Сияние базальтовых гор - Федор Кабарин

Споряну говорил о предстоящих испытаниях с таким увлечением, будто уже получил разрешение на это. Но он, до поры до времени, умалчивал о своих дерзких замыслах. Ведь они действительно могли показаться фантастическими.

И Споряну решил: если ему поручат руководство испытаниями реактивных сигар, то одну из них он отправит в стратосферу. Его особенно интересовал вопрос: потянет ли двигатель за пределами 35 тысяч метров! Он был уверен, что управление сигарами будет снова поручено Юрию Капустину, имеющему опыт в этом деле. «А Юра, — думал он, — пойдёт на такой риск».

Споряну ушёл от профессора в приподнятом настроении. А вечером вместе с генералом Прозоровым отвёз на экспериментальный завод заявку и чертежи улучшенного двигателя. Началась подготовка к большим испытаниям.

Как-то в субботу Прозоров пригласил Споряну и профессора к себе. Начальник испытательной станции подполковник Белкин говорил лаконично, как будто повторял давно заученные слова команды:

— Тренировочные полёты закончены. Взлёт, посадка — безупречны. Чувствительность приборов высокая. Три звена готовы к испытаниям. Экипаж испытательного отряда ждёт приказаний…

— Ваше мнение, профессор? — спросил Прозоров.

— Я хотел бы внести поправку в порядок проведения испытаний.

— Прошу, Пётр Кузьмич.

— По-моему, эти испытания нужно проводить на предельных высотах, и вот почему. Если действие детонации будет достаточно разрушительным в высоких, разреженных слоях атмосферы, то оно будет ещё более сильным в нижних, плотных. Нам известно, что чем сильнее сопротивление окружающей среды, тем выше температура взрыва, а значит, и больше разрушительная сила детонации кратногаза, да и многих других взрывчатых веществ. Тем паче, что высокие горизонты воздушных просторов нас интересуют куда больше.

— Ваше мнение, Антон Савельевич?

— Мы с профессором уже обменивались мнениями. Я тоже считаю, что эти испытания нужно прежде всего проводить на предельных высотах… Может, даже попробовать поднять одну из сигар к границам ионосферы.

— Проба нужная… Но об этом не нужно говорить громогласно… А испытать можно…

— Так и решим. Подполковник Белкин! Заготовьте приказ командиру звена майору Капустину. О дне и часе предупредим.

Зазвонил телефон.

— Прозоров слушает… А, Дмитрий Дмитриевич, приветствую. Когда? Хорошо, хорошо, через полчаса будем. Тогда и договоримся о деталях. Да, да, они приедут со мной.

— Теперь о второй части опытов — испытанию станции искусственного дождевания. Этими испытаниями будет руководить Владимир Петрович Кремлёв. Установлены сроки, определена зона, подобран штат испытательного отряда. Переговоры о деталях поручены мне. Подробные инструкции даст комиссия. Нет возражений?.. так и доложим. — Он поднялся. — Ну, поехали, нас ждут в обкоме партии.

ГЛАВА II

НАКАНУНЕ БОЛЬШИХ ИСПЫТАНИЙ

Дмитрий Дмитриевич развернул карту и обратился к Прозорову:

— Ну, генерал, как у вас дела? Когда предполагаете провести испытания?

— Всё зависит от того, Дмитрий Дмитриевич, когда завод даст последние двигатели.

— Тогда послушаем директора.

Мещерин поднялся, откашлялся и начал:

— Нас выбили из графика поставщики. Сейчас нужна электроэнергия для ночной смены. Прошу помочь.

Дмитрий Дмитриевич снял трубку телефона.

— Начальника энергосбыта… Анатолий Андреевич?.. Как у вас нагрузка? Надо увеличить снабжение Мещерину… Очень хорошо. — Положив трубку, Вахрушев взглянул на Мещерина. — Ток будут подавать круглосуточно.

— Двигатели находятся в производстве. Завод даст последнюю партию через месяц. После заводских стендовых испытаний начнётся монтаж реактивных самолётов-снарядов. Эскадрилья стратосферных сигар уже на стапелях. Скоро начнём монтаж электрооборудования, установку двигателей. Двигатели для лайнера будут готовы раньше срока.

— Какие ещё претензии?

— Больше никаких. Остальное будем решать сами.

Вахрушев встал.

— Звоните почаще… Усильте технический контроль… Ну, желаю удачи.

Когда Мещерин вышел, Вахрушев обратился к Споряну.

— Я слышал, Антон Савельевич, вы собираетесь военную игру устроить?

Споряну посмотрел на Прозорова, Кремлёва.

— А они тут не при чём, — улыбнулся Вахрушев. — Мне Галаджи говорил. А как вы представляете себе это практически?

— Я предлагаю, — начал Споряну, — новое использование сигар. Предположим, что по такому-то курсу летят высотные бомбардировщики противника. Известно их направление, высота, скорость. Конечно, очень важно отразить этот налёт.

— Правильно, Антон Савельевич. Воевать мы не хотим, но к встрече врага должны быть всегда готовы. Рассказывайте подробнее.

Споряну с увлечением начал излагать свой план. Все слушали внимательно. Когда Споряну закончил, Вахрушев спросил Прозорова:

— Ваше мнение, генерал?

— Предложение Споряну представляет несомненный интерес, и его необходимо поддержать.

— А ваше, Пётр Кузьмич?

— Боюсь последствий, Дмитрий Дмитриевич. Ведь это же воздушный бой, сражение, а не опыты. Риск, большой риск.

— Значит, вы против?

— Нет, почему же? Идея интересная, но с такими экспериментами нужно быть очень осторожным. Где-нибудь над пустыней — другое дело. А здесь кругом население. Рисковать можно, но с точным расчётом.

— Что вы, Антон Савельевич, на это скажете?

— Пётр Кузьмич, безусловно, прав. Конечно, на время испытаний должно быть прекращено всякое движение в определённом радиусе. Испытания следует вынести как можно ближе к безлюдному району Базальтового перевала. Реактивные аппараты «стратосферной артиллерии» можно доставить в верховья «Долины архаров», значительно дальше, чем при прошлых испытаниях.

— Но тогда вы запускали единичные самолёты-снаряды. А теперь, как я понимаю, речь идёт об отражении «вражеского налёта», значит, о посылке нескольких серий таких снарядов.

— Над Базальтовым перевалом, Пётр Кузьмич, можно производить громы любой силы.

— Можно то можно, но не надо забывать, Антон Савельевич, что по обе его стороны есть населённые пункты…

— Что же вы предлагаете, Пётр Кузьмич? — спросил Вахрушев.

— Расширить границу запретной зоны… учесть все возможные последствия…

— С этим и я согласен, — улыбнулся Споряну.

— Тогда вам и следует поручить составление плана проведения испытаний, а мы, все вместе, посмотрим его, посоветуемся.

Когда все поднялись, Вахрушев спросил Прозорова:

— Кому будет поручено руководство испытаниями?

— Профессор предлагает поручить прежнему составу.

— Это значит: Владимиру Петровичу, майору Капустину и Антону Савельевичу. Что ж, пожалуй, верно.

Вечером генерал Прозоров лично инструктировал руководителей обоих испытательных отрядов. Первым он пригласил лётчика Капустина — командира звена самолётов, управляемых по радио. Они должны были проходить в зоне заградительных взрывов, создаваемой стратосферной батареей. Прозоров неторопливо пожал руку лётчику и указал на глубокое кресло. Закурив папиросу, генерал глубоко затянулся и, выпустив тонкую струйку дыма, пристально посмотрел на Капустина.

— Задача такова: специальный эшелон отходит в зону испытаний в понедельник. Радиоаппаратура, «стратосферные сигары» будут погружены в ночь на понедельник на площадке учебного аэродрома института. Приёмка, охрана эшелона до места назначений возлагается на вас. В вашем распоряжении отряд младших лейтенантов-дипломников института. Координаты зоны испытаний и маршруты полёта вам вручат на месте.

Генерал, встал, прошёлся по кабинету.

— Ещё раз предупреждаю. Строжайшая тайна и безукоризненная точность. Уцелевшие самолёты должны быть посажены. Их приборы позволят проникнуть в тайны, ещё неизвестные науке.

— А если и признаков не останется?

— Ну, тогда уж, — генерал развёл руками, — разговор другой.

— Всё же постараюсь…

— От вашего умения будет зависеть…

— Постараюсь, товарищ генерал!..

— Предупреждаю, майор, это совсем иные явления, чем, скажем, грозовой вихрь, рождённый столкновением туч, или раскаты грома. Это нечто неизмеримо большее, рассчитанное на то, чтобы встряхивать грозовые тучи, как носовой платок, и заставлять их отдавать осадки там, где нужно. Перед вами стоит задача: проверить, как в этом огненном урагане поведёт себя управляемый по радио реактивный самолёт. А от этого будет зависеть решение ещё более широкой задали. Задачи обеспечения мирного труда, покоя наших матерей, жён, детей.

Помолчав, генерал продолжал:

— Сила детонации газов и сопротивления воздуха по расчётам учёных должна разрушить, раскрошить оказавшийся в зоне взрыва самолёт. О человеке в самолёте и речи не может быть. При такой температуре он там — воск, исчезающий при соприкосновении с огнём.