Дикая (СИ) - Шёпот Светлана

Они жили тут годами, исследуя местность на предмет всего полезного. Это Даха редко выходила и пещеры даже летом, да и не особо чем-то интересовалась. Так что в памяти почти ничего насчет этого не осталось.

– Красная земля. Где? – спросила она и поморщилась. Ей очень не нравилось подобное общение. Хотелось развернуто задать вопрос, объяснить, что именно ей нужно, но местные не были готовы общаться сложными речевыми конструкциями.

– Красная? – Брох сдвинул брови, не понимая, что от него хотят и почему такая странная просьба.

– Да, – Елена Николаевна кивнула и, набравшись терпения, принялась на пальцах объяснять, что ей требуется.

Постепенно до Броха дошло. Он не совсем понимал, зачем Дахе понадобилось нечто подобное, но с уверенностью мог сказать, где именно достать эту красную землю.

– Зима. Снег. Глубоко, – предупредил он, но запнулся, когда вспомнил, что около пещеры не было никакого снега. Может быть, духи снова помогут Дахе добраться до этой красной земли?

Брох едва смог подавить внутреннюю дрожь от этой мысли. Ему одновременно и хотелось, и не хотелось посмотреть, как духи помогают Дахе. Он некоторое время сражался с собственными страхами, но в конце все-таки проиграл. Осторожность, присущая многим людям его времени, победила – он решил, что не стоит слишком сильно любопытствовать и злить Великих Духов.

Подробно объяснив Дахе, где найти красную землю, Брох неловко попрощался и ушел. Только перед входом в свою пещеру он вспомнил о Бубе. Поморщившись, он отодвинул камень в сторону и приготовился выслушивать упреки и крики. Она явно будет недовольна тем, что Даха выжила.

Глава 20

Буба была в ярости.

Когда Нтон и Карх вернулись, она встревожилась из-за отсутствующего мужа, но после их рассказа в ее разуме не осталось ничего, кроме всепоглощающей ярости.

Как она посмела?! Как она только посмела не просто выжить, но еще и хорошо устроиться?!

То, что Дахе, возможно, помогали духи, лишь еще больше распалило Бубу. Что такого в этой уродливой женщине, что не только Ктор обратил на нее внимание, но еще и духи решили помочь?

Новость о волчонке немного усмирила Бубу. Она злорадно улыбнулась, представляя, как разъяренная мать разорвет ненавистную Даху на части, затем поглотив ее плоть без остатка.

Не успело настроение хоть немного прийти в норму, как вернулся Брох.

После его слов Буба ощутила себя плохо. Перед глазами встала черная пелена. Она задохнулась, чувствуя, как тело пульсирует.

Когда Буба рухнула на землю, все поначалу думали, что это новая истерика, к которым в последнее время привыкла вся семья, но потом стало понятно, что сегодняшний случай отличается.

Буба не кричала и не извивалась на земле, как раздавленный червь, она просто безмолвно лежала с закрытыми глазами.

– Умерла! – закричала внезапно Хая, бросаясь вперед.

Брох неловко отвел взгляд, не зная, как относиться к мимолетной вспышке облегчения, которая скользнула в его разуме. Если бы Буба просто умерла, то не пришлось бы больше терпеть ее плач, крики и упреки. Ее характер в последнее время стал попросту невыносим.

Спустя время Буба все-таки пришла в себя. Из-за слишком большой концентрации гнева она ненадолго потеряла сознание.

Брох ощутил сожаление, но никак этого не показал.

– Все она, – прошипела Буба, стирая кровь, отчего-то побежавшую из носа. – Ненавидит.

Сначала никто ничего не понял, но чем больше говорила Буба, тем яснее становилось, что она имеет в виду.

С каждым ее словом Брох хмурился все сильнее.

Буба всеми силами пыталась обвинить Даху в том, что случилось с самой Бубой. В конечном итоге она начала обвинять ту совсем уж в невозможных вещах.

Связалась с темными духами? Заручилась их поддержкой, чтобы извести их семью? Виновата в том, что бури в последние дни проходят все чаще и чаще? Неудачи в охоте – вина Дахи?

Убила Ктора?

– Хватит! – Брох не вытерпел, когда увидел, что с последним предположением лицо матери стало задумчивым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он прекрасно знал, насколько Хая любила и любит Ктора. Казалось, ее разум становился пуст, когда дело касалось старшего сына.

Нужно быть совсем сумасшедшими, чтобы обвинить Даху в смерти Ктора! Все знают, сколько опасностей таится снаружи.

Даже простой поход за хворостом может обернуться трагедией. И что, теперь каждая смерть будет по чьему-то желанию?!

Брох не хотел слышать что-то подобное, смутно понимая, что такие мысли в будущем могут принести много горя невинным людям. Он не мог до конца осознать это, но в глубине души все холодело.

– Нельзя. Плохие мысли, – четко выговорил он, взглядом давая понять, что не позволит и дальше говорить нечто столь возмутительное.

Буба хотела возразить, но Брох, сидящий в этот момент около костра, схватил камень и стукнул им по земле, хмуро смотря на жену.

– Прекрати! Я сказал. Слово – и ударю.

Буба опешила.

Она привыкла, что Брох покорно сносит все ее слова и действия, не применяя физической силы. А ведь другие мужья, насколько знала Буба, частенько поколачивали женщин, когда те говорили или делали что-то неправильное с точки зрения мужчин.

В самом начале замужества Буба была рада, что муж никак ее не притесняет. Она слышала много рассказов, как это бывает, поэтому ей было страшно.

Брох оказался очень терпеливым. Он не трогал ее, и в конце Буба начала считать подобное поведение признаком слабости. Как только ей стало ясно, что никакого наказания не будет, она могла делать и говорить, что хотела.

И вот сейчас он угрожает ударить? И из-за чего, вернее, из-за кого? Из-за уродливой женщины, которую сама Буба ненавидит так люто, что готова рвать на себе волосы?

Одна только эта мысль заставила Бубу задыхаться, словно у нее отняли воздух. Хотелось вскочить и вцепиться в бороду Броха.

Она сама не поняла, как сделала именно то, чего так желала. В следующий миг Буба осознала себя около мужа. Ее пальцы крепко схватили его бороду и дернули вниз.

Брох, ощутив боль, взревел и попытался оттолкнуть обезумевшую жену, но та прилипла к нему, как цепкая колючка к шерсти.

Буба дергала ему бороду, отчего у Броха заслезились глаза.

Разъярившись, он поднял руку и все-таки ударил. Брох сдержал силу, не желая слишком сильно вредить, но Буба закричала так, словно он оторвал ей руку.

Вместо того чтобы отойти, она отцепила руки от бороды, согнула пальцы и нацелилась на глаза мужа.

Она выцарапает их!

В этот момент сознание Бубы помутилось. Все, чего ей хотелось сейчас, это причинить Броху как можно больше боли.

Брох успел увернуться, правда, ногти жены все-таки оставили глубокие борозды на его щеках.

Он больше не мог терпеть, замахнулся и ударил.

Буба охнула и отлетела в сторону. Рухнув на землю, она замерла.

Остальная семья была шокирована тем, что произошло на их глазах. Дети прятались в объятиях матерей, а мужчины смотрели на все раскрытыми глазами, не зная, что делать.

Буба и раньше была немного шумной, но сейчас она, кажется, перешла черту.

Поднявшись на ноги, Брох сжал кулаки. Он тяжело дышал, глядя на женщину.

– Не жена, – бросил он, а потом направился в сторону, где лежали их вещи. Схватив одну из шкур, он бросил ее в дальний угол и лег, всем своим видом давая понять, что не намерен больше связывать жизнь с сумасшедшей женщиной.

– Брох, – позвала сына мать. – Буба.

– Нет, – приподняв голову, Брох зло сверкнул глазами. – Летом. Большая пещера. Новая жена.

Хая ахнула, прикрыв рот рукой. Она никогда не думала, что до такого дойдет. Какой позор! Остальные семьи будут потешаться над Брохом, ведь тот оказался настолько слаб, что не смог воспитать собственную женщину!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Проверив Бубу (та оказалась жива, просто потеряла сознание), Хая села около костра и посмотрела на огонь. Ее семью ждали тяжелые времена. Насмешек не избежать.