Навсегда - Сюзан Таннер

– Ты хотел знать мое настоящее имя, – промурлыкала она ему в самое ухо, почти дотрагиваясь до него губами. – Меня зовут Анна Эмили. – Джеб ничего не отвечал. – Но я отказалась от этого имени после того, как один парень сказал мне, что это имя может быть только у старой девы или у жены проповедника.

– Какой же я сукин сын! – громко проревел Джеб. Коралл удивленно заморгала глазами, увидев, как мужчина, который только что нежился в ее объятиях, вдруг вскочил и стал поспешно натягивать брюки.

– Тебе не нравится разговаривать? – спросила она с обидой.

Джеб немигающим взглядом уставился на нее.

– Нет, – ответил он наконец. – Нет, я не люблю никаких разговоров.

Она нежно улыбнулась.

– Тогда я закрою рот на замок. Ну, иди же ко мне. – Она постаралась придать себе вид искусительницы. – Я постараюсь не беспокоить тебя лишними вопросами.

Он потянулся за своей рубашкой.

– Может быть, в другой раз, милая.

Джеб положил рядом с кроватью деньги и подумал, что Ханна слишком дорого обходится ему.

Коралл все еще не верила своим глазам: все так быстро и внезапно закончилось; она в растерянности смотрела, как он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Джеб вздрогнул, когда услышал, как что-то ударилось о дверь, как раз на уровне его головы. Хорошо, что он успел закрыть ее. Джеб вышел на улицу, махнув на прощание бармену. Жена проповедника. «Черт побери, никому так не везет, как мне, никому», – с досадой думал Джеб.

ГЛАВА 19

Глубоко вдыхая вечерний воздух, Джеб почувствовал запах съестного, исходивший из ресторана гостиницы, расположенной напротив салуна. Дверь гостиницы была открыта, и туда проникал легкий вечерний ветерок. Он подумал, что ему сейчас неплохо было бы поесть в этом приличном месте, с приличной кухней, чтобы хоть как-то утолить сосущий голод.

Он направился к гостинице. Чем ближе он подходил, тем отчетливее становились доносившиеся из обеденного зала звуки: незатейливая мелодия, которую кто-то наигрывал на хорошо настроенном фортепиано, разговоры, нежный смех.

Когда Джеб остановился в дверях ресторана, его внимание сразу же привлекли четверо людей, сидевших в углу.

Ханна. Ее волосы выбились из прически и упали на ее щеки непокорными кудрями, в ее светло-голубых глазах отражался свет висевшей прямо над столом люстры. Она немного раскраснелась. В этот момент она слегка наклонилась к священнику-баптисту, выслушивая то, что он ей говорил. Однако на таком расстоянии Джеб так и не смог расслышать ни единого слова.

В какое-то мгновение Джеб решил подойти к Ханне, но сразу же передумал. Все это он создал для нее. Начищенные до блеска столовые приборы, сверкающий хрусталь, хрупкий фарфор. Утонченный разговор и изящные манеры. Джеб не знал, как Ханна жила до замужества, но он видел, какое нищенское существование влачила она, будучи женой Кэйлеба Барнса. И хотя эта женщина чертовски раздражала его, она была достойна лучшей участи, и это ожидает ее в Шермане.

Джеб старался убедить себя, что она действительно раздражала его на протяжении всего пути сюда, в этот небольшой городок. Ни одна женщина не смогла бы быть более своенравной и упрямой.

К тому моменту, как Джеб добрался до пансиона Армена, он вспомнил каждую мелочь из тех, что так бесили его в Ханне. Несомненно, он был бы только рад наконец-то избавиться от нее. Он выбросит ее из головы и сможет сосредоточиться на том, чтобы быстрее найти Айка Нельсона и Леона Уилкинса.

Он настойчиво стучал в дверь пансиона до тех пор, пока Джекоб Армен не открыл ее. Армен учтиво поприветствовал его.

– Миссис Барнс здесь нет, – сообщил он. – Она ушла на весь вечер.

– Я знаю, я пришел не к ней. Джекоб Армен удивленно поднял брови.

– Сколько вам нужно денег, чтобы Ханна могла прожить у вас месяц?

Владелец пансиона назвал вполне приемлемую сумму, и Джеб вытащил несколько купюр из кожаного мешочка, висевшего у него на шее.

– Если Ханна еще на какое-то время задержится здесь, сообщите об этом командиру в форте Белкнэп. Я отправлю вам столько, сколько будет необходимо.

– Вы поступаете по-джентльменски, мистер Уэллз, – одобрительно улыбнулся Джекоб Армен. – Вы истинный джентльмен.

У Джеба были некоторые сомнения на этот счет.

– Скажите Ханне, – добавил он, – что она может продать лошадь и купить то, что ей необходимо. В конюшне я предупрежу об этом.

– Вы скоро покинете город? – поинтересовался Армен.

– Я уезжаю сегодня же, – сказал Джеб, подумав, что у него нет причин более задерживаться здесь.

– Ну, в таком случае, может быть, вы хотите оставить записку для миссис Барнс?

На какое-то мгновение Джеб подумал, что есть вещи, о которых он бы и сказал Ханне, но потом лишь пожал плечами и произнес:

– Нет, я думаю, все уже сказано.

Выйдя из пансиона, Джеб поправил шляпу. У него мелькнула было мысль о теплой постели Дженни Район, но, засвистев какую-то похабную песенку, он направился в конюшню. Хорошо, что не было дождя, он ненавидел ночевать под дождем.

– Мы с нетерпением будем ждать вас завтра утром в церкви, – говорил Уоррен Солтерс Ханне, прощаясь с ней у парадной двери пансиона Армена.

Из-за плеча священника Ханна поглядывала на чету Грэхемов. Как всегда, мистер Грэхем смотрел куда-то вдаль. Орлиный же взор его жены был устремлен на Ханну:

– Я тоже буду с нетерпением ждать утра. Ханна возвела глаза к небу. Как можно так кривить душой? Ей никогда не удавалось преуспеть в такого рода дипломатии. Возможно, проповеди его преподобия Солтерса помогут ей справиться с собой и научиться терпеть неприятную компанию Иоланды Грэхем. Ханна могла лишь надеяться.

– Ну, что ж… – священник как-то замешкался, – тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответила Ханна, не собираясь более задерживать его. Ей понравился Уоррен Солтерс, но она вовсе не собиралась обнадеживать его. Так же, как она не собиралась угождать ни Джебу Уэллзу, ни Иоланде Грэхем, ни кому-либо еще.

– Спокойной ночи, дорогая, – пропела Иоланда чересчур сладким голосом, когда его преподобие подошел к ним. Чем больше она узнавала Ханну Барнс, тем меньше и меньше ей хотелось бы видеть эту женщину в роли жены Уоррена Солтерса. Ханна Барнс, оказывается, совсем даже не была тем застенчивым воробушком, каким она вначале показалась Иоланде Грэхем. Не была она и невзрачной: глаза Ханны вдруг засияли, щеки покрылись легким румянцем, да и манера отвечать показалась почти что дерзкой. Даже волосы Ханны проявили ее бунтарский характер, все время выбиваясь из тугого пучка.

Нет, Иоланда уже больше не считала Ханну Барнс подходящей невестой для проповедника. И она изо всех сил попыталась отвлечь его внимание на что-либо другое. В последнее время, когда его преподобие проявлял какой-либо неподходящий, по мнению Иоланды, интерес, ей легко удавалось исправить положение. Она не сомневалась, что на этот раз она смогла бы это сделать.