Авария или В ожидании чуда - Лавр Сивер

-Только четверо... - повторил Храмов.

Установив кое-как дверь и дождавшись наскоро приготовленного Мариной ужина, друзья поели и легли спать прямо в одежде. Тревожные сны не давали покоя, их убежище уже не казалось таким безопасным.

* * *

На следующее утро беглецы держали совет. Последние события разрушили все планы и радужные иллюзии, крепко всех озадачив. Куда бежать, что делать, никто не представлял. Палыч ходил мрачнее тучи, он был разбит и уничтожен, многое, во что он верил, и чем жил всю свою жизнь, в одночасье рушилось. Виктор вообще не произнес ни слова, а Марина сидела в прострации. В конце концов, Тарасов встал и пошел одеваться. Его проводили взглядами, не решаясь ничего сказать.

- Что смотрите? В деревню я пошел, в лавку, надо лекарств купить, к вечеру вернусь. Надеюсь.., - сказал Палыч, засовывая ноги в унты.

Из Борового на северо-запад, петляя между редкими деревнями и поселками, шла дорога, по которой, в конце концов, можно было выйти на федеральную трассу. Выбравшись, наконец, из города к широкому проходу между деревьями, обозначающему дорогу, Палыч отдышался и побрел дальше, к ближайшему поселку, с трудом переставляя ноги в глубоком снегу. Он не помнил точно, была ли там аптека, но надеялся на то, что ему все же удастся разжиться чем-нибудь, что поможет его горящему боку. Ранки ему обработала Марина еще вчера, но вокруг началось воспаление. Не желая тревожить друзей, он ничего им не рассказал.

С грязно-серой крыши крайнего, одиноко стоящего деревянного дома свисали длинные сосульки, сбоку от оторванной и криво висящей калитки к крыльцу была протоптана дорожка, усыпанная мусором и щепками. Отметив признаки присутствия людей, Палыч направился к дому, в надежде разжиться лекарствами или хотя бы советом, где их взять. Жители села оказались настолько запуганы, что поначалу даже не подавали признаков жизни, но Тарасов был настойчив и через час, наглотавшись таблеток он, с чувством полного удовлетворения с пакетом, набитым лекарствами, отправился в обратный путь.

Разглядев как следует, и удостоверившись, что он не бандит, местные жители обошлись с ним очень душевно. Одна добрая старушенция, представившись медсестрой на пенсии, даже оказала ему медпомощь. Аптеки, разумеется, в том, что осталось от некогда большого села, не было и в помине, и Палыч чуть ли не насильно всучил деньги за лекарства, которые ему дали.

Он был просто шокирован поведением аборигенов. Насколько они оказались нравственно богаче и человечнее правильных, образованных, и холеных полноправных «членов общества», тех кто уж столько лет правит в стране и рушит её.

Что творилось последние годы в его стране, и как могли люди допустить такое? Миновав крайние дома, он увидел вдалеке маленькую фигурку, топающую навстречу по его же следам.

Вид у девушки был измученный, лицо красное от мороза, отороченная мехом дорогая накидка была вся в ледышках. Она шмыгала носом, пряча руки подмышками.

- Здравствуйте, - сказала она, - могу ли я воспользоваться вашим телефоном? Произошла авария, наш вертолет упал и... я не успела к спасателям, я бежала, но снег был очень глубокий и они... они улетели.

Девушка подняла голову, посмотрела Тарасову в глаза и горько заплакала.

- Тебя не Ольга зовут? - настороженно спросил Тарасов.

- Да, - ответила девушка, перестав плакать от удивления.

- Вот что, Ольга, - помолчав немного, сказал Палыч, - звонить тебе никуда не стоит, а стоит тебе пойти со мной.

- Далеко? - доверчиво поинтересовалась она, - я очень замерзла и устала. И есть хочу.

* * *

Ольга сидела на бревне у небольшого потрескивающего костерка, она заворожено смотрела на язычки пламени. Слезы щипали ей глаза и девушке казалось, что она осталась совсем одна на всем свете, и что утешения ей теперь не найти никогда. Она вспомнила мать, снова всхлипнула, и слезы опять потекли по её щекам.

Второй вертолет, в котором сидела охрана, пропахав борозду, достаточно мягко упал на склон и, если бы в конце пути со всего маху не врезался в уже ярко полыхавшие останки первого, то наверняка остался бы цел. Из первой машины, задетой лопастями второго вертолета, и от этого разваленной пополам, Ольга выпала еще в воздухе, что ее и спасло. Мягкие ветви ели, и глубокий снег смягчили падение. Очнувшись от обжигающего холода, она выбралась из сугроба и побрела на хорошо видимый свет горящих обломков вертолетов, слышала и видела подлетевшие другие вертолеты но, как Ольга ни торопилась, как ни кричала, успеть до их отлета не смогла. Устроившись на месте аварии, согреваясь жаром от обломков, она дождалась утра и двинулась на поиски людей.

Как мог, Палыч объяснил ситуацию, в которой Ольга оказалась. Весть о смерти отца она восприняла как должное, как будто знала, что такое должно произойти. Подсознательно она понимала, что в случае его смерти, ничего хорошего ее не ожидает, но чтобы убивать... До Ольги начало доходить, что она осталась совсем одна, брошенная на растерзание свирепым беспринципным стервятникам - недавним партнерам ее папаши. Про то, что ее матери нет в клинике, и наверняка и на этом свете, Палыч промолчал.

Он мерно поворачивал закрепленный над костерком вертел с аппетитно шипящей куропаткой, подстреленной им по дороге. До дома оставалось еще далеко, и он решил, что им стоит отдохнуть, да и девочку покормить надо, жалко смотреть. Чудом жива осталась, бедняжка!

- Ну вот, уже готова дичь. Ты, наверное, с костра и не ела никогда? - спросил Палыч, осторожно протягивая ей вертел с аппетитно пахнущим мясом.

Ольга осторожно, стараясь не обжечься, откусила маленький кусочек.

- Ела, в пансионе мы все время берем с собой в походы что-нибудь, и потом жарим на костре. Или печем в углях - овощи так, а мясо в фольге. Скажите, а вы откуда про все знаете? Ну, про меня, про отца?

- Так получилось, - ответил Палыч, глядя сквозь ветви на начинающее сереть небо, - за нами те же люди охотятся, вот откуда и знаю. Да ты не бойся, видишь, мы все живы и здоровы до сих пор, и тебя никто не тронет.

- А что будет дальше? - спросила она, подвигаясь ближе к костру, который потихоньку угасал.

- А дальше мы с тобой пойдем вот этой самой дорожкой в Боровой, до темноты, наверное, не успеем, да и не беда, я и в темноте дорогу найду, - ответил Тарасов.

Их встречали. Только прихрамывающая фигура Палыча вынырнула из темноты на освещенную луной площадку перед цехом, а Ольга, осматриваясь, в очередной раз открыла рот, чтобы спросить «долго ли еще?», послышался голос Храмова:

- Стой! Кто идет?