Дамнар: Неведение - Марина Якунина

— Я не верю тебе! Ты меня утопишь! — Еся усилием воли пыталась отогнать морок, но её все сильнее тянуло к озеру. — Кто ты? Русалка? Нимфа? Водяница? Откуда взялась? Как хочешь помочь? — Еся говорила отрывисто и нервно, не замечая, как делает шаг навстречу.

— Купалась девочка, смывая с себя свет и магию, — каждое слово, произносимое Водяницей притупляло разум, успокаивало душу и наполняло Есю желанием окунуться в озеро. — Иммортал, не ведая, вдохнул в меня жизнь. Демиург удивился, но позабавился. Решил меня оставить в этом мире, научил человеческой речи. Сказал, что я — озеро. Русалки — дети мои, я всех приютила, — от водяной фейри будто бы исходило тепло. Не удержавшись, Еся сделала еще шаг навстречу. — У всех болела душа. Все они лили горючие слезы по любимым своим живым или мертвым.

Еся остатками сознания вспомнила, что про похожий случай рассказывала Кэйа. При мысли о подруге перед глазами вспыхнул образ Ярека. «Братец сейчас с ней. Ему все равно, что меня выгнали. Он вообще про меня вспоминает, когда вместе с зазнобой?» Укол обиды, перемешанный со страхом навредить другу что-то отразили в глазах девушки. Она сделала еще шаг. Словно прочитав ее мысли, Озеро продолжало свою нежную жалостливую песню.

— Ты за него кровь проливала, была готова жизни лишиться, а он с другой милуется. Я все видела, Я все знаю, все понимаю. А кровью родной человек для тебя хуже, чем ястреб для белки. Родные земли далеко, родные люди предали. В глубине всегда спокойно, любая непогода не достанет. Омут глубок — ни один обидчик не дотянется. Вода ласкова — смоет все печали и обиды, оставит лишь покой, — Водяница тихо пела, продолжая обволакивать разум и успокаивая трепыхающееся сердце.

Еся стояла у самой кромки воды. Ей оставался еще шаг. Водяница ее не торопила. Но девочка медлила. Сердце жгло от отчаяния и обиды. Ужасно хотелось спокойствия, хотелось забыться и отдохнуть. Предательская мысль пришла в голову: «Да все равно никто не хватиться…»

«Какая разница, хватится, не хватится! Что я в самом деле? Не туда моя дорога ведет!» — Еся начала внутренне протестовать, но тело было будто парализовано. Видя ее замешательство Водяница продолжила:

— Уж не ждет тебя братец названый, молодец сердцу милый. И домой дорога закрыта. Одна ты на всем белом свете осталась. Приходи в семью новую, семью добрую. Все вы, русалки, с одной судьбой. Для всех чуждые, никем не любленные. Ни родным, ни самим себе не нужные.

«Вот уж дудки!», — Еся внутренне уже протестовала как могла. — «Я самой себе нужна!», — да и остальными словами водной фейри она уже согласна не была.

— Пусти! — прохрипела девочка, не в силах пошевелиться.

Водяница перестала петь и уставила на девочку своими ничего не выражающими глазами. Озеро не понимало, почему эта девица, как и предыдущие, льющая слезы горючие, не желает упокоиться.

Словно в ответ на беззвучные мольбы девушки о спасении мелькнула большая тень. Две мощные собачьи лапы легли на плечи Есении, и Флаум всем своим весом навалился, роняя ее на бок, на пропитанную влагой землю. Девочка ударилась затылком до помутнения в глазах. Влажный собачий язык начал облизывать ей лицо, снимая морок с ее разума. Все еще оглушенная, Еся стала отмахиваться, с облегчением осознав, что способности двигаться и соображать к ней вернулись. Пес, видя, что она приходит в себя, отошел.

С некоторым трудом и кружащейся головой Еся смогла сесть и посмотреть на озеро. Водяница была на месте. Она немного склонила голову на бок, ее прозрачные губы беззвучно двигались. Пес Князя стоял передними лапами в воде. С его шерсти как с гусиных перьев стекали капли. Он молча, не рыча, вообще не издавая ни единого звука, смотрел на водный дух. Еся могла бы поклясться в тот момент, что они разговаривали, хоть и беззвучно.

— Не понимаю я тебя, пес. Я лишь хотела помочь. Зачем толкнул ее? Ей и так очень больно! — Водяница была в смятении. Пес разорвал связь с девочкой, и не давал вновь до нее дотянуться, а ей явно нужна была помощь.

— Зато я понимаю тебя. Ты знаешь лишь горечь. Люди не такие. У них выбор есть, какими им быть. Иначе она утопла бы, как и остальные русалки, — Флаум на водный дух не злился. За много лет, поведенных в разных мирах, повидав всяких существ. Он знал, что у некоторых из них чувства ограничены природой.

— Но я хотела помочь! Она плакала. Мне жалко ее, — Флаум чувствовал печаль Водяницы. Она действительно хотела помочь, только вот способ она выбрала не совместимый с жизнью.

— Помочь и потопить — есть же разница! — Флаум не злился. Он вообще очень редко испытывал подобные чувства. С духом воды он ощущал родство. Может быть удастся ее переубедить?

— Она живая, твои русалки — нет. Она человек. Добрый человек. Ей жить надо.

— Да как же жить, если сердце болит? — Водяница стала сильнее мерцать в потрясении.

— Да так и жить. Силы найдет, и будет жить. Исправить все можно, пока живой. Мертвой она уже счастливой не станет.

— Она будет спокойна. Зачем ей счастье? — дух воды окончательно запуталась. Ей редко удавалось поговорить с кем-то, похожим с ней по природе. Она знала лишь русалок. Но они уже не могли ей ничего объяснить про жизнь.

— Ты ошибаешься, дух воды. Речи твои ей тонуть помогали. А она остановилась, справилась. Да ты не унималась, — с легким укором произнес Флаум.

— Но она же хочет перестать горевать! — она была уверена, что девушки сами принимают решение. Водный дух не замечала, что как-либо влияет на них. Лишь поет свою скорбную песнь, пытаясь утешить.

Всполохи света протестующего духа ослепляли Есю. Она отвела взгляд и стала пытаться встать на ноги.

— И перестанет. А жалеть тоже можно по-разному. Можно из капкана вытащить, а можно и в омуте утопить. Жалость навредить может, — пес миролюбиво склонил голову на бок, понимая, что хоть какую-то искру сомнения в сознание духа воды заронил. Пройдет время, и может быть русалки в озере будут появляться реже. — Раз хочешь помочь, так помоги. Ране помоги зарасти, течением утопающего на берег вынеси, со дна монету нищему достань, голодному помоги рыбу поймать. Поговорить охота — так речи свои измени, чтоб не утопнуть захотелось, а слезы смыть и искупаться, — пес отвернулся от застывшего в изумлении духа, и подставил свою спину под руку шатающейся девушки. Они начали медленное движение в сторону замка.

Когда девушка отошла на дюжину шагов, и её