Цель – все, смерть – ничто - Борис Бабкин

– Верно, – согласился Отундо. – Я тоже заметил. Думал, устали. А оказывается, алмазы высматривать начинают. Надеюсь, охрана не прозевает, если кто-то возьмет камешек.

– Не должна. Тысячу пообещал, если кто поймает вора.

– А себе не заберут? – хмыкнул Отундо.

– Нет. Во-первых, их слишком много, чтобы делиться, а во-вторых, кто-то польстится на тысячу и сдаст остальных. Это же шакалы, для них святого ничего нет, а следовательно, и дружбы как таковой не существует.

– И с ними ты хочешь убить Черного Имама с его людьми? – усмехнулся Бешеный Лев.

– Убивать они умеют. Я с ними разговаривал и пообещал довольно приличные деньги, если пойдут алмазы. Так что каждый будет зубами врагов рвать, лишь бы деньги получить. А воевать они все умеют и главное – не боятся.

– А если Имам сам не придет?

– Черный Имам никому не доверяет и обязательно заявится.

– А тут, похоже, к добыче алмазов готовятся, – сказал подошедший Том.

– Что? – посмотрел на него Джим.

– Я говорю, копи делают. Алмазы добывать будут.

– Алмазы? – усмехнулся Саблезубый. – Откуда тут алмазы? Хотя, – он поднялся и посмотрел в ту сторону, куда показывал Том, – ты, кажется, прав. Интересно… Надо бы это выяснить. Ты скажи своим, чтоб поговорили с местными.

Плотный блондин с винтовкой в руках вышел из палатки и осмотрелся.

– Далеко собрался, Генрих? – спросил кипятящий воду для чая на маленьком костре рыжеволосый.

– Пройдусь. Может, подстрелю птицу какую. Надоело сидеть.

– Удачи, – кивнул рыжий.

Генрих медленно пошел в сторону от деревни.

– Хороша баба, – сказал Адмус.

– Представляешь, она в кровати кайф поймает, – усмехнулся сидевший рядом Рикардо, – обхватит руками и шею сломает. Конечно, все у нее хорошо, но чересчур сильная. Я бы вот с русской с удовольствием ночь провел. Женщина, о какой только мечтать можно, – вздохнул он.

– Так ты поэтому и не пошел к танцовщицам? – засмеялся Адмус. – А мы, кстати, очень даже неплохо время провели. Девочки знойные и вполне…

– Устал я что-то, – перебил его Мексиканец, – и отдыхал. А чего это вдруг Генрих решил поохотиться? Он же охоту только на беглых признает. И вдруг решил сходить за птичками…

– Странно, – согласился Адмус.

– Что это? – удивленно посмотрел на Виталика Иннокентий Савельевич.

– Не знаю, – ответил тот. – Мы с дядькой одним копали, ну в тачку грунт клали. Он вдруг присел и что-то начал выбирать из земли. Подошел охранник, не из наших, а того, Аллигатора. Помните, такой…

– Это у тебя откуда? – спросил врач.

– Тот дядька что-то взял, а к нему охранник подбежал и забрал это у него. Ну то, что дядька поднял. А я увидел такое же и взял.

– Ну-ка, – протянул руку моряк. Виталик отдал ему грязный камешек. – Мать моя женщина, – удивленно проговорил Александр, – алмаз. Ей-богу алмаз! – Моряк стал протирать камешек о штаны, и он в его пальцах неожиданно сверкнул.

Все окружили моряка. С грохотом открылась решетка. В яму спрыгнули трое наемников Смита. Обитатели ямы отскочили от моряка и прижались к стенам. Удар ноги в голову бросил моряка на землю. Двое начали его избивать. Третий поднял оброненный камешек.

– Есть! – издал он пронзительный вопль. – Есть! – Вскочив, мужчина поднял руку с камешком.

Двое подошли к нему. Сверху спустили лестницу.

– Поднимайтесь, – приказала смотревшая вниз Бетси. – И того возьмите, кто нашел алмаз.

Сверху бросили веревку.

– Не троньте его, – шагнул вперед Иннокентий Савельевич. Удар прикладом винтовки пришелся ему в лоб.

Наемники, обвязав веревкой окровавленного моряка, свистнули. Сверху начали тянуть веревку. Трое стали подниматься по лестнице.

– Эй! – присев около доктора, крикнул Сазонов. – Вы убили его!

Последний поднимавшийся по лестнице вытянул руку с винтовкой и нажал на курок. Пуля вошла моряку в левый глаз. Виталик, испуганно закричав, вжался в земляную стену. Валерий Петрович обнял его.

– Перестань, – зашептал он рыдавшему Виталику. – Перестань, или нас тоже убьют.

Мальчик замолчал и расширенными от ужаса глазами уставился на лежащего Сазонова. Решетку закрыли. Валерий бросился к доктору. У того был пробит лоб.

– Нас убьют, – прошептал Валерий. – Вот и кончилось все, – пробормотал он. Поднявшись, подошел к плачущему мальчику. – Успокойся, слезами горю не поможешь. Так говорят на Руси, из которой меня вышвырнули. – Он обнял мальчика.

– Алмаз! – весело проговорила Бетси. – Алмаз… А я не верила. Что он говорит? – спросила она пошедшего Бобби.

– Он по-нашему не понимает. По-французски тоже.

– Кто он по национальности?

– Русский. В этой яме у Карлика сидели русские.

– Черт возьми, – зло проговорила Бетси, – никто из наших не понимает! – и прищурилась. – Русские шлюхи, – обрадовалась она. – Отвезем его к нам, и его допросят русские шлюхи.

– Что вы тут делаете? – раздался злой голос Уштишь.

Бетси обернулась:

– Беру свое.

Позади сомалийки стояли восемь вооруженных винтовками африканцев. Четверо наемников Смита вскинули оружие.

– Не советую, – усмехнулась Уштишь. – Вас убьют прежде, чем вы нажмете на курок.

Бобби, покосившись, увидел стоявших с направленными на них винтовками воинов племени хунада.

– Сзади дикарей человек двадцать, – услышал он шепот стоявшего от него справа наемника. Ухмыльнувшись, опустил автомат. Трое других тоже.

– Слушай, ты, – шагнула вперед Бетси, – этот участок принадлежит Смиту, а…

– И Отундо тоже, – сделала шаг вперед Уштишь. – А ты забираешь…

– Здесь все наше! – повысила голос Бетси.

– Это наша страна, – вызывающе напомнила сомалийка. – И все принадлежит нам!

Женщины сошлись вплотную и не сводили одна с другой горящих ненавистью глаз.

– Что случилось? – закричал бегущий к ямам Отундо.

– Вот и все, – усмехнулся Генрих. – Теперь я сам себе господин. Денег добраться до Хобью мне хватит. Там относительно спокойно, и я первым рейсом улечу в Оман. Потом продам один камешек, и в Бонн. И все, я буду богат и счастлив. Так, – он посмотрел на компас, – сюда. Только бы найти на побережье катер или того, кто доставит меня в Хобью. Однако, – он остановился, – сейчас там полно пиратов. Да и как только поймут, что я свалил, за мной сразу отправятся люди Отундо, и пойдут они к океану. Точно, по моим следам. Черт возьми, меня быстро догонят и возьмут. Дикари все здесь знают. Переломают ноги и руки и бросят в саванне гиенам. Черт возьми! У меня по крайней мере тысяч на сто пятьдесят камней, а я… – Он сел на землю, дрожащими пальцами вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет. И вдруг вскочил. – А ведь там дорога! Надо поймать попутку, и все. В любую сторону километров пятьдесят, и меня никто не найдет.

– Подожди, – прервал Отундо Смит. – Как? Алмаз?! – закричал он. – Где?…

– Вот. – Отундо положил перед ним на приклад автомата небольшой алмаз. – И еще один забрал твой охранник. Не знаю кто, но его может опознать мальчик. Один из моих воинов учился в России и понимает по-русски. Твои придурки забили русского, у которого нашли алмаз. Но мальчик сможет опознать…

– Зачем? – усмехнулась Бетси. – Высокий светловолосый немец Генрих. С мальчиком теперь остался израильский врач. Он и сказал, как его зовут.

– Генрих? – переспросил Смит. – Адмус! – заорал он.

Внедорожник с открытым верхом остановился. Из машины вышли двое крепких африканцев. Один в шортах и с пистолетной кобурой на боку, отойдя метра на два от машины, расстегнул ширинку. Другой достал фляжку, открыл крышку. Удар прикладом по голове уложил первого. Второй, услышав шум, обернулся и выхватил револьвер. Генрих бросил в него винтовку и прыгнул вперед. Грохнул револьверный выстрел. Винтовка попала в руку, и пуля ушла в землю. Генрих сбил африканца с ног, моментально выхватил нож и всадил его в горло водителя.

– Я убью его! – кричал Смит. – Найдите его и приведите! – Он повернулся к восьми наемникам. – И ко мне! Я его лично буду кромсать!

– Мои воины пошли по следу, – успокоил его Отундо. – Он скоро будет у тебя.

– Что ты все для него стараешься! – зло спросила Уштишь. – А ты, значит, никто и…

– Запомни, – резко перебил ее Отундо, – здесь нет ни его, ни моего. Здесь есть наше. Когда надо будет, – перешел он на сомалийский язык, – то мы все сделаем. Сейчас рано.

– Что ты ей сказал? – тут же спросила Бетси. – Уштишь прекрасно говорит и по-арабски, и по-английски. А ты…

– Я не умею ругаться по-английски, – усмехнулся Отундо. – И по-арабски не могу сказать всего, что я о ней думаю.

Подыгрывая ему, Уштишь фыркнула и быстро пошла к машинам.

– Так ее! – злорадно улыбнулась Бетси и поцеловала Отундо в губы. – Это еще не все, – шепнула она.

Смит в это время распекал своих людей.

– Босс, – остановил его Адмус, – арабы говорят, что пойдут за дикарями. Я думаю, правильно сделают.