Опаленные крылья - Элизабет Эштон

— Э-э-эй! — закричала Джулия и вновь отчаянно свистнула, боясь, что у нее слуховые галлюцинации.

Но тут в поле ее зрения, осторожно ступая, показалась Бьянка, ее размытая сумерками белая фигура была наполовину скрыта густым туманом. А на ее спине… Лицо всадника залил лунный свет…

— Арман! — крикнула девушка и, позабыв про осторожность от радости и облегчения, бросилась ему навстречу и сразу же погрузилась по бедра в болото.

Джулия увидела, как он спешился, и, даже несмотря на охватившую ее панику, первая мысль была о нем:

— Не подходите! Здесь опасно.

— Стойте спокойно! — крикнул он, разматывая веревку, привязанную к его седлу. — Я скоро вытащу вас.

Умелый бросок — и лассо скользнуло по плечам девушки.

— Держитесь крепче! — приказал Арман, и Джулия дрожащими пальцами вцепилась в веревку.

Усилие, чавкающий звук — она вылетела из своего заточения и упала к ногам Армана. Он ловко освободил ее от лассо, поднял и усадил на спину Бьянки. Девушка вся дрожала и с ног до головы была покрыта тиной и грязью.

— Крепко держитесь, если не хотите погибнуть, — сказал он, и Джулия ухватилась за высокую луку седла.

Арман, держа Бьянку за уздечку, шагал рядом. Джулия смутно понимала, что он не мог быть здесь, он истекал кровью среди топей на окраине поместья… Или Ги заблуждался и это не Арман был ранен? Но может, это не Ги, а Гастон ошибся? Но девушка слишком устала, чтобы и дальше ломать над этим голову. Достаточно того, что Арман здесь, невредимый, что он пришел, чтобы ее спасти, и они вскоре будут в безопасности.

В полусвете заката и луны, в едком тумане, они, казалось, крались, едва передвигая ноги, по какому-то призрачному царству. Джулия чувствовала рядом с собой крепкое, напряженное тело Армана. Он тихо говорил лошади ободряющие слова, и Бьянка, низко опустив голову и втягивая широкими ноздрями запах земли, упорно брела по воде, ни разу не споткнувшись. Наконец Арман остановился с долгим вздохом облегчения.

— Слава богу, мы на твердой земле, — просто сказал он, протягивая к девушке руки, чтобы помочь ей спуститься. — Но все же это неподходящее место для ночлега.

Когда дрожащие ноги Джулии коснулись земли, она почувствовала огромное облегчение. Теперь они были вне опасности, и Арман принялся приводить ее в порядок, быстро и умело стирая пучком травы следы грязи с ее ног. Затем он заставил Джулию выпить глоток бренди из своей фляги, и пощипывающее тепло побежало по ее венам. Отстегнув от седла одеяло, Арман набросил его на плечи девушки и крепко прижал ее к себе, передавая свое тепло. Нежно поглаживая пальцами ее шею, он все время повторял на разных языках слова нежные, ласковые, слова любви:

— Carissima, ma mie, mon coeur, amada…

И что-то еще по-цыгански. Она начала оживать, и огромная волна радости затопила ее сердце. Он беспокоился о ней, он не был безразличен. Она положила ладони ему на грудь и прильнула к нему, зарыдав. Наконец она успокоилась. Всю свою жизнь Джулия будет помнить эту минуту в свете восходящей луны, когда она вернулась с порога смерти к жизни и… любви. Лошадь мирно щипала рядом с ними траву.

— Теперь лучше? — спросил Арман. — Думаю, нам пора двигаться дальше. Вам нужны горячая ванна и постель.

Он посадил ее на Бьянку и легко вспрыгнул на круп лошади позади нее. Девушка уютно устроилась в кольце его сильных рук, до подбородка закутанная в одеяло. Кобыла бодро потрусила домой.

— Сегодня неудачный день, — сказал Арман. — Один из моих людей был ранен. Когда мы доставили его на ранчо, обнаружили оседланную Бьянку без всадника и повернули назад — искать вас. Почему вы отправились на прогулку одна?.. Я поехал в сторону гиблых мест, чувствуя, что это последняя надежда… Я уже опасался, что вы утонули… — Джулия ощутила, как дрожь пробежала по его телу. — На самом деле это Бьянка нашла вас. Похоже, она знала, где вы. Но как вы оказались здесь? Заблудились?

Она только слушала, что он говорит, вялая и счастливая, опоясанная его руками. Арман крепко держал ее, будто все еще боялся, что болото может отобрать у него спасенную любовь. Она могла все объяснить, но была слишком изнурена, чтобы сейчас восстанавливать в памяти события, которые привели к несчастью. Ей только хотелось ехать вот так, с Арманом, к тому месту, что вскоре станет их домом. Внезапно смертельный ужас пронзил ее острой болью, развеяв сладостную дремоту.

— Сверкнула молния, — прошептала она. — Бьянка сбросила меня… — К ней вернулся страх, который она испытала при виде безмятежной поверхности топи. — Ги! — воскликнула она с мукой в голосе. — Где Ги? Может, он на дне этой ужасной трясины?

Арман посуровел.

— Ги? — настороженно спросил он. — Ги в Мас. Пакует свои картины.

— Но… но… не может быть… — Джулия не могла поверить, что кузен покинул ее в такой опасности.

— Уверяю вас, он там, — мрачно подтвердил Арман. — Так вы ожидали, что он приедет за вами?

— Кто же еще? — вскричала она и разрыдалась. Ги знал, где она была, он должен был привести туда поисковую группу, чтобы спасти ее, но ничего не сделал. — Почему он не приехал? — всхлипнула она. — Я ждала, ждала… Почему он не пришел? Он знал, что я была там.

— Возможно, потому, что у него больше здравого смысла, чем у вас, — сухо заметил Арман. — Это не место для встреч. Кроме того, вы были невероятно непривлекательны, чтобы беспокоиться.

Джулия не обратила внимания на последние слова — она ломала голову над собственной проблемой. Ги благополучно вернулся, но не сделал никаких попыток спасти ее, никому не сказал о том, что она в беде. Либо он думал, что она погибла, либо… хотел ее смерти. Смысл всего происшедшего был так ужасен, что Джулия зарыдала еще отчаяннее, совсем убитая горем, и Арман выругался вполголоса.

— Я не могу поверить, что он не собирался приходить… — судорожно шептала она. — Нет… он же знал, где я… совершенно одна…

— Успокойтесь, — грубо сказал Арман, — не тратьте свои силы, пытаясь говорить. Несомненно, Ги Кордэ все объяснит вскоре.

Джулия на это надеялась. Внезапно ока начала осознавать, что Арман переменился. Волшебство исчезло. Теперь он держал ее жестко и казался раздраженным. Конечно, ему есть от чего прийти в раздражение — он так много времени провел, разыскивая ее, и это после такого тяжелого и длинного дня. Те слова любви, что он говорил, подумала Джулия, вероятно, были просто слуховой галлюцинацией ее переутомленного мозга. Он позаботился о ней так же, как оказал бы помощь любому человеку, попавшему в беду, а то восхитительное чувство, охватившее, казалось, их обоих, когда он держал ее в объятиях, — только мираж.