Исламская интеллектуальная инициатива в ХХ веке - Г. Джемаль

Относительно идейных истоков Исламской революции в Иране можно сказать, что, несмотря на многочисленность теоретиков революции, в целом можно обозначить две наиболее значимые тенденции в ее собственно мусульманской идеологической подоплеке, которые представлены линией имама Хомейни и линией Али Шариати. При этом в революции 1979 года именно доктрина Хомейни одержала верх над концепцией Али Шариати, несмотря на колоссальную популярность последнего, особенно в среде иранской радикальной молодежи. Если для Али Шариати, как и для миллионов протестно настроенных иранцев, имам был харизматическим и достойным восхищения лидером, образцом осведомленной личности, призванной вести за собой массы, то аятолла Хомейни испытывал ко второму по силе влияния идеологу Исламской революции явную антипатию в силу ряда причин, указанных в статье «Ислам Шариати — единственная универсальная революционная идеология». Некоторые воззрения Али Шариати представлялись имаму несовместимыми с исламом. Прав ли был имам в своей критике взглядов Шариати, в чем его собственная концепция проигрывает доктрине последнего, и какую роль может сыграть шариатистский дискурс в современном Иране? На эти вопросы автор попытается дать ответ в данной работе.

Биографические сведения

Как и при сравнении концепций Кутба и Шариати, в настоящем исследовании было бы также целесообразно проследить этапы становления имама Хомейни в качестве авторитетного богослова и факиха, идеолога и лидера Исламской революции в Иране в сопоставлении с формированием личности Али Шариати.

Сейед Рухолла Мусави Хомейни родился в городе Хомейне 20 джамади ас-сани 1320 года по лунной хиджре или 30 шахривара 1279 года по солнечной хиджре, что приходится на 24 сентября 1900 г. (по другим сведениям, год его рождения — 1902). День его рождения совпадает с днем рождения дочери Пророка и жены Али Фатимы. Дед и отец Рухоллы, как и у Али Шариати, были мусульманскими религиозными деятелями, известными муджтахидами и авторитетными богословами г. Хомейн. Данное совпадение не случайно, а отражает общую тенденцию к клановости богословия и фикха, характерную для шиитского духовенства. Однако, в отличие от Али Шариати, который считал отца своим первым учителем и наставником, имаму Хомейни своего отца узнать, увы, не пришлось. Рухолле было пять месяцев, когда его отец сейед Мустафа Мусави погиб в стычке с бандитами — людьми местного хана Али Бахроми. Отец будущего лидера Исламской революции вступился за жителей деревни, притесняемых ханскими приспешниками, с которыми факих давно не ладил. После смерти отца мать имама Хомейни Хаджар вместе с детьми отправилась в Тегеран и после долгих усилий добилась смертного приговора для убийц мужа. Впоследствии мальчик воспитывался матерью и тетей по линии отца Сахибой, которую он очень любил. В возрасте пятнадцати лет Рухолла лишился и матери.

В отличие от Али Шариати, получившего светское образование сначала в Мешхеде, а потом и во Франции, имам Хомейни был студентом-теологом, прошедшим полный курс изучения исламских религиозных наук, в результате чего ему была присвоена степень муджтахида. После завершения своего начального образования в возрасте пятнадцати лет Рухолла начал изучать арабскую грамматику и логику под руководством своего старшего брата аятоллы Муртазы Пасандиде. Затем Хомейни отправился в город Арак, чтобы учиться в религиозной школе под руководством аятоллы сейеда Абдулькерима Хаери. После того как аятолла Хаери, в 1921 году приглашенный в Кум, основал там центр теологического образования, его студентом стал и Хомейни. Будущий руководитель революции подробнейшим образом изучал там исламские науки (основы ислама, корановедение, хадисоведение, фикх и т.д.), а также риторику, этику, арабскую и персидскую литературу, математику, астрономию, историю мусульманской и западной философии, основы стихосложения, эрфан (суфийское учение мистического характера) и исламскую теорию познания. Словом, он получил классическое шиитское религиозное образование. Имам Хомейни слыл прилежным, набожным и очень способным студентом, испытывающим к учебе особый интерес. В 1926 году, после получения степени муджтахида, Хомейни начал преподавать богословие и фикх. С 1929 по 1936 год имам писал научные труды и преподавал в Кумской семинарии; к своей деятельности он подходил творчески и активно практиковал иджтихад, в отличие от многих своих коллег. Таким образом, имея опыт преподавательской деятельности и вследствие этого будучи осведомленным о положении дел в теологических центрах, Хомейни, как и Шариати, на протяжении всей жизни уделял особое внимание теме исламского просвещения, выступал против формализма и начетничества отсталых и насквозь коррумпированных ахундов. Однако пересмотр основ мусульманского образования, к которому призывал Али Шариати, имам считал крайне опасным. В возрасте пятидесяти лет Хомейни стал аятоллой, в 1961 году — великим аятоллой. Если Али Шариати, будучи сыном и внуком теологов, в дальнейшем во многом сменил круг общения, то имаму Хомейни всю жизнь была близка среда шиитского духовенства. В рамках этой среды имам создал свою семью: в 1929 году он женился на дочери известного кумского теолога аятоллы Сакафи Техрани, которая родила ему пятерых детей: трех дочерей и двоих сыновей, Мустафу и Ахмада, ставших впоследствии его верными помощниками и соратниками по борьбе. Это обстоятельство жизни аятоллы Хомейни наложило двоякий отпечаток на его взгляды и политическую позицию: с одной стороны, он прекрасно знал, что представляют из себя муллы, возможно, предчувствовал их предательство, с другой стороны, он всегда находился в определенной зависимости от той среды, к которой сам принадлежал, что значительно сковывало его и в собственном творчестве, и в вопросах выбора политической стратегии. Поэтому корни теоретических ошибок имама, например, приверженности традиционной шиитской концепции власти под названием «велаяте-факих», следует искать в том числе и в этих особенностях формирования имама в качестве лидера и идеолога Исламской революции. Али Шариати, коему ради предотвращения раскола в рядах антишахской оппозиции порой тоже приходилось смягчать свою крайне негативную оценку жреческой касты, все же был гораздо более свободен в выражении своего антиклерикализма, хотя неизвестно, кому на самом деле принадлежала пальма первенства в неприязни к попам: Хомейни или Шариати.

В отличие от Али Шариати, который со студенческой скамьи принимал непосредственное участие в политической жизни Ирана, был членом радикальных молодежных группировок, подвергался арестам и тюремным заключениям, аятолла Хомейни пришел в политику в 1962 году, то есть уже в преклонном возрасте, поводом к чему послужило начало активной вестернизации и секуляризации страны, проводимой проамериканским режимом Пехлеви. Тем не менее, несмотря на то что молодость и зрелые годы имам целиком и полностью посвятил учебе и исследовательской деятельности, он всегда внимательно следил за политической ситуацией в Иране и за его пределами. Будучи прекрасным знатоком исламского вероучения и мусульманской догматики, он всегда отмечал его политический характер. Имам Хомейни особо подчеркивал, что он не может быть равнодушным к судьбам мира и к участи собственного народа: «Я не из тех мулл, которые сидят с четками в руках... Я не папа, чтобы выполнять определенные церемонии только по воскресеньям, а остальное время предаваться игре воображения и не вмешиваться ни в какие дела». Однако с тех пор, как аятолла Хомейни стал оппозиционным деятелем, его жизнь мало чем отличалась от жизни Али Шариати, что вполне естественно для политика-революционера. Преследования со стороны шахской охранки, аресты, тюремные заключения, убийство любимого сына Мустафы, высылки из страны — а имаму пришлось провести вдали от родины долгих пятнадцать лет, — все это ему пришлось испытать и пережить. Годы ссылки имам Хомейни провел не только в традиционно мусульманских странах (в Турции, Ираке), но имел опыт жизни на Западе, и, что примечательно, он, как и Али Шариати, жил во Франции, после чего также еще больше укрепился в своей резко антизападной и антикапиталистической позиции. Что касается результата подобных гонений со стороны тогдашних иранских властей, то все они были абсолютно тщетны и лишь приблизили позорный конец режима Пехлеви, поскольку только увеличивали популярность и имама Хомейни, и Али Шариати в народе. В крупных городах Ирана в знак протеста против преследований в отношении аятоллы Хомейни собирались массовые демонстрации. Что касается народных выступлений, то они подавлялись самым жестоким образом — вспомнить хотя бы события 15 хордада (1963 год), сопоставимые с расстрелом демонстрации в Останкино и Верховного Совета в России 3-4 октября 1993 году. Все это привело шахский режим к заслуженному краху, и, безусловно, роль имама Хомейни как руководителя революции была колоссальна. После окончательной победы революции 11 февраля 1979 года (Али Шариати, увы, не дожил до этого события) он стал первым лидером Исламской республики Иран, был разработчиком основ ее государственного устройства и создателем новых органов власти. Таким образом, хомейнистский проект, в отличие от шариатистского, был реально претворен в жизнь, и в течение десяти лет имам руководил Ираном. В 1989 году аятолла Хомейни скончался в результате заболевания пищеварительной системы, лечение не принесло должных результатов (возможно, в данном случае сыграл свою роль возраст и пережитые потрясения). Его смерть обернулась огромным горем для мусульман всего мира и особенно для иранского народа. Миллионы людей вышли проводить его в последний путь.