Для смерти день не выбирают - Саймон Керник

— Если я правильно понял, — продолжал Тиндалл, — в доме, где вы побывали, осталось несколько трупов. Людям — совершенно невинным, если не ошибаюсь — перереза́ли горло, разбивали головы.

Сердце заколотилось. Я обругал себя за то, что оставил револьвер в другой комнате.

— Вас могли увидеть полицейские. Вас могли связать с тем домом. Возможно, всплыло бы что-то еще. Кто знает…

Глаза наши встретились, и я выдержал его взгляд, в котором словно скрывалось нечто такое, чего лучше не знать, некие мрачные тайны, готовые открыться тому, кто наберется смелости раскрыть их. За спиной моего собеседника висел гобелен с изображением человека с серпом в одной руке и мешком — похоже, с костями — в другой.

— Что вы хотите от меня? — спросил я наконец, не зная, хочу ли получить ответ.

— Последние несколько дней вы задавали вопросы. Вопросы, касающиеся убийства Азифа Малика и Джейсона Хана. Вчера, придя к брату Хана, Джеми, вы даже угрожали двум моим людям оружием.

— Не угрожал. Я лишь попросил их уйти.

Он улыбнулся.

— Не важно. Они проявили неосторожность и поплатились за это. Надеюсь, урок пойдет им на пользу. Дело в том, мистер Кейн… Вас ведь так зовут, не правда ли? — В глазах его запрыгали веселые искорки, но я не клюнул на наживку. — Так вот, мистер Кейн, смерть мистера Малика и мистера Хана доставила мне много неприятностей. Многие люди — в том числе ваша знакомая мисс Нилсон из «Лондонского эха», — похоже, думают, что я имею к этому какое-то отношение. Поскольку вы выступаете в неофициальном качестве и работаете, как мне представляется, эффективнее полиции, у вас должно быть собственное представление о том, кто несет за него ответственность. Думаете, их убили по моему приказу?

— Нет, не думаю.

Тиндалл глубоко вздохнул и как будто стал вдруг больше, а лицо его приобрело серьезное выражение.

— Хорошо. Тем самым вы ответили на ваш собственный вопрос. Вас доставили сюда только потому, что я никоим образом не причастен к тому, что произошло. Джейсон Хан выполнял кое-какую работу на людей, которые знали других людей, которые работали на меня, но я не знал его лично и, следовательно, не был заинтересован в его смерти. Что касается Малика, то он не представлял для меня опасности. В прошлом Малик действительно расследовал некоторые мои дела, но это прекратилось после его перехода на работу в ЦУ несколько месяцев назад. Зачем мне убивать полицейского, тем более столь заметную фигуру, как Малик? Это поставило бы меня в неловкое положение и создало ненужное напряжение, в чем я абсолютно не заинтересован. Я не намерен становиться врагом закона, мистер Кейн, но, похоже, так случилось, и сейчас полиция занимается исключительно мной и моими партнерами, что никак меня не устраивает. Проблема в том, что такое положение на руку истинным преступникам. Если же они будут обнаружены, давление на меня ослабнет. Вы согласны со мной?

— Думаю, так и случится. — Докурив сигарету, я потушил ее в пепельнице, отлитой в форме раскрытой ладони.

— Вот почему я хочу предложить вам поработать на меня.

В первый момент я растерялся, но, подумав, решил, что предложение выглядит вполне логичным.

— Насколько близко вы подошли к установлению истинных преступников?

— Довольно близко. — Я думал о той ниточке, что получил от доктора Чини. — Есть след, который может подвести меня еще ближе. Собираюсь проверить его завтра.

— У вас при себе оружие, крупнокалиберный револьвер, но в нем только два патрона. Еще есть?

Я сказал, что нет.

— У вас серьезные противники. Я могу снабдить вас другим оружием, боеприпасами и бронежилетом. Не стоит пренебрегать вещами, которые помогают выжить.

— Мне не помешала бы машина. На несколько ближайших дней.

Тиндалл кивнул:

— Это можно устроить. Я также заплачу вам пять тысяч наличными. Еще столько вы получите, если разоблачите виновных в убийстве Малика и Хана и соберете улики, которые помогут избавить меня от внимания полиции. Вас утраивают такие условия?

Я мог бы сказать, что ни на кого не работаю, что у меня своя игра, но в любой ситуации главное — оставаться реалистом. Тиндалл из тех людей, которых лучше иметь на своей стороне, да и мое расследование не пострадало бы от его денег. По крайней мере в качестве клиента он мог оказать мне немалую поддержку.

— Да, устраивают. Я возьмусь за это дело, но хочу, чтобы вы оставили в покое Эмму Нилсон. Никаких угроз, никаких писем в почтовом ящике, никаких кукол-страшилок.

— Не люблю расстраивать женщин, — сказал Тиндалл, и мне показалось, что он не шутит, — но эта молодая особа серьезно отравляет мне жизнь. Обещаю оставить мисс Нилсон в покое, если вы убедите ее отказаться от дальнейшей публикации порочащих меня статей.

— Даю слово. Она уже завтра уедет из города и вернется только через несколько дней. К тому времени все закончится.

— Вы так думаете?

— Уверен.

Тиндалл устроился в кресле поудобнее.

— Я слышал, у вас есть проблемы с людьми, не заинтересованными в успехе вашего предприятия.

— Можно и так сказать.

— Возможно, теперь этих проблем станет немного меньше.

Я удивленно вскинул брови.

— Что вы имеете в виду?

Он улыбнулся, но не добродушно, а хищно, и, наклонившись, достал что-то из-под стула. Это была прозрачная маска, которую я видел на лице киллера в доме Андреа Блум, маска с коротким черным раструбом для дыхания. Я не сразу понял, что она все еще надета на голову убийцы — из-под пластика торчала белая шейная кость.

Держа голову за эту кость одной рукой, Тиндалл другой стащил маску, и на меня потухшими пустыми глазами уставился Блондин. Мой старый знакомый. Даже не верилось, что прошло всего четыре дня. Рот его был приоткрыт, нижняя часть лица забрызгана кровью. Тиндалл взял голову за волосы.

— Когда кто-то пытается меня отыметь, я имею его. Вы ведь меня понимаете, мистер Кейн?

Я посмотрел на голову, потом на него и опять на голову.

— Думаю, картина становится яснее.

— Хорошо. — Тиндалл вернул голову под кресло. — Прежде чем умереть, этот пес рассказал, что получил приказ навестить тот дом от человека по имени Тео Моррис, которому он, вероятно, и служил. Это имя говорит вам что-нибудь?

— Да. Тео Моррис работает на компанию «Тадеуш холдингс». — Я посмотрел туда, где лежала голова. — Он сказал, почему не попытался убить меня?

Теперь уже Тиндалл удивленно посмотрел на меня:

— А разве он не пытался вас убить?

Я покачал головой:

— Нет. Он изрядно меня отделал, но убивать не стал, а бросил на лестнице рядом с окровавленной бритвой. Думаю, хотел, чтобы полиция нашла меня на месте преступления и сделала неправильный вывод.

Тиндалл пожал плечами:

— Об этом я ничего не знаю.

— Я выясню сам. В ближайшие пару дней нанесу визит Тео Моррису. Было бы хорошо, если бы мне никто не помешал. — И снова наши взгляды встретились. — Другими словами, мне не нужна никакая помощь.

— Хорошо. Но я хочу, чтобы вы каждый день сообщали, как идут дела. Назовите мне номер вашего мобильного.

Я назвал.

Он кивнул, но записывать не стал.

— Перед уходом вам дадут зашифрованный электронный адрес. Отчеты направляйте по этому адресу. При необходимости мы всегда вас найдем. А теперь скажите, как вы себя чувствуете?

— Хорошо. — Я дотронулся до головы. — На удивление хорошо. Что за лекарство дал мне ваш друг?

Тиндалл негромко рассмеялся.

— Вы когда-нибудь слышали о мути, мистер Кейн? Это африканский метод исцеления, и те, кто придерживается его, считают, что если у умершего забрать определенные части тела и органы, то на их основе можно приготовить сильнодействующие средства. Говорят, такие снадобья придают принимающему их невероятную силу. Особенно если части тела взяты у поверженного врага. — Улыбка его стала еще шире, и я отвернулся, пытаясь убедить себя, что Тиндалл просто шутит. — Клод, проводи, пожалуйста, мистера Кейна. И позаботься, чтобы его обеспечили машиной. Такой, которую нельзя отследить.

Мой радушный наниматель поднялся. Я тоже.

— Прошу извинить, я немного устал. Приятно было познакомиться.

Он протянул руку — ту самую, которой держал за шею голову Блондина, — и я без особой охоты пожал ее. Да и то лишь потому, что сам был в перчатках.

— К сожалению, не могу сказать того же. — Я повернулся и вышел из комнаты вслед за громилой в темных очках.

Меня провели по тому же коридору, мимо комнаты, в которой я лежал. За углом находился лифт. Появившийся вдруг любезный старик, угостивший меня целительным зельем, с привычной улыбкой завязал мне глаза шелковой лентой. Мы вошли в кабину и спустились вниз, где я еще несколько минут провел в полном молчании. Потом мы миновали дверь и оказались на улице. Подъехала машина. Меня усадили на переднее пассажирское сиденье и попросили не снимать повязку, пока не скажут. Машина тронулась.