Приз - Анатолий Ромов

Разворачиваясь на старт, Кронго увидел, как Генерал, не двинув головы, что-то бросил Руану.. Это было только движение губ — но Кронго понял, что это — предостережение. Это — напутственный окрик. Умница, мсье Линеман. Он все сделал так, как и нужно было: Гугенотка перезаявлена по самым допустимым срокам. Даже если Генерал и захотел бы сейчас кого-нибудь перезаявить — он уже не сможет это сделать. Ясно, сейчас Генерал вне себя.

— Выравнивайтесь… Выравнивайтесь… Одиннадцатый номер…

Конечно, все расписано и пойдет, как и должно пойти. В ход будет пущено все. Все средства… И прежде всего испытанное оружие — Руан и Клейн. Они сейчас идут справа от него, по четвертой и пятой дорожкам. Вот стук копыт их лошадей — Орфея и Салли. Вот шахматный камзол Руана, дальше — красный Клейна. Они сделают все, чтобы зажать его, не пустить вперед, к бровке. Но Кронго сейчас спокоен. Совершенно спокоен.

— Выравнивайтесь! Выравнивайтесь!

Трибуны стихли. Впереди, постепенно увеличивая скорость, плывут крылья стартовой машины. Ноги Гугенотки движутся ровно, легко, пружинисто… Пока еще, до того момента, когда Кронго даст посыл, движения этих ног расслаблены, свободны, Гугенотка занята сейчас только тем, чтобы не отстать от крыльев машины. Слева, не уступая ему ни сантиметра, движется качалка Генерала… Исмаилит, как обычно, не отдает на старте ни пяди пространства. Жеребец идет ходко, в его движениях уже сейчас чувствуется будущий пейс. Значит, этим Генерал подает знак трибунам — он  е д е т. То есть — он решил взять Кубок. Кронго знает — сейчас, со старта, Клейн и Руан постараются пристроиться к нему с двух сторон. Зажать, чтобы он был вынужден тут же выпустить к бровке Исмаилита. Но он совершенно спокоен. Нет никакого волнения. Он спокоен, хотя уверен, что они пойдут на все — раз Генерал  е д е т, раз он дал знак трибунам. Ясно, в ход пущены большие деньги. Они расписали этот заезд, потому что знают, что Гугенотка — концевая лошадь. Уверены, что он, Кронго, рассчитывает на ее финиш. Классическое построение — они думают, что он будет всю дистанцию держаться на второй позиции, чтобы потом все решить на последней прямой.

Но он сейчас сделает все по-другому. Не так, как они думают. Он хорошо знает, что приемистых лошадей в заезде нет… Сейчас, в самом начале, когда лошади еще не смогут перестроиться, он бросит Гугенотку в посыл. Он сразу же, с первых секунд, вырвет ее из общего ряда — так, чтобы уже с первых метров занять бровку. Он должен оказаться хотя бы на полкорпуса впереди Исмаилита. И — постараться держаться так до самого конца дистанции, опережая все попытки Генерала отвернуть и обойти его с Гугеноткой. Исмаилит считается «машиной». Чтобы провести такого жеребца всю дистанцию за собой — нужно очень верить в лошадь. Но Гугенотка сможет… Он чувствует, хорошо чувствует сейчас — она сможет.

Вот мерный топот копыт по сторонам возрос, усилился. Надо идти на опущенных вожжах. Не показывать им ничего. И точно выбрать момент посыла… Точно выбрать… Ничего уже не видно, ничего… Только мелькающие впереди ноги Гугенотки… По тому, как она сейчас движется, он понял — она ждет его посыла, ее ход с каждым шагом обретает машистость… Ушли крылья, стартовая машина уезжает… Спокойней. Ты же знаешь, что Гугенотка выдержит.

— Отрывайтесь! — загремел репродуктор. — Отрывайтесь!

Кронго чуть приподнял вожжи, чмокнул…

— Гугошка… Гугошка, пошла…

Гугенотка, услышав голосовой посыл, резко прибавила. Кронго угадал — бросок был хорошо рассчитан и сразу вывел его лошадь из общего ряда. Трибуны загудели. В начале дистанции никто не ожидал этого.

Кронго снова чмокнул, одновременно услышав сзади — даже не услышав, а ощутив — бешеный ход Исмаилита. Он ждал этого — попытки Генерала сравняться. Да, сейчас за его спиной Тасма изо всех сил пытается выжать из жеребца все, чтобы догнать Кронго. Или — хотя бы сравняться, не пустить к бровке. Генерал наверняка уже догадался о его плане. Сейчас Тасма пытается достать его, зажать, сесть на колесо, не позволить Гугенотке вырваться. Поздно… Гугенотка заняла бровку, поймала пейс и идет на очень хорошей резвости… Очень хорошей… Молодец, Гугошка. Молодец. Теперь — дотянуть. Только дотянуть. Вот так, на небольшом отрыве, вот так, на пределе, в полкорпуса впереди, не позволяя Исмаилиту приблизиться. Улавливая каждую попытку Генерала улучшить пейс… Так они прошли первую четверть. Вот он — выход из второго поворота… Кронго оглянулся — серая, почти скрытая наглазниками морда Исмаилита мчит сзади, в нескольких метрах, наезжая, не отпуская его ни на пядь… Ноги Исмаилита работают ровно, четко, легко, на самом деле — он идет, как машина… Так кто же поедет по третьей, Генерал? Остальные лошади сильно отстали, они далеко сзади. Это мелькнуло только на секунду — и снова впереди легко работающие ноги Гугенотки. Кто поедет по третьей…

Нет, в нем, Кронго, уже нет обиды, он спокоен… Иди, Гугошка… Двигайся, милая, не уступай… Вот так… Вот так… Кто поедет по третьей… Хорошо… Иди, Гугошка. Мы поедем по третьей. Слышишь, Гугошка… Мы поедем с тобой по третьей. Пусть шумят трибуны. Пусть кричат, сходят с ума. Мы поедем по третьей.

Поворот на последнюю дугу… И снова Кронго почувствовал — Генерал пытается прибавить. Он услышал это по звуку копыт сзади, по еле заметному изменению их ритма.

— Гугошка!.. Гугошка, милая, еще немного!.. Ну, потерпи!.. Потерпи!.. — Кронго чмокнул.

Да, он все рассчитал правильно. Гугенотка сделала невозможное, увеличив сейчас и без того предельный пейс. Выход из последнего поворота. Все… Теперь только — занять бровку… Занять, плотно прикрыть и… Ни в коем случае не допускать ошибки… Занять бровку, не пустить к ней Генерала… Пусть обходит полем — если сможет… Пусть… Что творится на трибунах… Но все это потом, трибуны и все остальное потом… Не думать об этом. Кронго поднял вожжи:

— Гугошка! Умри! Гуго-о-шка!

И все-таки Генерал отвернул и смог каким-то чудом с поля подтянуть Исмаилита. И где подтянуть — здесь, уже метрах в ста пятидесяти от финиша… Неужели обойдет… Вот морда Исмаилита сбоку… Не дать ей приблизиться… Не дать… Кто поедет по третьей… Негритос… Кто поедет… По третьей… Все… Исмаилит уже не обойдет… Не обойдет… Негритос… Кто поедет…

— Гугошка… — Он уже не кричит это, а шепчет, улыбаясь. — Гугошка… Гугошенька…

Удар колокола над ухом. Финиш… Они первые… Первые… Сзади Исмаилит… Но это уже не важно… Не важно… Они первые…

Еще движутся, пружиня, ноги впереди. Еще дрожит качалка.

— Первое место…

Кто поедет по третьей… Негритос… Остальное не важно. Не важно.

— …выступавшая под номером третьим Гугенотка… под управлением мастера-наездника Дюбуа…

Они первые. Первые.

Кронго не успел еще переодеться после заезда и торжественной проездки с Гугеноткой перед трибунами, когда его вызвали в Дирекцию.

— Морис, это что-то серьезное, — сказал в трубке голос секретарши. — Поспеши.

— Что, не знаешь?

— Какие-то люди из Швейцарии. Кажется, фирма «Эстль». Твой продюсер тоже здесь.

В приемной его остановил мсье Линеман.

— Морис, кажется, тебе подвалило.

— Мне?

— Ты знаешь, я хотел бы работать только с тобой. Если ты против — я откажусь. Но извини — они дают за Гугенотку миллион.

— А что случилось?

Мсье Линеман помедлил.

— Ладно… Проходи в кабинет.

Несколько человек, сидящих в ряд за боковым столом в директорском кабинете, повернулись в их сторону. Кивнули. Директор улыбнулся. Кашлянул, подождал, пока они сядут.

— У нас сегодня… очень приятные гости.

Один из сидящих рядом с Кронго еще раз кивнул. Повернулся к нему:

— Мсье Дюбуа, мы хотели бы сделать вам серьезное предложение. Мы — это фирма «Эстль» и дирекция объединенных ипподромов Женевы и Берна.

Значит, это — фирма «Эстль». Та самая. «Отделения во всех странах мира».

— Да, я слушаю.

— Судя по предварительному разговору с вашим продюсером… и дирекцией вашего ипподрома… с их стороны возражений не будет. Мы предлагаем вам работу у нас.

— У вас? А… где?

— В Берне или в Женеве — по вашему выбору. Условия — вы будете работать у нас старшим тренером двух конюшен… Рысистой и скаковой… Ну, и, естественно, наездником. Кроме того, вы становитесь владельцем этих конюшен — автоматически после подписания контракта. Естественно, без всякого вложения капитала с вашей стороны. Но — совместно с фирмой. Это будет одним из условий общего договора. Кроме того, вы будете включены в правление — с правом открытого счета. И наконец, фирма готова приобрести лучших лошадей… так ведь, мсье Линеман? Лучших лошадей из тех, с которыми вы сейчас работаете.

Да, условия были королевскими. Совладелец конюшен и член правления…