Смерть волкам - Аня Чеблакова

- Веглао, где ты?!

"Где ты, где ты, где ты... - его собственный крик понёсся в лес и вернулся оттуда звонким хохотом. Октай замолк, отчаянно напрягая уши: вдруг она откликнется? Вдруг они не убили её, а лишь ранили, и она отползла куда-то? Он заметался по поляне, и вдруг споткнулся обо что-то.

Опустив глаза, Октай увидел рукоятку ножа, торчащую из сугроба под его ногой. Склонившись, он сжал рукоятку пальцами, и лезвие послушно и легко выскользнуло наружу. Это был нож Веглао. Несколько секунд Октай тупо глядел на него, потом крепко сжал в руке и снова огляделся по сторонам.

- Я до вас доберусь, уроды, - прошептал он.

Он снова обратил внимание на следы. На одном участке поляны крови было довольно много, снег здесь был примят - тут кто-то лежал. От этого места уходили следы шести ног, и примерно в ту же сторону уводил другой след - широкий, бесформенный, как будто по снегу что-то волокли. На этом следу была и кровь. Октай, не раздумывая, пошёл по второму следу - его явно оставила Веглао, раненная, а может быть, и умирающая.

След был неровный, извилистый, как будто Веглао сама не видела, куда ползёт, и от этого Октаю было только страшнее. Идя дальше по следу и запаху крови, он вскоре попал в заросли колючего кустарника, простёршего свои ветки низко над землёй. Октаю пришлось проползти этот участок пути - и мысли о том, как совсем недавно здесь ползла его подруга, наполняли его душу страхом и отчаянным желанием поскорее помочь ей. Было уже так темно, что Октай при всём своём отличном зрении почти ничего не видел, и мальчик начал всерьёз опасаться, сможет ли он - смогут ли они вдвоём - найти дорогу назад.

Тут он вдруг остановился - мысли о Веглао совсем отвлекли его от постороннего звука, который доносился до него уже давно. Этим звуком был шум воды. Октай понял, где он находится. Это были Три Ручья. Вода здесь никогда не замерзала - так быстро она текла.

Октай замер. Его руки медленно сжались в кулаки, хрустя попавшим между пальцев снегом. Воспоминания о том, как он ходил сюда летом, отчётливо проступили в его мозгу. Он вспомнил, что оба берега в том месте, где ручей разветвлялся на три бурлящих меж валунами рукава, были высокими и обрывистыми. И один из этих берегов зарос колючим низким кустарником.

- Нет, - прошептал он. Страх резко и грубо сжал сердце. Он осторожно пополз дальше, чувствуя, как дрожат его руки и ноги. Наконец снег перед ним слегка осел, и Октай резко подался назад, схватившись рукой за ветку кустарника. Острые шипы пронзили его кожу в двух местах, на снег, шипя, закапала горячая кровь, но эта боль была ничем по сравнению с той, которая охватила его сердце.

Сугроб, покрывавший самый край берега, был словно слизан чьим-то огромным языком. Прямо вниз уходил крутой неровный склон берега, под которым из тёмной блестящей воды торчали три светлых валуна - каждый из них мог стать плахой для того несчастного, кого угораздило бы упасть отсюда. Река бурлила и булькала, и этот шум напоминал довольное урчание зверя, проглотившего добычу.

Октай медленно разжал кулак, отнял руку от ветки. Машинально вытащил из ранок оба шипа, прижал окровавленную ладонь к снегу. В этот момент он ещё не плакал - слёзы пришли потом. Он был просто оглушён, как в тот миг, когда наутро после первого полнолуния увидел свою мать мёртвой, растерзанной, с разодранными мышцами шеи, с синими внутренностями в рваной ране на животе.

Он знал, что искать тело бесполезно - дальше от Трёх Ручьёв река становилась всё полноводней и шире, её покрывал лёд, и Веглао наверняка уже затянуло под его панцирь. Пройдёт очень много времени, прежде чем наступит тот весенний день, в который её распухшее, изъеденное рыбами синее тело попадёт в сети рыбака. А у Октая не будет шанса даже закрыть её мёртвые глаза, как он сделал это с мамой.

Потом был ужасный путь назад - ползком под колючими ветками, пешком по глубокому снегу. Он смутно помнил, как добрался домой. По пути он не проронил ни одной слезинки, и только придя в блиндаж, холодный и пустой, как только что выкопанная могила, ощутил желание заплакать.

Один. Снова один.

Он минуту постоял посреди блиндажа, глядя на остывший очаг у своих ног. А потом, рыча, как зверь, выхватил нож Веглао и бросился наружу. Он обрушил свою ярость и горе на растущий у входа шиповник, рубя его ветки, царапая прикрытую ими земляную стену, и сморщенные ягодки летели в снег, напоминая ему о подёрнутых инеем пятнах крови.

9

Полная темнота всё так же окружала её, когда она вынырнула, задыхаясь от холода и нехватки воздуха, и только по ощущению холодного ветра на своих щеках Веглао поняла, что можно наконец вздохнуть. Колотя руками по воде, которая куда-то несла её, крутя и ударяя о камни, Веглао широко разинула рот, порываясь крикнуть, но из её горла не вырвалось ни звука.

Вода бросила её на большой камень, и боль раскалённым жгутом обожгла рёбра и грудь. Веглао рванулась вверх, пытаясь взобраться на камень, но её ладони только бессильно скользнули по его влажной и гладкой поверхности, и спустя секунду река несла её уже дальше.

Ещё никогда Веглао не чувствовала себя такой беспомощной. Волны играли её телом, как куклой. Она то погружалась в воду полностью, и холодная жидкость обжигала окровавленные глазницы, то снова выныривала и жадно глотала резавший горло воздух. Грохот воды не стихал, и Веглао с ужасом подумала о порогах, которые должны быть ниже по течению. В этот момент её выброшенная в сторону правая рука вдруг наткнулась на что-то твёрдое, узкое, влажное. Только сейчас Веглао поняла весь смысл фразы "утопающий хватается за соломинку". Она сжала в кулаке непонятный предмет с такой силой, что заболели ногти, потом ухватилась за него и другой рукой, подплыла поближе. Ощупав непонятный предмет, она поняла, что это - кусок древесного ствола, застрявший между камнями, а схватила она росший на нём сучок.

Веглао крепко обхватила корягу руками и почувствовала, что та дрожит - судя по всему, она и так сидела между камнями непрочно, и теперь вот-вот должна была выскользнуть из зазора. Только Веглао об этом подумала, как раздался жуткий треск - под бешеным напором воды коряга сломалась, и одна её половина осталась в щели между камнями, а вторая стремительно понеслась вниз по течению, увлекая за собой насмерть перепуганную, замёрзшую слепую девочку.

Руки Веглао онемели от холода, но она даже подумать не могла о том, чтобы оторваться от бревна. Оно и так было таким скользким от воды, что выпустить его из рук было проще простого. Она прижалась к нему грудью и щекой и изо всех сил вжала ладони в скользкую кору. Рев воды у порогов становился всё ближе, и в нём слышалось что-то злорадное.