Повесть о Сарыкейнек и Валехе - Ильяс Эфендиев

- Да, я грешила. Грешила, чтобы как-то заполнить свою пустую жизнь. И теперь... Теперь, мне кажется, настал час расплаты. Именно для этого судьба послала тебя... как напоминание о том, что могло быть.

И она зарыдала с новой силой.

Тут я уже не мог молчать. Я чувствовал, что что-то должен предпринять, что-то сделать для нее... Она мне доверилась, открылась. И, очевидно, ждала от меня не просто сочувствия, а помощи.

- Вот что, - сказал я, закуривая. - Вам надо уйти отсюда. От Балаами, от этой роскоши, которая вас теперь мучит и которая, кажется, добыта неправедным путем.

- Уйти? Но куда? Что я буду делать одна? Специальности у меня нет. Возраст - тридцать четыре...

- Когда уходят, об этом не думают, - ответил я.- Уходят, и все! Вот, продолжал я, - на диване, на креслах, повсюду разбросаны подушечки, мутаки. Кто их вышил так искусно?

- Я. - Она даже порозовела от удовольствия. - Нравится, да?

- У вас же талант...

- Со мной все кончено.

- Но почему? Вы можете выучиться, и тогда...

- Пусть все будет по-старому. Может, бог сжалится надо мной и что-то изменит в моей жизни. Ведь и так бывает!

- На бога надейся, а сам не плошай!- Меня охватила злость. - Позволили лишить себя свободы, и теперь... Ладно, вы сами не способны к побегу из этой тюрьмы. Не хотите, и чтобы вам помогли... На что же вы надеетесь? На то, что Балаами вас бросит или в один прекрасный день сделает вас вдовой?.. Вы не ошиблись, доверившись мне, - продолжал я. - Но, раз уж доверились, прислушайтесь к моему совету. Идите до конца. Вот вам моя рука. Не считайте меня неумелым, ни в чем не смыслящим парнем!

- Как у тебя все просто... Выучиться, уйти от мужа... А знаешь, если я даже захочу уйти, Балаами не позволит. Не потому, что любит, - это у него прошло. Просто... скандал, удар по репутации... А знаешь, какие у него связи, сколько повсюду знакомых людей, которые... - Она не договорила. В голосе Симузар-ханум я различил нотки женской слабости, страха.

- Которые что?... Плевать на все! Если вы действительно хотите избавиться от Балаами, я вам помогу.

- Ты?! - Она с изумлением посмотрела на меня.

- Да, я... А что в этом странного?

- Но ты, кажется, и вправду не представляешь себе, что такое Балаами! Он все время улыбается, но это жестокий человек, способный на все...

- Разумеется, я болтать не стану. И вообще могу забыть сегодняшний разговор. Но знайте: я всегда готов помочь вам. Да и не только я... На вашей стороне закон, государство.

... Я не стал рассказывать обо всем Сарыкейнек. Хотя у нас и не было тайн друг от друга, в данном случае тайна принадлежала не мне, касалась другого человека. А я дал слово молчать. И все же, когда вечером мы сели за чай и Сарыкейнек с похвалой отозвалась о Симузар-ханум ("Какая красивая женщина!"), я не утерпел:

- А живет без любви... Ради золота да хорошей жратвы.

- Неужели?! - поразилась Сарыкейнек. - Да пропади пропадом все золото, сколько его есть на свете!

Глава тринадцатая

ВЛЮБЛЕННОСТЬ БАЛЛАМИ, И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО

Валех

В один из свободных дней мы с Сарыкейнек отправились в кино.

До начала сеанса еще было время. Мы прогуливались по фойе, разглядывая фотографии артистов, публику, как вдруг из-за колонны прямо на нас вышел Балаами под ручку с женой. Увидев Сарыкейнек, так и вперился в нее взглядом.

Я поздоровался и сделал шаг в сторону. Но не тут-то было.

- Валех, почему ты не знакомишь нас? - улыбнулся Балаами и сам представился. Сарыкейнек кивнула.

- Я на тебя обижен, Валех. Почему ты скрываешь от нас свою очаровательную жену?

- С Симузар-ханум мы знакомы, - ответила Сарыкейнек, недвусмысленно давая понять, что этого достаточно.

Но Балаами был не из тех, кого могли остановить подобные намеки.

- Симузар-ханум это Симузар-ханум, а Балаами это Балаами, - изрек он.

В это время раздался звонок. Симузар-ханум потянула мужа за рукав.

Они ушли, как примерная супружеская чета.

- Странная женщина, - заметила Сарыкейнек.

И я подумал о том же. После исповеди Симузар-ханум я впервые видел ее вместе с Балаами, и, поскольку знал о ней гораздо больше, чем Сарыкейнек, ее двуличие покоробило меня.

После окончания сеанса Балаами снова оказался рядом с нами.

- Вот что, мы едем в "Интурист", - сказал он тоном, не допускающим возражений. - Присоединяйтесь к нам. Пообедаем.

- Спасибо, мы сыты, - ответила Сарыкейнек.

- Не надо стесняться.

Но Сарыкейнек, не глядя на него, уже прощалась с Симузар-ханум:

- До свидания.

- До свидания, милочка, - ответила та с улыбкой.

- До свидания, начальник, - невольно ухмыльнулся и я при виде вытянувшегося лица Балаами.

...На следующее утро, когда Балаами садился в машину, первое, что он сказал, было:

- Ты нехорошо поступил: не принял моего приглашения.

- Но моя жена не захотела, вы же видели. Она не любит ресторанной пищи.

- Все равно, раз я пригласил, надо было пойти,- упрямо повторил Балаами и всю дорогу до управления обиженно молчал.

С этого дня, однако, его отношение ко мне улучшилось. Он реже стал гонять меня в Нефтечалу, меньше загружал сверхурочной работой. А через неделю-другую Балаами поинтересовался моими квартирными условиями. И хотя я не жаловался на них, вызвался немедленно посмотреть, как я живу.

С неохотой вез я его к себе. Неприветливо встретила его и Сарыкейнек, только что пришедшая из института. При виде Балаами она вопросительно посмотрела на меня.

- Не ждали гостей, не ждали, - не смутившись холодного приема, расплылся в улыбке Балаами.

С первого же взгляда квартира, в которую мы вложили столько труда, ему не понравилась.

- И не стыдно тебе? - гремел он с нарочитым возмущением. - В такой дыре живешь, а мне ни слова! Знаешь, как я к тебе отношусь... к твоей жене... В ведомственном доме, который в этом году мы заселим, две комнаты ваши. Вот так!

Он явно ожидал благодарности от нас, и в первую очередь от Сарыкейнек. Но та молчала.

- Садитесь, - чтобы как-то сгладить неловкость положения, предложил я.

Балаами извлек карманные золотые часы на цепочке, с деловым видом глянул на циферблат:

- У меня есть еще немного времени. Если предложите стаканчик чая покрепче, не откажусь.

Балаами сел и тут же вскочил, будто ужаленный змеей. Наш старенький деревянный стул опрокинулся, и когда я бросился его поднимать, увидел торчащий в сиденье гвоздь.

Охая, Балаами держался за мягкое место и, изогнувшись, пытался разглядеть, насколько пострадали брюки, Сарыкейнек протянула ему зеркальце, а сама, зажав ладонью рот, выбежала на кухню.

- Извините, - сказал я, тоже еле сдерживая смех. - Тут у нас соседский мальчик шалит. Любит во все вколачивать гвозди. Наверное, Сарыкейнек, убирая квартиру, выставила стул во двор, мальчишка и воспользовался этим...

Помимо грудного ребенка, которого Забита постоянно держала на руках, был у нее еще сын Неймат, лет пяти. Любимое и, пожалуй, единственное занятие этого странного малого состояло в том, что он везде и всюду вбивал гвозди. Чаще всего - в нашу входную дверь. Каждое утро, проснувшись, он подходил к нашей двери, держа наготове очередной гвоздь. Сарыкейнек пробовала его отвадить, давала конфеты: дескать, хороший мальчик, не порть дверь. Но Неймат съедал конфету и снова брался за молоток...

- Негодный ребенок, - сказал Балаами и, прежде чем сесть на другой стул, тщательно ощупал его.

В это время Сарыкейнек подала чай с вишневым вареньем.

- Пах-пах! В жизни не пил такого. - Масленая улыбка снова появилась на лице Балаами. - Такой чай надо пить без сахара и даже без варенья.

Сарыкейнек молчала. Никогда не видел у нее такого холодного безразличия, тем более странного, что как-никак в нашем доме был гость, а по традиции гостя надо потчевать.

Что ни говорите, а женщины более проницательны, чем мы, мужчины.

Балаами, однако, словно бы не замечая, что он здесь лишний, попивал чаек, взахлеб расхваливал деятельность возглавляемого им управления, сыпал цифрами тысячами и миллионами центнеров, тонн, рублей, доверительно делился проблемами емкостей (и "прочей бочкотары"), железнодорожных подъездных путей, ремонта сейнеров, - очевидно, хотел показать, какие крупные масштабы работ доверены ему. Но эффект был обратным. Сарыкейнек все чаще стала отлучаться на кухню, якобы по делам, и наконец демонстративно вытащила корыто, чтобы взяться за стирку.

Видя, что разговоры его не производят должного эффекта, Балаами попросил еще чаю и снова обратился к Сарыкейнек:

- Как вам Баку?

- Нравится.

- А родственники здесь есть?

- Нет.

- Вы учитесь в том же институте, что и Валех?

- Нет, в строительном.

- Разве не мог Валех устроить вас в другой институт?

- Он не устраивал. Я поступила сама.

- Учитесь тоже по вечерам?

- Нет, днем.