растет ребенок, ей хотелось, чтобы Паскаль стал свидетелем его появления на свет.