Падение небес - Дмитрий Казаков

– Что-то случилось? – осторожно спросил фа-Тарин.

– Нет, просто на душе неспокойно, – отозвался Равид, и тысячник подумал, что давнего соратника могут терзать те же сомнения. Хотел было намекнуть, что и ему тревожно, но промолчал.

Они вошли в шатер и склонили головы, приветствуя сидевшего в изящном кресле Господина.

– Проходите же, верные мои, и садитесь, – сказал тот голосом мягким, точно шелк, и фа-Тарин вздрогнул от страха.

Никогда ранее Тринадцатый не разговаривал подобным образом! Не значит ли это, что он разглядел сомнения в душах своих полководцев и собрал их только для того, чтобы покарать?

В шатре было душно, горели свечи в большом канделябре, распространяя аромат горячего воска. На лавках у стен сидели тысячники, насупленные, точно вороны холодной осенью. Даже Ворт-Лас казался пришибленным и глядел в землю, прикрытую толстыми коврами.

И еще тут почему-то разило свежей кровью.

Фа-Тарин и Равид сели на свободную лавку, что стояла рядом с троном Господина, и гном ощутил идущее от Тринадцатого горячее дуновение. Сокрытый, что стал Явным, находился в обличье необычайно могучего гоблина, но глаза его пылали двумя красными факелами.

– Все на месте, как я вижу, – сказал Господин, и взгляд его, тяжелый, будто скала, прошел по полководцам. Кто-то кашлянул, кто-то вздрогнул, фа-Тарина прошиб холодный пот. – И еще я вижу, что сердца ваши терзают сомнения, что в них поселились ядовитые черви неуверенности.

Вот оно, началось. Фа-Тарин передернул плечами, испытывая вместе со страхом и облегчение. Не он один поддался насланному врагами искушению, пустил в душу семена неверия. Сейчас Тринадцатый должен помочь своим верным слугам отмыться от скверны, уничтожить ее грязные пятна…

Но все пошло не совсем так, как ожидал гном.

– Отриньте же сомнения! – Господин встал, хлопнул в ладоши, и в шатер начали входить слуги с подносами, на которых стояли простые деревянные кружки. Кислый запах вина защекотал ноздри. – Выпьем за нашу сегодняшнюю победу! За очередной шаг на пути к великой цели!

Фа-Тарин взял кружку и растерянно заморгал.

Неужели Тринадцатый не видит, что войско напугано жуткими «союзниками» и мечтает от них избавиться? Неужели не замечает, что неподдельная вера, дававшая ему силу, уходит из сердец?

А если бог не в состоянии это разглядеть, то какой же он…

Тут фа-Тарин остановил себя, испугавшись, насколько крамольная мысль пришла ему в голову.

– Выпьем же, братья! – сказал Господин, и все вслед за ним подняли кружки. – За нашу победу!

Вино оказалось крепким, фа-Тарин проглотил его, точно воду, и лишь затем ощутил легкое жжение на языке и в горле. Ворт-Лас выпучил глаза, один из эльфов-тысячников закашлялся.

– А теперь я покажу вам, братья, что ждет нас впереди… – Тринадцатый поставил кружку на кресло, сам вышел в центр шатра. Поводил в воздухе руками, повеяло теплом, и прямо из роскошного черно-золотого ковра ударил столб белого пламени.

В нем замелькали серые тени, а затем появилась картинка. Фа-Тарин заморгал, глянул на соседей – те, судя по удивленным глазам, видели то же самое, хотя смотрели на пламя под другим углом.

– Безарион, – проговорил Господин дрожавшим от напряжения голосом. – Величайший город всего Алиона, – в пламени медленно проплывали крыши, поднимались башни с острыми верхушками, виднелся оседлавший холм могучий замок, – кто владеет им, тот владеет миром…

Дюжий орк, сидевший рядом с фа-Тарином, сердито засопел, да и сам гном ощутил желание возразить. С чего это Безарион сделался настолько значимым? Или построившие его люди захватили весь мир? Не смогли, хотя пытались, норовили выдавить геданов к краям Алиона!

– В Безарионе стоят десятки храмов, и не простых. – Тринадцатый не обратил внимания на чувства собственных полководцев. – Если уничтожить их, то ложные боги потеряют силу, – тут он почти зарычал, – сокрушить их будет куда легче. И мы возьмем этот город, спалим его дотла, так, чтобы не осталось и пепла…

Дома в видении пожирал чудовищный пожар, падали башни, медленно рушились стены. Виднелись крохотные фигурки жителей, метавшихся в попытках спастись, и это выглядело настолько реально, что фа-Тарин подумал – неужели Господин может зреть в будущее?

Тринадцатый с усталым вздохом опустил руки, и белое пламя исчезло.

– Вы видели это, – проговорил он почти шепотом. – И это будет, – голос бога постепенно повышался, звучал громче и тверже. – Ибо иначе и быть не может! Настала пора Алиону обновиться!

– Слава тому, кто изгнал свет из дня и тьму из ночи! – откликнулись полководцы, в том числе и фа-Тарин.

Но хотя губы его и произнесли положенные слова, душа осталась холодна и пуста.

– После нашей победы вы все получите такую награду, о какой не смеете и мечтать, – тоном ярмарочного зазывалы проговорил Господин. – Ваша жизнь изменится так, что невозможно представить…

Тысячники смотрели на полководца, и во взглядах их читался страх и надежда, но у многих они скрывали неуверенность и разочарование. Фа-Тарин ощущал, что его обманули. Он ждал, что Тринадцатый поможет очистить душу, а вместо этого получил магические фокусы и самонадеянные речи! Беспокойство не ушло, оно только усилилось, пустило корни…

Что толку с того Безариона? Да, если взять его, могущество Золотого государства падет. Возможно, что и остальные люди, напуганные победами Господина, подчинятся ему. Но ведь останутся эльфы, орки в своих степях, гномы в горных крепостях, и одолеть их будет непросто.

Но Тринадцатый словно забыл обо всем этом.

– Идите, и да будут ваши сердца тверды и чисты, словно алмазы! – сказал Господин, и фа-Тарин понял, что какую-то часть речи пропустил мимо ушей. Но при этом не испытал ни тени стыда. – Завтра на рассвете мы продолжим наш путь, а пока – отдыхайте…

Ларин фа-Тарин вышел из шатра, с наслаждением глотнул воздуха, свободного от запахов крови и горячего воска.

– Как думаешь, что будет дальше? – спросил оказавшийся рядом Ворт-Лас.

– Сплошные победы, – ответил уроженец Серых гор, – к которым мы не будем причастны…

– Вот и я о том же, – с понимающей усмешкой пробурчал гоблин, они кивнули и разошлись в разные стороны.

В тот момент, когда Олен сел на трон, Саттии показалось, что весь зал, и даже Золотой замок вздохнул от удовольствия, словно громадная собака, обнаружившая возвращение любимого хозяина. Качнул башнями, зашевелил фундаментами, удобнее устраиваясь на своем месте.

И снова задремал.

– Ну вот, – сказал Рендалл, глядя на спутников с каким-то странным, отрешенным выражением. – Империю я взял. Осталось только удержать в руках ее чудовищную тяжесть.