Личный досмотр - Андрей Воронин

— Ой, — сказала она, мгновенно заметив и оценив царивший в помещении беспорядок, — я, наверное, не вовремя...

— Да, — сказал Углов, — это уж что да, то да. Может, вы попозже зайдете, Андреевна? Нам сейчас не до уборки.

— Да я бы рада, — сказала уборщица, с недоверием косясь на Багра, — да только вот...

Она подошла к столу и положила перед лейтенантом глухо стукнувший сверток. Углов неохотно развернул горловину пакета, и лицо его вытянулось. Багор, наклонившись, тоже заглянул в пакет и удивленно хмыкнул: в пакете лежали три пистолета «Макарова».

— Ну я пойду, — сказала уборщица и шагнула к выходу. Видя, что Углов временно лишился дара речи, Багор взял инициативу на себя.

— Одну секунду, — сказал он. — Откуда у вас пистолеты?

Уборщица остановилась и с сомнением посмотрела на него, явно не торопясь отвечать.

— Говорите, Андреевна, — вяло поддержал Багра лейтенант. — Товарищ наш, из органов.

— Ага, — сказал Багор, не скрывая иронии, — Я наш.

— Дядька какой-то, — сообщила Андреевна. — Я как раз на выходе урну очищала, а он возьми и подойди. Извините, говорит. Я, говорит, вижу, что вы мусор убираете, так заберите и это. И сует мне пакет.

Сунул и пошел, а пакет-то тяжелый... Ну я в него, грешным делом, и заглянула... Мать честная! Как это он, думаю, меня не убил?

— Да, — сказал Багор, — удивительно. И куда он пошел, этот дядька?

— Известно куда. Сел в машину и уехал.

— Номер машины вы, конечно, не запомнили, — со вздохом предположил Багор.

— Почему это не запомнила? — возмутилась Андреевна. — Очень даже хорошо запомнила.

Она без запинки назвала марку, цвет и номер машины, на которой уехал странный незнакомец, выслушала горячие изъявления благодарности и ушла, продолжая опасливо коситься по сторонам. Багор понял, что ему тоже пора.

— Учись, лейтенант, — сказал он, кивая в сторону закрывшейся за уборщицей двери. — Это она милиционер, а не ты. Ну ладно, служи, если получится.

Он вышел из дежурки и поспешил к своему скучавшему на стоянке автомобилю. Время поджимало, в городе ждала масса дел, и Багор, занятый своими мыслями, ухитрился не заметить увязавшийся за ним в аэропорту джип, в салоне которого сидели четверо очень серьезных, сосредоточенных мужчин.

Глава 13

На ночь Подберезского все-таки выставили из больницы.

Состояние Бурлакова стабилизировалось, и заведующий отделением, почти карикатурно похожий на доктора Айболита, каким того рисуют в детских книжках, чуть ли не взашей вытолкал добровольную сиделку из своего царства.

— Боевой старикан, — доложил Подберезский Комбату. — Не драться же мне с ним, в самом-то деле. Хотя он, по-моему, был не против. Во всяком случае, уши оборвать грозился. Ну я и ушел от греха подальше...

— Да, — сказал Борис Иванович. — Я же тебе говорил, что это танкоопасное направление.

— Так кто же знал, что они с тыла попрут? — развел руками Подберезский. — Может, мне стоило на улице подежурить?

— Ерунда, — отмахнулся Комбат. — Нашим ментам сейчас не до Бурлака, у них других проблем хватает.

— Я почему-то так и думал, — признался Андрей. — Расскажешь?

— И расскажу, и покажу, — пообещал Комбат. — Посоветоваться надо. Ты парень деловой, современный, может, и подскажешь что-нибудь, а то я в этих нынешних заморочках ни бельмеса не понимаю.

— Да что в них понимать? — брезгливо поморщился Андрей. — Хватай побольше, беги подальше... Обмани ближнего своего, пока он сам тебя не обманул...

Опять же, дают — бери, бей и беги. Вот тебе и вся суть современного бизнеса в двух словах. Чего тут непонятного? И при чем здесь Бурлак?

— Бурлак им просто не ко времени под руку подвернулся, — ответил Комбат. Он поставил на кухонный стол кейс майора Постышева и сильно хлопнул ладонью по крышке. — Вот эта штука, насколько я понимаю, кому-то очень дорога.

— Так выбрось ее к чертям собачьим на помойку, — посоветовал Подберезский. — Тебе что, своих проблем мало? А еще лучше, положи вовнутрь пару кирпичей и утопи в каком-нибудь болоте, чтобы уж наверняка.

— Честно говоря, я об этом думал, — признался Борис Иванович. — Кассеты там какие-то, фотографии... Наверняка такое дерьмо, что после него год не отмоешься.

— Об этом я и говорю, — поддакнул Подберезский. — Выбрось, и все. Напрасно ты его вообще в руки взял.

— Может, и напрасно, — задумчиво сказал Комбат. — А может, с помощью этого чемодана удастся какой-нибудь сволочи хвост прижать? Бывают же, наверное, честные законники.

— Теоретически должны быть, — с сомнением ответил Андрей, — а вот практически... Не знаю, Иваныч.

Просто не знаю.

— А как же твой хваленый адвокат? — спросил Комбат.

— Адвокат? — выкатил на него глаза Подберезский. — Адвокат — честный? Да у адвоката такая профессия, что ему по сто раз на дню приходится доказывать, что черное — это белое.., или, скажем, зеленое в красный горошек. Просто такая работа, понимаешь?

Мой адвокат честный, потому что я честный.., опять же, заметь, настолько, насколько это вообще возможно при нашем беспределе.

— Гм, — сказал Комбат. — Автомат, что ли, купить?

— Запросто, — подхватил Подберезский. — Могу организовать в два счета. Только это тоже будет незаконно, а значит, не совсем честно.

— Да ну тебя, — расстроился Комбат. — Тебя слушать еще хуже, чем новости по телевизору. И вообще, мы про кейс говорили.

— А что про него говорить? — удивился Подберезский. — О нем не говорить, от него избавляться надо, и чем скорее, тем лучше.

— Ну брось, Андрюха, — сказал Борис Иванович. — Тоже мне, прожженный делец... Давай посмотрим. Не хочешь — я могу и один.

— Ну конечно, — проворчал Подберезский, — один... Открывай, посмотрим, что там.

Они просмотрели содержимое злополучного кейса.

Фотокопии накладных на тушенку и бананы повергли Комбата в некоторое недоумение, которое немедленно было развеяно практичным Подберезским.

— Накладные наверняка липовые, — сказал он, небрежно отодвигая конверт с фотографиями в сторону. — Судя по количеству товара, кто-то проворачивает крупное дело. По объему это будет примерно... — Он закатил глаза к потолку, подсчитывая в уме. — Примерно два вагона. Может быть, даже три. Представляешь, Иваныч: два вагона героина.

Впечатляет, а?

— А разве столько бывает? — поразился Комбат.

— Хрен его знает, — признался в своей недостаточной осведомленности Андрей. — Наверное, не бывает. Ну пусть не героина, пусть это будет хотя бы контрабандная оргтехника или даже спирт. Ты представляешь, какие это деньги? За такие деньги нас с тобой в порошок сотрут и по ветру развеют, как Индиру Ганди.

— Фу-ты ну-ты, — сказал Рублев. — Ну давай отнесем это дерьмо обратно в милицию.

— Пойдем лучше мои обновки опробуем, — ответил Подберезский, задумчиво вертя в руках компьютерную дискету. — Надо же, как знал, что пригодится...

— Это уж точно, — улыбнулся Комбат. — До сих пор в толк не возьму, зачем тебе компьютер понадобился. Ну видак, телевизор — это я, допустим, понимаю.

Музыкальный центр опять же... Но компьютер!

— Это я с горя, — признался Подберезский. — Шиш тебе, думаю, сучка дешевая, буду жить еще лучше, чем раньше, компьютер куплю, посудомоечную машину...

— Ну и дурак, — сказал Комбат.

— А кто спорит? — вздохнул Андрей. — Я, еще когда деньги за весь этот хлам отсчитывал, подумал: вот дурак-то... Но, заметь, пригодился аппаратик.

— Точно, — сказал Комбат. — Давай дискету в посудомоечную машину затолкаем: вдруг кино покажет?

— Это ты, Иваныч, от зависти, — сказал Подберезский, вставая из-за стола и сгребая содержимое кейса в кучу. — Но мы, молодые российские бизнесмены, к этому уже привыкли и не обижаемся. Ну, ты идешь или будешь дальше тут сидеть и издеваться?

Они перешли в гостиную и начали с просмотра видеокассет. Это познавательное занятие дало им то же, что и лейтенанту Углову: они поняли, что на их глазах происходит обсуждение какой-то важной сделки. Обилие обнаженной женской плоти ничуть не умаляло ощущения холодной угрозы, волнами исходившей от широкого экрана телевизора, приобретенного Подберезским взамен украденного. Они смотрели и слушали внимательно, обмениваясь мнениями по поводу увиденного, но так и не поняли, что именно являлось предметом торговли.

— Тот, черный, похоже, покупатель, — задумчиво сказал Андрей, ставя кассету на перемотку и выключая телевизор. — Ну и рожа!

— А что — рожа? — отозвался Комбат. — Можно подумать, у тех двоих рожи лучше.

— Ты что, Иваныч, сам не видел? — удивился Андрей. — Это же кавказец, бандюга!

— Ты мне это брось, — сказал Комбат. — Я этого не понимаю и понимать не хочу. В какой это школе тебе объяснили, что кавказцы — все сплошь бандиты?

— Только не надо политинформации, — непривычно резким тоном ответил Андрей. — Про дружбу народов и интернациональный долг... Я не говорю, что все кавказцы — бандиты. Я, между прочим, даже так не думаю. Ладно, допустим, он крестьянин или, скажем, представитель общественности. Тогда скажи мне, Иваныч, что он делает в этой бане с этими двумя боровами и десятком шлюх? Это же вылитый полевой командир, это у него не только на роже, но и на заднице его голой большими буквами написано!