Смертельный рай - Линкольн Чайлд

— Сэр?

Он свернул на Грин-Фармс-роуд. Через минуту или две, когда доберется до дома, он сам начнет звонить. Пока же приходилось рассчитывать на Кравица. Дорога была каждая секунда.

— Делайте то, что я говорю, сержант. Найдите Мастертона и повторите ему все то, что я сказал вам. Он и Эйхерн каждый раз были у окон, так что им следует поостеречься. Передайте ему, чтобы искал белого мужчину, вероятно, в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. Одинокого, но умеющего растворяться в толпе. Вероятно, ездит на спортивном автомобиле, чтобы компенсировать собственную низкую самооценку. Расспросите коллег, не крутился ли возле них в барах и ресторанах, где они бывают, некто, мечтающий о том, чтобы стать полицейским.

В трубке снова наступила тишина.

— Кравиц, черт побери, вы меня слышали?

— Да, сэр.

— Так принимайтесь за дело.

Еще минута, и он будет дома. Здесь уличное движение было не столь оживленным. Когда он проезжал через перекресток, с его улицы вывернул какой-то автомобиль и помчался по Компо — красный «понтиак-файерберд».

Лэш поехал дальше, едва обратив на него внимание. Он вспомнил, что и он сам является мишенью. Его тоже было видно в окне. Придется уговорить Карла и Ширли уехать из его дома — причем она, как всегда, будет язвительно высказываться о том, насколько опасна его работа, — а потом подумать, что делать дальше…

Неожиданно он вздрогнул. «Понтиак-файерберд», красный, последняя модель…

Сбросив скорость, он посмотрел в зеркало.

Автомобиль исчез.

До упора вдавив педаль газа, он свернул, взвизгнув шинами, одновременно достал из кобуры пистолет, но еще до того, как его дом показался в поле зрения, Лэш замер от ужаса.

Он уже догадывался, нет, знал, что обнаружит внутри.

36

Лэш откинул назад голову и посмотрел в потолок. Даже там, казалось, перемещались колонки чисел, фамилий и дат.

— Господи, — простонал он, закрывая глаза. — Слишком я заработался с этими бумагами.

Послышался шелест переворачиваемых страниц.

— Есть что-нибудь? — спросил он у потолка.

— Вообще ничего, — ответил ему голос Тары Стэплтон.

Лэш открыл глаза и потянулся. Несмотря на мучившие его ночью дурные сны и воспоминания, он проснулся полным энергии. Выходные прошли без каких-либо ужасных известий. По дороге он позвонил по мобильному Диане Миррен и при одном лишь звуке ее голоса, словно подросток, ощутил пробежавшую по телу дрожь возбуждения. Разговор их был коротким, но оживленным, и она согласилась поужинать с ним в следующую пятницу. Он был настолько поглощен мыслями об этой встрече, что не вспомнил о своих приключениях на контрольном пункте номер три, пока не оказался там снова. Но на посту стояли не те охранники, что в прошлую пятницу, и он миновал его без каких-либо осложнений.

Сейчас — ближе к одиннадцати часам утра — возбуждение потонуло в нескончаемом потоке данных. Материала оказалось слишком много, чтобы просеять его. Работа напоминала перетряхивание стога сена без какой-либо уверенности в том, есть ли в нем вообще игла.

Снова вздохнув, он пододвинул к себе папку с досье Линдси Торп и начал почти бездумно перелистывать его.

— Что известно о той третьей паре? О Коннелли?

— Завтра они уезжают на Ниагарский водопад.

— Ниагарский водопад?

— Они провели там медовый месяц.

«Ниагарский водопад, — подумал Лэш. — Прекрасное место для убийства. Или самоубийства, если уж на то пошло».

— На канадской стороне мы мало что можем сделать, — добавила Тара. — Большую часть субботы я пыталась обеспечить там скрытое наблюдение. Остается лишь ждать и надеяться на лучшее.

— По крайней мере, у вас было какое-то занятие на выходные.

Тара хитро улыбнулась.

— Ну, вы тоже вряд ли можете пожаловаться на скуку.

— Вы о моем свидании?

— И как оно?

— Она выглядела совершенно не так, как я ожидал. И говорила иначе. Но знаете, через десять минут это не имело никакого значения.

— Судя по нашим исследованиям, мы часто испытываем влечение к неподходящим людям по неподходящим причинам. Может, потому и случается столько неудачных браков.

Она замолчала.

— Послушайте, — сказал наконец Лэш. — Почему бы вам не встретиться с тем парнем, которого вам подобрали? Еще не поздно. Поговорите с Мочли, пусть снова зарезервирует для вас столик.

— Я уже говорила. Как я могла бы пойти на это, зная то, что я знаю?

— Я встретился с Дианой Миррен, зная то, что я знаю. И собираюсь повторить это в пятницу.

— Вот только я — сотрудница «Эдема». Я же вам говорила, что…

— Знаю. «Эффект Оз». Вот что я вам скажу: ерунда все это.

— Это ваше мнение как специалиста, доктор?

— Да, именно так. — Он наклонился над столом. — Послушайте, Тара, «Эдем» умеет подбирать пары. И притом идеально. Но после того, как вы познакомились, «Эдема» больше не существует. Есть только вы двое. Если все будет хорошо, вы почувствуете это.

Тара молча смотрела на него.

— Вопрос так или иначе решится. И тогда это перестанет иметь значение, оставшись лишь воспоминанием. Любые отношения предполагают, что к прошлому не стоит относиться всерьез. Вы что, будете упрекать его за тех девиц, с которыми он встречался в колледже? Это ваш шанс, Тара. Послушайте совета того, кто сам два дня назад был в таком же ресторане.

Лэш тут же подумал, что и так сказал достаточно. «Вернемся к работе», — мысленно вздохнул он.

Отложив досье Линдси Торп, он начал листать данные ее медицинского осмотра и неожиданно остановился.

— Тара?

Она осторожно взглянула на него.

— Насчет той повторной проверки миссис Торп…

— Вы про встречу выпускников?

— Нет, про обследование. Ваши врачи часто предписывают…

— У нас такого не бывает.

Лэш на мгновение растерялся.

— Что вы сказали?

— Я сказала, что мы не проводим повторных медицинских осмотров.

— А это что?

Лэш подвинул ей отчет. Тара взяла бумаги и молча просмотрела их.

— Я видела такое всего пару раз.

— Что именно?

— Помните, как во время вашего первого визита за Стену Мочли говорил о подробных обследованиях, которым мы подвергаем наших кандидатов? О проверке генетической предрасположенности к наследственным заболеваниям, факторов риска и так далее?

— Да.

— В случае серьезных дефектов мы отклоняем заявление. Но если это какая-то мелочь или болезнь, способная проявиться спустя очень долгое время, мы допускаем кандидата, а позднее проводим повторный осмотр.

— Делая вид, будто это стандартная процедура.

— Да, так.

— Нет смысла отвергать клиента, который готов платить. — Лэш снова перелистал страницы. — У Линдси Торп не было подобных заболеваний, тем не менее ей назначили повторное обследование за полгода до смерти. — Он перевернул еще несколько страниц. — По его данным, миссис Торп прописали сколипан, по одному миллиграмму ежедневно. Не знаю такого лекарства.

— Я тоже.

— С ней работал доктор Моффетт. Вы могли бы связаться с ним и спросить, из-за чего проводилось повторное обследование и почему было прописано это лекарство?

— Конечно.

Тара встала и подошла к телефону.

Лэш наблюдал за ней. Он был уверен, что это очередная улика, новый фрагмент головоломки.

— Доктор Моффетт работает с двенадцати, — сказала Тара, кладя трубку. — Я перезвоню ему.

— Не могли бы вы сделать еще кое-что? Просмотрите медицинские отчеты Льюиса Торпа, Уилнеров и той третьей пары, Коннелли. Проверьте, не проходили ли и они повторную проверку.

Лэш подождал, пока смолкнет стук клавиш.

— Ничего, — сказала Тара. — Никто из пятерых не проходил никаких дополнительных осмотров.

— Никто?

Тара покачала головой.

— Льюису Торпу не казалось странным, что его жена прошла обследование, а он нет?

— Вы же знаете, какой тайной окружены все процедуры «Эдема». Наши клиенты научились не задавать лишних вопросов.

Лэш бессильно откинулся на спинку кресла. Наперекор всему его мысли вернулись к встрече с Дианой Миррен и тому, что она говорила про хайку.

«Они на многое намекают, многое оставляют воображению, больше подразумевают, чем говорят. Не ищите ответа. Вместо этого думайте о том, как открыть дверь».

Что подразумевалось в данном случае? Какие стечения обстоятельств имели место в последнее время? И о чем они свидетельствовали?

Эдмунд Уайр, убийца, который ненавидел полицейских, вышел по условно-досрочному освобождению. Он убил трех женщин, двух офицеров и шурина Лэша. В итоге Лэша бросила жена, а сам он, полный сомнений и чувства вины, ушел из ФБР, желая положить конец бессонным ночам.