Двое из Холмогорья - Галина Романова

Зал опустел. Уходя, рыцари забрали с собой не только оружие, но и факелы, так что только слабый свет луны кое-как позволял ориентироваться во мраке. Через распахнутые настежь двери и пролом в бывшей комнате пажей задувал ветер. Терри подошел и встал на пороге, прислушиваясь к своим ощущениям.

Здесь действительно стояла магическая ловушка, разрядившаяся в тот момент, когда в нее вломились морлы. Самка летела впереди — она была крупнее самца и сильнее — и приняла на себя весь заряд. Но как морлы смогли пробить стену?

Свет луны довольно ярко озарял остатки комнаты, груду камней и придавленную ими самку морла. Стараясь не наступить в лужу натекшей крови, Терри прошел по комнате, внимательно глядя по сторонам и под ноги. Он пользовался ночным зрением, которое может позволить себе любой мало-мальски стоящий маг, и поэтому прекрасно видел каждую мелочь, разве что в черно-белом изображении.

В первую очередь его заинтересовали остатки магической ловушки. И не только потому, что установлена она была грамотно, явно мастером своего дела. Морлы — твари достаточно редкие, обитают только на востоке, в горах за Внутренним морем. Об их жизни мало что известно, но эта ловушка сумела не только остановить тварь, но и лишить ее жизни! Причем очень странным образом.

Ответ нашелся быстро. Вернее, не нашелся совсем.

Когда кто-то устанавливает магическую ловушку или защиту от враждебных проникновений, остаются следы — остатки взорвавшихся амулетов, пепел, осколки, пятна гари или каких-либо жидкостей. Иногда можно найти какой-либо волшебный предмет, сыгравший роль приманки. Тут не было ничего, кроме еле заметной ауры, больше похожей на слабый запах, почти неощутимый сквозняк, но все еще раздражающий настолько, что Терри хотелось чихать.

Но так не бывает! Магическая ловушка должна была сработать, когда морлы взломали стену и ворвались внутрь. Она сработала. И — исчезла без следа.

Или ей помогли исчезнуть!

Потрясенный открытием, Терри, словно терьер, ищущий под развалинами крысу, пробежался туда-сюда по комнате, заглядывая во все уголки и даже переворачивая отдельные камни. А потом сел на груду кирпичей возле тела самки морла, сжав кулаки.

Здесь кто-то побывал! Кто-то сначала установил ловушку, а потом, пока все отвлеклись на самца, вернулся и уничтожил следы. Это сделал тот, кто устанавливал ловушку, потому что он прекрасно знал, где и что искать. Но зачем?

Терри через плечо оглянулся на тело мертвой твари. Мелькнула мысль, что она точно знает ответ.

— Что ж, — прошептал маг, вытирая ставшие внезапно потными ладони, — некромант я или нет?

Керагаст направлялся в трапезную, когда его окликнули:

— Эй, красавец!

Обычно, услышав это обращение, молодой рыцарь резко прибавлял хода, не считая зазорным спасаться бегством, ибо из-за своеобразной внешности и яркой красоты его регулярно домогались не только женщины, но и мужчины. Он и сейчас прибавил шагу, но остановился, с опозданием решив обернуться.

Голос принадлежал женщине. Женщине, которая каким-то образом смогла проникнуть в мужской монастырь!

Он шел напрямик, не тратя времени на то, чтобы обходить массивные здания собора, библиотеки и общежития младших рыцарей и послушников. Из трех внутренних дворов, которые образовывались этими и другими зданиями, этот был самым маленьким и самым затемненным, поскольку длинное приземистое здание трапезной вплотную примыкало к массивному собору, бросавшему тень на все вокруг.

Женщина стояла, прислонившись к стене собора.

— Красавец! — позвала она.

Керагаст приблизился, внимательно посмотрел на нее. Она была миловидна, но не настолько, чтобы потерять из-за нее голову. Собственно, всему виной была ее молодость и свежесть. Да-да, именно свежесть. От девушки исходило что-то настолько освежающее и нежное, что Керагаст неожиданно для себя вздохнул полной грудью и почувствовал себя так, словно стоял на холме среди цветущего летнего луга, вдыхая пьянящий вольный ветер, пропитанный ароматами цветов и трав.

Одета девушка была весьма просто — под верхним плащом, который носили все незнатные горожанки, угадывалось скромное однотонное платье, украшенное единственной цветной нитью, и кожаные башмачки, которые можно купить на базаре всего за одну серебряную монету.

— Кто ты и как сюда попала? — строго спросил Керагаст. — Как тебя пропустили братья привратники? Ты чья-нибудь сестра?

Нравы в Ордене Щитоносцев зачастую были весьма вольными — многие рыцари имели любовниц из числа светских дам, несколько раз щитоносцы были вынуждены жениться на соблазненной девушке, но порога монастыря не переступала ни одна женская ножка. Официально видеться рыцари имели право лишь со своими матерями или сестрами, и некоторые из них действительно часами простаивали у ворот монастыря, упрашивая братьев привратников пригласить их близких для разговора.

— Я хочу тебе помочь, — сказала девушка, уходя от ответа. — У тебя есть заветное желание?

— Я… э-э…

— Ты хочешь, чтобы Великий магистр выздоровел, — не то спросила, не то констатировала незнакомка. — Я могу тебе помочь. Дать совет. Хочешь?

— Что ты желаешь получить взамен?

— Ничего. — Она мотнула головой. При этом несколько рыжеватых прядей волнистых волос выбились из-под капюшона и упали ей на лицо. — Ничего, кроме того, что ты сам захочешь мне дать.

— С чего ты решила, что я… А что, по-твоему, я захочу дать?

— Ты хочешь спасти Великого магистра? Да или нет?

— Да, — решился Керагаст.

— Тогда иди вниз. — Девушка указала пальцем на землю под ногами. — Там есть все, что тебе нужно.

Керагаст проследил за ее рукой. Девушка не просто так тыкала пальцем в землю. Она указывала на стену собора, под которым…

— Откуда ты знаешь, что там находится? — Керагаст невольно сделал шаг назад. — Это тайна! Даже многие рядовые рыцари не догадываются…

— Для меня нет тайн, — отрезала девушка. — Так ты идешь или нет? Смотри! У тебя мало времени!

— Иду.

— Тогда, — она выпрямилась, отлепившись от стены, — поблагодари меня. Дай мне то, что сам захочешь дать!

Неожиданно, не сделав ни одного лишнего движения, девушка оказалась прямо перед ним. От ее кожи терпко пахло травами, теплой землей, летом, которое было уже совсем близко, и еще чем-то — то ли медом, то ли сладким вином. Выпростав руки из-под плаща, она положила их рыцарю на плечи.

Показалось совершенно естественным обнять ее за талию, которая оказалась тонкой и гибкой, и привлечь к себе.

Керагаст долго чурался девушек — в отчем доме он рос забитым, полудиким подростком, уверенным в том, что он урод и не достоин не только любви, но и простого человеческого участия. Старший брат, который был на три года старше, с четырнадцати лет хвастался любовными победами — служанки считали делом чести ублажить молодого господина. Попав в Орден Щитоносцев и став с возрастом, неожиданно для себя, объектом пристального внимания женщин и девушек, Керагаст в душе так и остался мальчишкой, который не считает себя привлекательным. Несколько случайных связей — сэр Годован сам иногда отпускал юношу «развеяться», — вообще укрепили его во мнении, что его по-прежнему не любят, просто хотят развлечь себя обществом «урода». Он не верил страстным признаниям, оставался холоден к любому проявлению чувств, но сейчас, обнимая таинственную незнакомку, неожиданно для себя ощутил желание.