Несчастье - Эллин Ти

поправляет волосы перед зеркалом и выбегает из комнаты, оставляя меня одного.

Да твою мать, ну!

– Привет, мам, – слышу ее голос. – А у меня тут знакомый, он учит меня кататься, я рассказывала. Мы замерзли и пришли пить чай.

Знакомый. Даже не друг!

Сам виноват, понимаю, но психую внутри себя так сильно, что хочется очень ударить что-нибудь, но бить стены или шкафы в доме девушки – не лучшее дело, а боксерской груши рядом нет. Поэтому приходится сжимать зубы и кулаки, закрывать глаза и считать до десяти, чтобы успокоиться.

Черт, все же было так охренительно…

– Так что, будем пить чай? – спрашивает ее мама.

– А мы уже все! – говорит Лена. – Саша уже уходит.

В этот момент она открывает дверь комнаты и смотрит на меня. Выгоняет. Понимаю. Претензий не имею.

Стараюсь сделать лицо попроще, выхожу в прихожую, здороваюсь с мамой Лены. Не так я представлял себе знакомство с родителями любимой девушки, конечно… Не так.

– Саша, спасибо вам, что помогаете Лене встать на коньки!

– Она делает успехи, – отвечаю, как препод какой-то, но ничего другого в голову просто не лезет. – Все получится. Лена умничка.

– Да. – Она смотрит на меня с прищуром, словно слышит все мои мысли. Не слушайте, там нет ничего, что могло бы вам понравиться, уверяю. Там много нецензурной лексики. Очень много. – Так, может, останетесь, и выпьем чаю все вместе?

Я бы остался. Правда. Потому что, несмотря ни на что, уходить все еще не хочется. Но это будет слишком не в тему. Мне не чаи гонять надо, а извиняться перед Леной, а это не лучший вариант сейчас.

– Увы, откажусь, нужно собираться, завтра рано утром уезжаем с командой, игры.

– Что ж, тогда удачи вам, привозите в наш город только победы!

– Обязательно, – киваю ей, стараясь улыбнуться. Быстро обуваюсь, хватаю сумку и куртку с вешалки и ухожу, напоследок сказав: – Пока, Лена. Я напишу?

Не получаю ответа.

Ухожу.

И уже по традиции пинаю чертов огромный сугроб у подъезда, вымещая на нем все свои нервы.

Я все просрал?

Глава 21

Лена

Кто из нас двоих больший идиот? Мне кажется, что я. Как я выгляжу сейчас? Несколько дней назад я говорила ему, что влюблена в другого, а теперь без зазрения совести чуть не отдалась ему у своего шкафа.

Боже… Мне противно от самой себя! И жутко стыдно перед Сашей. Он такими глазами на меня смотрел – наверняка подумал о том, что я недостойна больше даже дружбы с ним. Видела в окно – снова пнул тот несчастный сугроб. Только в этот раз ничего не стала ему писать…

Что делать теперь? Конечно, теперь мой план по поводу Влада и попыток влюбить его в себя аннулируется. Я не смогу теперь. Крутить интриги внутри одной команды между друзьями – нет. Я, конечно, готова была на все, но все-таки честь мне сильно дороже. Ну… буду пока работать в команде, до лета точно. Попробую поступить, а там посмотрим, как жизнь сложится.

Когда я шла в «Зорьку», то даже не думала, что все обернется именно так. Но вышло, как вышло, придется перестраивать все планы. Не могу пока сказать, что жалею, я в целом стараюсь ни о чем сделанном в своей жизни не жалеть. Значит, так будет лучше для всех.

А с Сашей… Пусть едет на игры, а когда вернется, то решим, как все будет. Я ведь явно его разочаровала, этот взгляд никогда не забуду. А если это и вовсе было проверкой? Проверкой на мою порядочность, которую я с треском провалила. И все… Вот и все.

– Мальчик ведь больше чем просто знакомый, да? – спрашивает мама, входя в мою комнату. Я собираю разбитую копилку (слава богу, она не острая, как банка меда) и рассыпавшиеся по полу монетки.

– Не знаю, – жму плечами, но на маму стараюсь не смотреть. – Я, если честно, уже запуталась, кто кому кем приходится.

– Я помешала вам, да? Прости. В следующий раз предупреждай, когда нужно задержаться на работе.

– Ты пришла вовремя, ма, – говорю ей, дико краснея. Что за намеки вообще! – Я правда запуталась, ты не дала запутаться еще сильнее.

– Он в тебя влюблен, – внезапно выдает мама и выходит из комнаты, оставляя меня одну.

Боже… когда это вообще случилось?

Мы никогда с мамой не разговаривали на такие откровенные темы, в целом в этом вообще не было нужды. Взрослая жизнь никогда не касалась меня так сильно, как сейчас. Мама, наверное, как и все, относилась ко мне просто как к веселой и немного сумасшедшей девчонке. Мы и близки особо никогда не были. Не ссорились, конечно, но секретами я с ней не делилась. Но тут вдруг все так резко в моей жизни изменилось, и почему-то мама стала относиться ко мне совершенно иначе. Мне… мне приятно это участие ее в моем взрослении, и, наверное, я даже с детства мечтала о таких отношениях с ней.

Именно поэтому я бросаю разбираться с монетками и иду к ней в комнату, укладываясь на кровати рядом и опуская голову на ее колени.

– Я сильно-сильно-сильно запуталась, ма, – делюсь с ней самым сокровенным, понимая, что она найдет нужные слова.

– Рассказывай, – шепчет, поглаживая меня по волосам.

И я рассказываю. Все-все рассказываю! Еще раз про поступление, как и почему у меня не получилось, про свой не самый честный, но восстанавливающий справедливость план, а еще о том, почему же я так рвалась сквозь боль и слезы научиться кататься и зачем бежала на выступление, забив на слова врача. Говорю ей о первой встрече с Сашей, вообще о нем очень много говорю! О команде, о Владе, снова о Саше, о том, как мы хорошо покатались сегодня, о своих успехах и… и даже о поцелуях, стараясь унять собственное смущение.

Делюсь и тем, что я на самом деле по-настоящему запуталась, что даже не знаю, как и что делать дальше. Что боюсь теперь смотреть Саше в глаза, ведь сама же врала ему о другом, а потом так легко попалась в его руки и сдалась поцелуям.

И сама не замечаю, как в конце рассказа начинаю плакать и уже после просто тихо реву у мамы на коленях, получая заботливые поглаживания по волосам и успокаивающие поцелуи в макушку.

Мама молчит, дает мне успокоиться и ни единого раза не упрекает в том, что я поступила ужасно или неправильно. Это дает