Фантош. Книга первая - Анфиса Кохинор

Когда фантош обернулся, в травянисто-зелёных глазах было столько злобы, что Геда пожалела, что окликнула его. Она собиралась поговорить на какую-нибудь отвлечённую тему о природе-погоде, но выдавить из себя смогла только:

- Почему ты злишься?

Эльф побледнел и сжался, словно его в воровстве уличили, а глаза приобрели какое-то затравленное выражение.

- Ты обуза, - срывающимся голосом произнёс он и уткнулся взглядом в луку седла. - Маленькая, бесполезная дрянь, не думающая ни о ком кроме себя! Ты получила меня просто так, по прихоти лохматого мага, и теперь я должен тащиться с тобой за сотни миль, чтобы предстать перед родичами. Ты хоть представляешь себе, каково это? Как я посмотрю им в глаза? Я же выродок, предатель! Я не умер, как положено благородному эльфу, а позволил себя сломать, провести над собой чёрный ритуал! Я служил сыну самого ярого врага Федерации!.. - Оникс перевёл дыхание и угрюмо продолжил: - Но это будет потом. А пока мне придётся нянчиться с тобой, утешать, вытирать сопли, кормить и поить. Служить взбалмошной девчонке, которая с трудом представляет, чего хочет!

- Почему же ты поехал со мной? - ошарашено пролепетала Гедерика и смахнула набежавшие на глаза слёзы.

- Издеваешься?

- Нет.

- А, по-моему, да! - Оникс поднял голову и с отвращением посмотрел на девушку. - Похоже, ты совсем дура, если до сих пор не поняла, кто такой фантош. Точнее, что такое. Я игрушка, вещь! Я принадлежу тому, на чьей руке выплавленное с примесью моей крови кольцо! И когда я говорю "принадлежу", я имею в виду - полностью, целиком. С потрохами!.. Ты разбудила меня, когда Каломуш завершил ритуал, и я вынужден тащиться с тобой, куда пожелаешь. Я не могу сказать "нет", "не хочу", "не буду". В лексиконе фантоша таких слов нет! - Эльф вцепился пальцами в косу и стал неистово теребить её, приговаривая: - Услышала, что хотела? Замечательно! В следующий раз подумаешь, прежде чем вопросы задавать. Потому что солгать я тебе не могу, а жаль! И извиняться не буду - сама напросилась! Надо было хоть немного мозгами пошевелить и не нарвалась бы на грубость!

- Извини.

Гедерика, кусая губы, смотрела на эльфа. Обида, вспыхнувшая, едва Оникс начал свою яростную отповедь, растворилась в искреннем сочувствии и жалости. Но что сказать в своё оправдание, девушка не знала. Механизм связи между ними она толком не понимала, и то, что рассказал Оникс, повергло Геду если не в шок, то в глубокое недоумение. "Как можно владеть живым существом? Как можно лишить его собственного мнения, выбора, желаний? Сделать вещью…"

- Я постараюсь следить за своими словами, - покраснев, как маков цвет, прошептала Гедерика.

- У тебя не получится.

- Я буду стараться. Честно-честно!

И, впервые за время их знакомства, эльф улыбнулся. Открыто и искренне, так, что у девушки захватило дух. Стараясь скрыть смущение, она поправила куртку, потом пригладила складки шерстяной юбки и тихо, словно боясь спугнуть дикое животное, произнесла:

- Давай постараемся стать друзьями.

Брови фантоша взметнулись вверх, глаза округлились, а улыбка стала горькой и разочарованной.

- Это невозможно.

Оникс дёрнул повод, и Кавалер, изящно перебирая ногами, поскакал между деревьями.

- Опять я что-то не то ляпнула, - расстроено пробормотала Гедерика и ударила кобылу пятками.

Но вместо того, чтобы скакать вперёд, Белоснежка вдруг присела и начала заваливаться на бок. Выдернув ноги из стремян, девушка попыталась соскочить на землю. Если б не длинное платье, у неё наверняка получилось бы, но подол за что-то зацепился, и Геда рухнула вместе с лошадью, спиной на прелую листву, ногами на белоснежный бок. Перед глазами мелькнул кусок чистого голубого неба, разлапистые деревья прощально махнули ветвями, и наступила тьма.

Оникс оглушила тишина. Он видел, что Кавалер часто всхрапывает, но звук словно выключили, мир вокруг стал расплывчатым, словно фантоша накрыло мутным стеклянным колпаком. И самое ужасное - тишина была не только внешней: внутри образовалась неестественная пустота, столь непривычная и ошеломительная, что Оникс не сразу понял, что произошло. Несколько секунд он потерянно смотрел перед собой, а потом резко обернулся и закричал от отчаяния. Гедерика лежала на земле, рядом с окровавленной Белоснежкой, а её тело оплетали тонкие шевелящиеся нити, похожие на белых волосяных червей. Их было так много, что девушку почти не было видно - тёмная прядь, подмётка левого сапога и всё.

"Если она мертва, и мне минут десять осталось! - Фантош лихорадочно сглотнул, спрыгнул с коня и стрелой метнулся к хамиру. - Не сейчас! Пожалуйста, не сейчас!"

Выхватив кинжал, он упал на колени и начал с остервенением кромсать нити. Он резал и резал, не обращая внимания на бьющуюся в агонии Белоснежку, на сине-бурую жижу, вытекающую из обрубков червей. Жижа обжигала кожу, разъедала одежду, а Оникс вновь и вновь упрямо вскидывал кинжал. Связи с хамиром он не чувствовал, но сердце отказывалось верить, что Геда мертва. Наконец ему удалось освободить голову девушки, но понять, дышит она или нет, фантош не мог: лицо Гедерики заливала сине-бурая жижа, а безостановочно двигающиеся черви не позволяли сосредоточиться и уловить пульс. И, выругавшись, эльф продолжил резать и кромсать.

Но если сначала освобождение хамира казалось вполне осуществимой задачей, то новую атаку черви отразили, вмиг превратившись в тонкие стальные канаты. А потом и вовсе пошли в наступление - сдавили запястье, заставив выронить кинжал, и стали хлестать по спине и голове. Оникс попытался прикрыться руками, и нити ускорили темп. Не выдержав напора, эльф упал рядом с Гедерикой, и белые нити попытались спеленать его в кокон. "Не сдаваться!" - мысленно завопил фантош и стал колдовать, но что бы он ни делал, какие бы заклинания не бормотал, черви не исчезали. В запасе осталось только заклинание абсолютного уничтожения, однако при столь близком контакте с противником, риск лишить жизни и себя, и хамира был крайне высок. "Но лучше так, чем проиграть безмозглым тварям!" Оникс зажмурился и стал читать заклинание.

Будто почуяв опасность, черви задвигались быстрее, подобрались к шее, к подбородку, захлестнули рот и нос, стремясь задушить мага. Оникс сражался из последних сил, понимая, что второго шанса не будет. Он отчаянно мотал головой, рискуя свернуть шею, дёргался и рвался, кусал мерзкие склизкие нити и продолжал шептать заклинание.

Последнее слово взорвало тишину, и вместе со смертоносной вспышкой воздух сотрясли сотни визгливых воплей, точно мясники решили прирезать сразу сотню свиней. А потом Оникса накрыло болью, и ему показалось, что, покончив со свиньями, мясники принялись сдирать кожу с него. "Интересно, это я сам сотворил или Геда умерла?" - балансируя на грани света и тьмы, подумал фантош, и вдруг боль ушла.