Мануэла - Анжела Марко

На те же звезды смотрела сейчас в нескольких кварталах от дома, где жил ее отец, Исабель, устав и решив немного отдохнуть. Она нашла удобное место возле нескольких деревьев, которые росли, окруженные невысокой деревянной оградой. На нее-то и присела Исабель. Стоило ей остановиться, прекратить движение, которое хоть как-то отвлекало ее от тяжелых мыслей, как те сразу же завладели ее сознанием.

«Договор, мы заключили договор, — звучал голос Бернарды. — Мы условились, что ты будешь расти в ее доме как родная дочь, но с одним условием. Когда ты станешь совершеннолетней, ты узнаешь всю правду! Ты узнаешь, кто твоя настоящая мать».

Исабель вновь заплакала. Она столько выплакала слез, сколько не смогла выплакать за все детство. Наверное, оно у нее действительно было счастливое, если она почти никогда не плакала. Она уже устала плакать, ей казалось, что у нее и слез-то не осталось больше, но чувство бессилия перед сложившимися обстоятельствами заставляло их браться откуда-то и катиться по щекам. Небольшой платочек давно уже стал мокрым. Было слишком поздно для прохожих, улица по обе стороны была пуста, и Исабель можно было не скрывать слез, своего горя.

Она поняла сейчас, почему Бернарда вызвала ее так срочно из Калифорнии, не дав даже возможности принять участие в выпускном вечере. Ей не терпелось открыть перед дочерью правду ее рождения. Ей почему-то казалось, что Исабель воспримет все гораздо спокойнее. А Исабель никак не могла даже представить Бернарду своей матерью. Это было выше ее сил. И стоило ей только подумать об этом, как слезы вновь текли по щекам, оставляя блестящие дорожки.

— Договор! Они заключили между собой договор, не подумав о том, как я отнесусь к этому договору, когда стану взрослой! — простонала она, схватившись руками за голову. — Уж лучше было бы мне не рождаться на свет! — Да, сейчас ей такая мысль не казалась кощунственной. Или пусть она была бы дочерью служанки, как оно и есть на самом деле. Но всегда знала об этом! И не было бы никаких трагедий! Но сейчас она совершенно другой человек. Она уже не сможет психологически представить Бернарду своей матерью, разрешить ей относиться к себе, как к дочери, а себе к ней — как к матери. Исабель вспомнила, как отреагировала на прикосновение Бернарды там, в комнате мадам Герреро, когда Бернарда сказала ей, что время поможет привыкнуть к новой матери, и попыталась обнять ее за плечи. Даже сейчас ее тело содрогнулось. Одно дело, когда Исабель относилась к Бернарде как к преданной служанке. Но относиться к ней как к матери она не сможет, наверное, никогда.

Исабель очнулась от своих мыслей и почувствовала, что если она не встанет и не пойдет дальше, то окончательно замерзнет и схватит простуду. Она достаточно отдохнула. Исабель подумала, что если ей и захочется вернуться сейчас в дом, она не знает, в какую сторону надо идти. Но сидеть здесь всю ночь она не сможет.

Исабель встала и тихонько двинулась дальше. Улицы здесь были не такими широкими и светлыми, как в центре. Зато здесь было до удивления тихо, и она слышала лишь собственные шаги. Вокруг — ни одного освещенного окна. Все спали. Ей показалось, что на всем белом свете осталась одна она.

5

Эмилио пришлось помучиться, прежде чем он нашел адрес Фернандо. У него было предчувствие, что если он найдет приятеля, то сможет узнать хоть что-нибудь о пропавшей Исабель. Слишком настойчив был Фернандо, когда расспрашивал его обо всем, что касается ее. И если сразу же после того, как Эмилио сказал ему ее адрес, он помчался к ней, то не может быть, чтобы этот настойчивый тип ничего не заметил.

Лишь позвонив секретарю клуба любителей верховой езды, где когда-то они познакомились с Фернандо, и, извинившись за столь поздний звонок, сославшись на срочную необходимость, Эмилио узнал телефон и адрес Фернандо. Тот жил не очень далеко от его дома. Эмилио взял машину и через полчаса был на месте. Он обратил внимание, что все окна в доме темные. Создавалось ощущение, что дом пуст. И все же Эмилио решил проверить и позвонить. Вполне возможно, хозяева расположились в комнатах, окна которых выходили на противоположную сторону.

Ему пришлось быть настойчивым, нажимая на кнопку электрического звонка. Наконец Эмилио заметил признаки жизни внутри дома. Сначала мелькнул свет в одном из окон, потом вспыхнули лампы в прихожей, и он услышал шаги. Щелкнули замки, и на пороге Эмилио увидел пожилую женщину в очках и в ночном халате. Она была похожа на черепаху. Она внимательно оглядела Эмилио через свои смешные круглые очки.

— Сеньор? — Женщина ждала, когда Эмилио скажет ей, кто он и зачем пришел.

— Добрый вечер, — поздоровался Эмилио. — Прошу меня извинить за столь поздний визит, но…

— Хотите видеть кого-нибудь из господ? — прервала его женщина, по всей видимости экономка.

— Да, — кивнул Эмилио. — Мне просто необходимо видеть Фернандо.

— Никого нет дома, — развела руками экономка, а это была Барнет собственной персоной, — а больше я ничего не знаю. Они еще днем ушли.

— А может быть, вы в курсе, куда они пошли? — не дал ей захлопнуть дверь Эмилио, хотя Барнет собиралась сделать это. Она уже почти спала, когда ее потревожил звонок. И теперь ей хотелось как можно быстрее отделаться от этого настырного молодого человека и оказаться в своей теплой кровати. — Может быть, они говорили про какой-нибудь ресторан или кафе? — Эмилио надеялся, что она даст ему хоть какую-то зацепку в поисках Фернандо.

— Не знаю, — покачала головой Барнет и решительно потянула дверь на себя. — С вашего позволения, пожалуйста, — намекнула она Эмилио, чтобы тот отошел в сторону и не мешал ей закрыть двери.

— Минуту, пожалуйста, — в свою очередь проявил вежливость Эмилио, не убирая ноги. — Постарайтесь все же вспомнить, может быть, ваши господа, уходя, обмолвились, куда идут?

— Нет, у них нет привычки рассказывать прислуге, куда они уходят. — Барнет уже начала раздражаться.

— Скажите, пожалуйста, — заторопился Эмилио, видя, что эта женщина скоро просто прогонит его, — а Фернандо никто сегодня не звонил? Может быть, вы случайно поднимали трубку? Не звонила ли ему женщина?

— Не знаю, сеньор! — сложила руки, словно во время молитвы, Барнет. Она окончательно потеряла терпение, но выработанное за долгие годы службы почтение к господам еще сдерживало ее. — Я всячески стараюсь не грубить вам, однако ваши вопросы уже толкают меня на грубость. То, что вы пытаетесь выведать, — личное дело моих господ и, если вы не из полиции, то не имеете никакого права совать нос…

— Вы не так меня поняли, — попытался успокоить ее Эмилио. — Я вам объясню сейчас все. Я не собираюсь вмешиваться в личную жизнь Фернандо, но одна наша общая знакомая ушла из дома и пропала. Ее нет вот уже несколько часов. Я пытаюсь выяснить, может быть, она звонила ему днем или ушла с ним. Уверяю вас, Фернандо поступил бы точно таким же образом, окажись он на моем месте. Эта девушка из очень уважаемой семьи, понимаете?