Темный путь (СИ) - Кос Анни

Мальчик не мог удержать реальную власть в герцогстве, начались долгие годы смуты. Миата, терзаемая постоянными набегами, сильно обезлюдела. Люди стремились в горы, основывая небольшие крепости-города, надежно хранившие своих обитателей от разбойников и мародеров. Но некоторые жители герцогства отправились дальше и пересекли горный хребет на северо-востоке.

А за ним начиналось море. Бескрайнее и беспокойное море. Оно манило авантюристов и искателей приключений, и вскоре первые корабли, построенные тут же на побережье, отправились к горизонту. Всего в одном дне пути от берега путешественникам попались небольшие клочки суши, покрытые густым лесом и полные диких зверей и птиц. Эти островки оказались началом длинного архипелага, тянущегося на восток извивающимся змеиным хвостом. За свою красоту острова назвали Измиэри, то есть изумрудно-зелеными.

Когда путешественники вернулись к родным берегам, то потребовали от мальчика-правителя права покинуть герцогство и обосноваться на островах на правах отдельной провинции. Правитель согласился, но с условием, что Измиэри признают формальную власть герцога, принесут ему присягу верности и будут отправлять в столицу воинов по первому требованию своего лорда. Так герцогство получило новую территорию, которая на долгие годы стала морскими вратами страны.

— Мы с братом родились там, это прекрасная земля, омываемая ласковыми южными течениями, — Виала говорила с невероятной теплотой в голосе, но что-то грустное в ее глазах удержало Йорунн от расспросов.

Вечерняя заря застала девушек на внешней стене замка. Над самым горизонтом тонким красным росчерком светилась единственная прядь облаков, словно кто-то мазнул кровью по чистому синему небу.

36. У Семиликой

Едва небо на востоке стало сереть, Йорунн выскользнула из своих покоев. Кроме молчаливых стражей никто больше ее не видел, даже слуги еще спали. Плотнее запахнув неприметный серый плащ и опустив капюшон, она спускалась безлюдными улицами в средний ярус города. Деревья уже украсились нежным кружевом зеленых листьев, сквозь которые цедился робкий утренний свет. Однако небо было серым и наполненным влажными рваными тучами. Путь девушки лежал в сторону садов, обнесенных невысокой каменной оградой с кованными решетками. Обитель Семиликой Богини, как назвала это место Виала, священное место, в которое запрещен доступ всякому, кто хочет потревожить покой его обитателей. Йорунн позвонила в колокольчик у ворот обители, слушая, как первые капли дождя застучали по каменной мостовой.

— Я пришла просить совета у Семиликой, — сказала она на всеобщем.

Ее пустили в привратницкую. Женщина в длинном сером одеянии молча указала рукой на скамью у входа и велела ждать, а затем ушла через внутреннюю дверь, оставив Йорунн наедине со своими мыслями. Когда привратница вернулась, то вместе с ней пришла совсем юная девочка в белом, видимо, воспитанница при храме.

— Мия проведет вас к настоятельнице.

Вслед за молчаливой Мией Йорунн ступила на землю обители. Под ногами хрустели мелкие камушки дорожки, в саду мягко шелестел дождь. Гостью проводили в сторону небольшой крытой оранжереи, в которой, несмотря на раннюю пору, уже трудилась пожилая полная женщина. Когда Мия и Йорунн вошли, она подняла голову, внимательно осмотрела степнячку, зацепившись взглядом за кулон, затем мягко обратилась к девочке:

— Ступай, Мия, — а затем поманила девушку рукой поближе. — Кто ты? И почему просишь помощи у моей богини?

— Мое имя Йорунн, я прибыла в вашу страну совсем недавно и не по своей воле. Я совсем не знаю ваших обычаев, но слышала, что в этих стенах могу просить защиты и совета.

Настоятельница подобрала с земли перчатки и небльшую лопатку, которой рыхлила землю до прихода гостей, затем выпрямилась и отряхнула одежду.

— Да, сюда и вправду многие приходят за помощью, всеобщая мать редко отказывает тем, кто взывает к ее милости. И все же в твоих словах нет ясности. Я вижу, что ты носишь на груди знак нашего правителя. Редкое событие, когда этот дар оказывается в руках чужеземца. Почему ты здесь? Почему не просишь помощи у лорда Хальварда?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я прошу у вас защиты от него, — еле слышно ответила Йорунн.

Брови настоятельницы удивленно приподнялись.

— Вероятно, непростая история кроется за твоими словами. Обитель богини священна, земля ее неприкосновенна и находится под покровительством Семиликой. Однако мы находимся на землях Недоре и соблюдаем законы империи. Расскажи мне все, тогда я приму решение.

— Я мало могу поведать, обещание хранить в тайне некоторые события связывает меня, хотя сердце жаждет доброго совета или хотя бы простого разговора. И все же я пришла, чтобы просить помощи перед тем, как приму важнейшее решение в своей жизни.

Настоятельница посмотрела на Йорунн долгим пронзительным взглядом, потом слегка кивнула.

— Пойдем, я отведу тебя в святилище. Я всего лишь человек, но годы научили меня читать в душах людей по их глазам. Я вижу, что разум твой разрывают сомнения, что в сердце твоем живет боль и страх, но и луч надежды еще не погас для тебя. Ты в смятении, в твоей голове слишком много мыслей, и ты сама не знаешь, где правда, а где обман. Я буду просить богиню, чтобы она очистила твой разум и направила по верному пути.

В белом святилище было пусто, ни украшений, ни витражей, только белый камень и семь изваяний, стоящих в центре по кругу. Пять белых и два черных. Лица их были обращены от центра в стороны, чтобы любой мог рассмотреть семь проявлений богини: Дева, Жена, Мать, Воительница, Собирательница, Разрушительница, Смерть.

Дева была совсем юной, почти девочкой, едва расцветающей истинной красотой. Жена была исполнена обаяния и уверенной силы, с распущенными волосами, в легком струящемся платье, складки которого словно застыли под сильным утренним ветром. Мать держала на руках новорожденное дитя, вся ее фигура, словно торжество самой жизни, воплощала священную славу материнства.

Воительница была облачена в кольчугу и шлем, в руке ее был меч, за спиной лук и стрелы. Голову Собирательницы венчала корона из цветов и колосьев, а у ног ее стояла корзина с плодами. Разрушительница застыла, низко склонив голову над сложенными ладонями, в которых полыхало пламя, платье женщины плавно превращалось в пенные морские валы, закрывающие колени и ступни, а пряди волос напоминали плети или извивающихся змей.

Смерть представала в виде женщины, отмеченной годами, но еще не старой, одетой в плащ с капюшоном, который, впрочем, не скрывал поднятого к звездам лица. Она шла вперед, не глядя на дорогу перед собой, слегка опираясь на дорожный посох. Разрушительница и Смерть были вырезаны из почти черного камня с тонкими серебристыми прожилками, что придавало им внушительности. Однако ни угрозы, ни злобы, ни ужаса фигуры не внушали. Словно живые, но замороженные неведомым холодом, они были такими разными и в то же время необъяснимо похожими друг на друга. Семь лиц одного божества, семь воплощений, семь путей.

Йорунн замерла перед перед изваяниями, глубоко погрузившись в свои мысли, а потому не сразу услышала слова настоятельницы.

— У нашей богини много форм, но она едина в каждой из них. Ты можешь выбрать любой образ, любую оболочку, но при этом все равно останешься собой. В душе каждого человека живет и жизнь, и смерть, и добро, и зло. И любую минуту своего пути мы выбираем, какими будем сейчас. Мы вольны в этом выборе, но и за его последствия отвечать только нам. Никогда не принимай решения в минуты отчаяния, дай своему сердцу успокоиться, а разуму — остыть. Иначе очень легко уронить искру, что раздует смертельное пламя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она помолчала.

— Не знаю, что вышло меж тобой и лордом Хальвардом, но думаю, не стоит скрываться в этих стенах. Хотя, если ты нуждаешься в уединении, можешь остаться.

Йорунн коснулась кулона на груди и лишь грустно покачала головой.

— Думаю, правитель все равно знает, где я.

— Ты его гостья? Не думаю, что он хотел причинить тебе зло. Хальвард непростой человек, мало таких, как он. Однако сердце его справедливо, а поступки редко бывают неоправданными, хотя их причина часто не видна с первого взгляда.