Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами - Федор Раззаков

Со своим единственным мужем Збигневом Тухольским Анна познакомилась в самом начале 60-х…. на пляже. Збигнев был во Вроцлаве в служебной командировке и в последний день своего пребывания в городе решил искупаться. Оставить вещи на пляже было негде, и он попросил присмотреть за ними симпатичную девушку. Это была Анна. Слово за слово завязался разговор. Анна рассказала, что выступает на эстраде, и даже пообещала при удобном случае, когда Збигнев еще раз приедет к ним в город, обязательно достать ему билет на свой концерт. Это обещание он запомнил и, когда опять оказался во Вроцлаве, разыскал Анну и пришел на ее концерт. С этого момента и начинается их роман. Больше пяти лет молодые жили в гражданском браке и, вполне вероятно, жили бы и дальше, если бы не трагедия, случившаяся в 1967 году.

В 67-м Анна отправилась в длительное турне по Италии. Поездка была более чем успешной: во время нее Герман был присужден «Оскар симпатий-67», который до этого вручался таким признанным звездам итальянской эстрады: Адриано Челентано, Катарине Валенте, Рокки Робертсон. Встать в один ряд с такими исполнителями дорогого стоило. Однако радость от этого события омрачила страшная автокатастрофа.

В тот роковой день 27 августа 1967 года Анна выступала в небольшом городке Форли. После концерта, который закончился поздно ночью, Анна отправилась в гостиницу. Она успела принять ванну и лечь в постель, когда в ее номере объявился ее итальянский импресарио Ренато Серио. Он сообщил, что в Милане ей заказаны более шикарные апартаменты, чем здесь, и они должны немедленно мчаться туда. Ехать на ночь глядя Анне жуть как не хотелось, но Ренато был слишком настойчив. От него пахло коньяком, и одно это должно было насторожить Анну. Но она не хотела устраивать скандал, тем более в гостинице, где столько лишних глаз. Они уселись в роскошный красный «Фиат» с открытым верхом, и Ренато ударил по газам.

Поначалу они ехали по улочкам города на средней скорости. Но едва город остался позади и «Фиат» вырвался на пустую автостраду, как Ренато прибавил газ. Стрелка спидометра задрожала на цифре 150 километров в час. Вдали уже ясно виднелись огни ночного Милана, когда случилось ужасное: Ренато не справился с управлением, и автомобиль швырнуло в кювет. От сильного удара Анну выбросило из кабины, она отлетела на двадцать метров и потеряла сознание. Нашли их только под утро, когда на пустынной трассе появился первый автомобиль.

Пострадавших привезли в миланскую клинику, где над ними тут же стали колдовать врачи. У Ренато обнаружили лишь незначительные повреждения, а вот на Анне буквально не было живого места: сложные переломы позвоночника, обеих ног, левой руки, сотрясение мозга. Почти неделю она находилась без сознания. Очнулась только на седьмой день, и первое, что увидела, – свою мать и Збигнева, сидевших у ее кровати. Началась череда нескончаемых операций, которые должны были вернуть Герман хотя бы частичную трудоспособность (о том, что она вернется на сцену, и речи тогда не шло).

Почти три года Анна боролась с недугом. И все это время рядом с ней были ее близкие: мама, бабушка, Збигнев. Последний, пытаясь поддержать свою возлюбленную в ее борьбе за возвращение к полноценной жизни, решился наконец сделать ей предложение руки и сердца. В 1969 году они официально узаконили свои отношения. А еще через год Анна вернулась на сцену.

Одной из первых песен, записанных Анной Герман сразу после возвращения на эстраду, стала песня Александры Пахмутовой и Николая Добронравова «Надежда». Эта песня навсегда стала визитной карточкой певицы. А иначе и быть не могло. Всю свою волю к жизни, любовь к музыке и к людям, которые все эти годы присылали ей тысячи писем со словами поддержки и благодарности, вложила в эту песню Герман. Однако до первого публичного исполнения ее еще далеко – почти полтора года.

Пять лет Анна Герман безвыездно жила в Варшаве. И хотя за это время вышел ее диск «Человеческая судьба», который мгновенно стал «золотым», и она несколько раз выступила по телевидению, полноценным творчеством это было назвать трудно. И только весной 72-го состоялись ее первые после автокатастрофы гастроли по Польше. А осенью она приехала в Советский Союз с первыми в стране своими сольными концертами (в свой предыдущий приезд, в 1965 году, она выступала в сборных концертах). Успех этих двухмесячных гастролей был фантастическим: залы, где пела Герман, были переполнены. Особенным успехом пользовались две песни: «Надежда» и романс «Гори, гори, моя звезда». До того дня последний считался сугубо мужским романсом и ни одна из певиц за него не бралась. Герман сделала это первой, и произошло чудо: зал устроил ей овацию. Этот всплеск восторга объяснялся просто: всем без исключения стало понятно, что эту песню певица проецировала на свою собственную судьбу.

С этого момента Анна Герман стала одной из самых любимых певиц в Советском Союзе. Парадокс заключался в том, что Герман проходила по разряду зарубежных исполнителей, но это было чисто номинально – по сути, никто в Советском Союзе ее к таковым не относил. Герман стала истинно советской артисткой, поскольку не просто прекрасно пела на русском языке (чего нельзя сказать ни о Кареле Готте, ни о Бисере Кирове, ни о других звездах из социалистических стран), но делала это даже лучше многих советских певиц. Именно это и позволило Герман буквально взлететь на советский эстрадный Олимп и занять на нем одно из самых высоких мест. Кроме всего, этому прорыву способствовали и объективные факторы. «Старая гвардия» в лице Эдиты Пьехи, Гелены Великановой, Людмилы Зыкиной, Ольги Воронец уже не пользовалась такой популярностью, как несколько лет назад, и молодежь, после бурного всплеска в конце 60-х, в начале следующего десятилетия была буквально прорежена. Именно тогда волевым решением «сверху» были отлучены от сцены сразу несколько талантливых молодых певиц: Аида Ведищева, Нина Бродская, Лариса Мондрус (последняя даже эмигрировала в Германию). Поэтому на нашей эстраде в женском вокале образовался своеобразный вакуум, который и заполнила собой Анна Герман.

Стоит отметить, что чем большую славу приобретала Герман в Советском Союзе, тем сильнее росла к ней антипатия у нее на родине. Нет, в вышестоящих инстанциях ей продолжали покровительствовать, но вот в эстрадной среде и среди рядовых слушателей за ней закрепилось обидное прозвище «русская подпевала». И каждое ее посещение Советского Союза (а во второй половине 70-х Анна ездила туда практически каждый год) вызывало волну негативной реакции у поляков. Не у всех, конечно, но все же. И Герман прекрасно об этом знала, поскольку скрыть это было невозможно. Например, с какого-то момента польские композиторы вдруг перестали приносить ей новые песни, а телевидение если и показывало ее выступления, то в самое неудачное время – днем, в самый разгар рабочего дня. Дошло до того, что Герман сама начала писать себе песни на польском языке и с ними выступать. Однако ни одна из них так и не смогла подняться до высот «Танцующих Эвридик». Так что на родной польской эстраде Анна Герман была чем-то вроде изгоя.