Сделка с королем эльфов - Элис Кова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты это серьезно?
– Вполне.
Уиллоу нервно чешет голову.
– Ладно, но, если пойдешь к ней, давай сперва приготовим цитрусовые пирожные.
– Цитрусовые пирожные?
– Ринни их больше всего любит.
– Откуда ты знаешь?
– Я бывал в замке практически с рождения. Я рос здесь с Поппи, учился, чтобы стать следующим замковым целителем. И… полагаю, кое-что слышал о тех немногих, кто тоже находился внутри. – Он пожимает плечами.
Но если он «кое-что слышал», то вполне мог знать правду о Ринни и Эльдасе. Я едва сдерживаюсь, чтобы не сказать об этом. Но все же справляюсь с собой. Уиллоу прав, это не его дело. И некоторые вопросы лучше задавать непосредственным участникам.
В конце дня Уиллоу ведет меня в комнату Ринни, прихватив небольшую коробку лимонных и апельсиновых пирожных, на приготовление которых мы потратили довольно много времени. Он также настоял, чтобы собрать небольшой мешочек с лакомствами для Крюка. Позже посмотрим, понравятся ли они волку. Надеюсь, после них зверь полностью придет в норму.
Мы останавливаемся возле комнаты Ринни. Глубоко вздохнув, я стучу в дверь.
– Да? – На пороге появляется Ринни. На ней длинная рубаха, подвязанная поясом вокруг талии. Привычные доспехи сменились свободной одеждой с пятнами краски. Полагаю, ей это идет. Ринни переводит взгляд с меня на Уиллоу. – Что вы здесь делаете?
– Она настояла, – быстро поясняет Уиллоу.
– Нам нужно поговорить. – Я без разрешения врываюсь в комнату.
– Ладно… – Обменявшись еще одним взглядом с Уиллоу, Ринни закрывает дверь. – Что вы хотели от меня, Ваше величество?
– Я хочу поговорить о… – Я резко замолкаю, не в силах найти больше слов. Взгляд падает на портрет, над которым работает эльфийка. Я вижу пару знакомых теплых глаз и легкую, загадочную улыбку. Детали выписаны просто невероятно. Хотя картина тут же становится незаконченной, когда с изображенного на нем лица, моего собственного, начинает стекать краска. – Ты рисуешь… меня?
– Да. – Ринни вытирает руки тряпкой. – Мне поручили.
– Кто?
– А как вы думаете? – Ринни прочищает горло и вновь возвращается к официальному тону. – Я хотела сказать, Ваше величество, что эту картину мне заказал сам король эльфов.
Эльдасу нужен мой портрет? Для чего? Я перевожу взгляд с Ринни на картину.
«По одному вопросу зараз».
Я протягиваю коробку с пирожными.
– Предложение мира и извинения.
– Что это? – Ринни недоверчиво берет коробку. – Ох уж этот Уиллоу, – рычит она, увидев, что внутри.
– Он сказал, ты любишь цитрусовые пирожные, – торопливо поясняю я.
– Да, люблю. – Но, произнося эти слова, Ринни выглядит сердитой. Отодвинув в сторону лежащие на столе краски, она ставит коробку и тут же запихивает пирожное в рот. – Мне просто не нравится, что он поделился с вами моей единственной слабостью.
Я смеюсь.
– Ну, теперь, когда я хоть немного пробилась сквозь твою броню… Ринни, мне правда очень жаль.
Вздохнув, она берет второе пирожное.
– Хорошо, я принимаю ваши извинения.
– Спасибо. – Я вновь бросаю взгляд на картину, размышляя о другой причине, заставившей меня прийти. Если бы между Эльдасом и Ринни что-то было, вряд ли он бы попросил ее написать мой портрет. Это было бы попросту жестоко. – Мы снова друзья?
– О, все просто отлично, – резко бросает она. Я выдавливаю улыбку. – Полагаю, мы друзья.
– Хорошо, потому что я хочу кое-что спросить.
– Вперед. Еще осталось пять пирожных, а потом я вновь подниму защиту.
– Я хотела поговорить об Эльдасе.
Рука Ринни застывает. Итак, еще пять пирожных.
– А что с ним?
– Вы состоите в отношениях? – прямо спрашиваю я. Ринни не смотрит в мою сторону, и у меня шалят нервы. – Если и так, я понимаю. Или, может, ты просто к нему что-то чувствуешь? Мне хотелось бы знать. Я не собираюсь вставать у тебя на пути.
– Вы его жена, – осторожно говорит она, все еще не глядя на меня.
– Да, и мы совсем не похожи на обычную пару. – Я вздыхаю, ощутив внутри призрачную боль. Она пытается подавить надежду, неведомо каким образом начавшую прорастать во мне. – Я знаю, что король эльфов заводит любовниц. На самом деле в этом есть смысл. Обстоятельства нашей встречи вовсе не располагают к дружескому общению.
– Луэлла, я не собираюсь мешать тому, что зарождается между вами. – Чуть улыбнувшись, Ринни поднимает взгляд. – Мы не любовники. И у меня нет никакого желания когда-либо становиться любовницей Эльдаса.
– Нет? – медленно переспрашиваю я. – Но вы двое похожи… Как… – неловко мямлю я. Кажется, я все же надеялась, что ответ будет положительным. И, вероятно, искала причину, чтобы избавиться от чувства неудовлетворенности, зарождавшегося во мне всякий раз рядом с Эльдасом. – Между вами явно есть какая-то связь.
– Есть. – Ринни даже не пытается отрицать, и мне это нравится. – Мы росли вместе. Мы примерно одного возраста. Не знаю, известно ли вам… но наследному принцу не позволено покидать замок, пока жив его отец. Так что в детстве Эльдас никогда не выходил за стены крепости. А потом он решил по-прежнему уединяться, чтобы короноваться вместе с вами. Он просто не думал, что потребуется год…
Я уже слышала, что Эльдас уединялся в замке.
– Почему наследный принц не может выйти, пока жив его отец?
– Потому что есть только один король эльфов. И таким образом сохраняется порядок при передаче власти. Она просто переходит от одного правителя к другому.
Не знаю, согласна ли я c этим.
– Значит, его держали в замке, одного?
– Да… – Ринни хмурится. И следующее пирожное не способно стереть с ее лица это выражение. Даже она, знакомая с традициями, явно считает, что держать мальчика взаперти немного чересчур. – Как вы понимаете, у него было мало друзей.
– Заметно. – Слово слетает с губ, и я тут же жалею об этом.
– Возможно. – Ринни чуть улыбается. – Ему мало с кем доводилось общаться. А я все время находилась в замке, потому что мой отец был правой рукой отца Эльдаса. Мы сблизились. – Ринни складывает руки на груди и прислоняется к стене. Она встречается со мной взглядом. – Полагаю, мне следует признать, что да, в какой-то момент мы действительно пробовали вступить в отношения.
– И как давно это было?
Ринни на мгновение задумывается.
– Три или четыре года назад? Оглядываясь в прошлое, теперь я понимаю, что он всего лишь испугался, наблюдая, как срок жизни последней Людской королевы подходит к концу. Он не просто скорбел… Полагаю, он чувствовал себя заложником собственного положения и по-своему восставал против необходимости жениться. Он уже достаточно повзрослел и понимал, что за судьба его ждет, и
