Клады от демона. Договор - Andrew Khuman

и белые, но есть и жёлтенькие. Все малюсенькие, микрокладики какие-то, попробуй отыщи такой, среди мусора, но в том и заключается прелесть этого хобби. Усердия моего хватило, что бы запомнить только три небольших, рыжих поклажи. Других много, но заняты современными постройками – коровниками, или колхозными станами.

Но самое интересное – серая точка здесь имеется. Чуть дальше и в той местности посвободнее, в плане заселения. Там возвышенность начинается, а потом лес и горы. Для начала прикинул, как туда добраться? В принципе можно, хотя и дорог почти нет, лишь бы непреодолимых оврагов не встретилось. Пришёл к выводу: «лучше заехать с юго-востока, с горы, на которую имеется грунтовка». А теперь можно и рассмотреть, что там лежит и стоит ли оно того.

Забавно всё это и до жути интересно, оказывается – возможно разглядеть со всех сторон. То есть: погрузиться в грунт и пройти по кругу, чуть ниже или выше, да и вообще – с любого боку. Кроме того – увеличить и взяв отдельный предмет, рассмотреть во всех деталях. Даже повертеть в руках, раскрыть, или сломать, потрогать слегка, но немного не так, как обычно. Очевидно мои ощущения отличаются от его, или от всей этой техники – не подстроена под меня она. Но сей склад, видимо специально обустроили в обрыве и закидали деревьями и камнями вход, что бы никто не нашёл. Похоже – была пещерка в местной породе, но засыпалась, её расширили и под завязку набили оружием.

Винтовок – не меньше сотни, четыре пулемёта на колёсиках и один ручной. Динамиту – пару ящиков, а в восьми других – патроны. Ещё один – с пистолетиками и три – с запчастями и снаряжением. Там завалялись два прицела от полевых пушек и оружейная смазка в небольших, жестяных маслёнках. Но самое интересное, в глубине этой дыры: ножики всякие, сабли и шашки, кинжалы, пики, топор большой, лопат несколько и кувалда. Здесь сухо и всё просто идеально сохранилось, знали, что делают, кстати – а кто? Только подумал и гляжу кино про то, как этот процесс происходил, в те лихие времена.

Люди в военной форме тех лет, похоже – белогвардейцы. Но время уже после гражданской войны, значит зелёные, то есть – белобандиты, как окрестили краснопузые. Неделю они тут жили, неподалёку и рыли этот грот. Породу уносили подальше и высыпали в дыру, что на той вершине. Там имеется подходящий и очень глубокий карстовый провал. Закончили, занесли, что смогли, но не всё поместилось. Остальное увезли в лес, наверное – там закопали и разбрелись, кто куда.

Вход небольшой – щуплый человек едва сможет протиснуться, пригнувшись, а внутри – расширяется и можно во весь рост стоять, им так удобнее было работать. Пробка на входе, примерно полтора метра, из тех же камней сделана, откопать – не составит труда. Но зачем мне – это нужно? Пока не знаю, стволы конечно – дело хорошее, на всякий случай, но для этих случаев есть демон. А вот сабельки и кинжалы – можно попробовать загнать и недёшево. Найти бы оптовика на эту тему, было бы зашибись. Координаты ему слил и бабло срубил, по лёгкому. Пусть уже он переживает, как этот арсенал извлечь и вывезти. Но чикисты – настороже и только рот открой: они тебя сразу же вычислят и закроют.

Поднимаюсь и с небольшой досадой в душе, снова смотрю вниз. Обычные крапинки уже становятся не интересными, хочется необычностей, но их не сразу-то и заметишь. Вон там коричневая, или оранжевая, ближе к горам. Небольшая, явно не склад, но и не микрокладик, а самое непонятное – цвет переливается. Всегда, видя такую загадку, становится не по себе от нетерпения её разгадать – это безумно завлекательно и манит своей таинственностью. Она находится на одинокой скале, в её отвесной стене, с южной стороны. Подлетаю туда и вижу щель, между каменной колоннадой, вхожу в неё – сидит большая птица в гнезде. Пытаюсь погладить, но не получается, пробую мысленно – тоже никак не удаётся, она как сидела, так и сидит.

А вон и само сокровище, лежит в глубине, ничем не прикрытое. Это какой-то кожаный мешок, из шкуры барана, наверное. Зашитый со всех сторон, похоже его никто не трогал с тех пор, как он тут оказался – уже огрубела кожа, от старости. В нём книги и доски, ещё – позолоченный бронзовый крест, прибитый к деревянной основе, с распятием и одежды, видимо дорогие – шёлковые. Попробовал почитать одну – ничего не понимаю в этих незнакомых буквах, остальные такие же. Но мелькнула мысль о переводе, как будто её кто подкинул – очень умная техника, даже логически догадывается, что мне нужно. Хотя, может Биф всё держит под контролем, подсказки и желания угадывает, ему нетрудно, как я понял, а может и нравится.

Читаю на знакомом, великом и могучем. Скорее всего – это евангелие, только немного древнее, судя по необычности некоторых слов. А на досках – рисунки, религиозные, как и в любом храме. Но одна доска, самая большая, в серебряном окладе, с каменьями – мне приглянулась. Рассмотрел её, выдернув на воздух, краски слегка потускнели, серебро потемнело, но лик тётки с ребёнком – ещё различим. Значит иконы и библии, припрятали здесь служители культа. Это было давно – тысячу лет назад, если не больше, скорее всего – византийские они. Теперь надо посмотреть: как умудрились сюда засунуть.

Всё очень просто оказалось: днём один молодой монах, зашёл на этот гребень с западной стороны – там тропинка имеется. Снизу ему подсказали, где встать над этим гнездом. Причём, по тихому всё делали, без криков, только руками знаки подавали, которые заранее обговорили. Там, наверху, он забил железный костыль и ушёл. А ночью: поднялись уже четверо, привязали верёвкой одного скалолаза, из своей братии и с мешком – опустили. Умно действовали: втроём через костыль потихоньку стравливали, пока тот не крикнул. Протиснулся в щель, положил на ощупь – светить-то было бы не желательно, дёрнул три раза, подавая знак – его вытянули. Всё, ушли и не оставили следов. Но костыль, до сих пор на месте – у меня есть шанс повторить этот трюк. Надо будет обучиться альпинизму, немножко, но я боюсь высоты, значит – ночью пойду. Что бы не видеть, куда падать буду, если сорвусь. К тому же меня с мешком – тоже не заметят из лесу, лишь бы луна не подсвечивала.

Зашибись, едем дальше. На этот раз поднялся