Путь разведчика - Шарон Ли

Как бы то ни было, выходить из корабля было равносильно самоубийству. Даав не самоубийца — он остался в корабле. Выпустил буи. Вконец посадил аккумуляторы, пытаясь послать сигнал бедствия по узкому лучу. Сделал все, что мог, понимаете? А потом ему осталось только ждать — и использовать кислород.

— Но вы прилетели… — сказала Эллиана, сама не понимая, почему она в этом уверена.

— Я прилетел, — согласился пухленький разведчик, наклоняясь, чтобы осмотреть гермошвы на первом скафандре. — Я прилетел за тридцать шесть стандартных дней.

Он поднял голову, и она увидела его глаза — безрадостные, как дождь.

— Я вышел из гиперпространства, подобрал буи, включил комм… — Он судорожно вздохнул. — Он не отвечал… очень долго.

Разведчик повел плечами.

— Его долго пришлось убеждать в том, что я действительно здесь. Он всегда был упрямым. Наконец я пристыковался и перешел к нему. Он был на последнем баллоне, и в нем оставалось около одной четверти, кажется. Может, даже меньше. Он сооружал прибор: собирался разделять воду на кислород и водород, изготавливать свой собственный воздух. Насколько я знаю, в лаборатории Академии до сих пор изучают это устройство…

Он отвел взгляд: губы его кривились.

— Убедил его перейти в мой корабль. Убедил оставить приборчик в старом. Даже убедил открыть скафандр — чтобы сэкономить воздух в баллоне, понимаете? Но будь я проклят, если он не уселся в кресло второго пилота и не принялся приворачивать расход воздуха в корабле! Пришлось пригрозить ему, что я вывихну ему голову и запихну в автоврача, — только тогда он перестал. — Он снова потрогал свои усы. — Не хотелось бы пробовать. Даав сильный — и страшно быстрый. Даже тогда он был таким. Особенно тогда.

Он по-земному покачал головой.

— Его начало трясти, только когда мы оказались в штаб-квартире. Олвен и Фрад повисли на нем и держали, пока не появились Целители.

— И Целители заставили его забыть, — прошептала Эллиана.

— Так мне всегда казалось.

Клонак нахмурился.

— Знаете что! — вдруг выпалил он. — Мне и самому впору было обращаться к Целителям! Даав… Лучше Даава пилота не найти. И одна идиотская математическая ошибка заставила его висеть в пробитой консервной банке и ждать смерти! Когда он так долго мне не отвечал, я уже решил, что опоздал. А потом я убедился, что он жив, и решил — все бинджали, пока не увидел, как он сидит за своим пультом спокойный как не знаю кто, приворачивает воздух и объясняет это как всегда рассудительно… И если такое может случиться с Даавом, лучшим пилотом вселенной, то что тогда будет с неуклюжим Клонаком? Я испугался. Я даже подумывал уйти из Разведки. Я поговорил с Жоном. Я поговорил с командующим, с Олвен, с Фрадом. И чем больше я говорил, тем тверже решал уйти. Запаковал вещички, по правде говоря.

Он энергично тряхнул головой.

Эллиана облизала пересохшие губы и заставила себя протянуть к нему руку.

— Но вы не ушли.

Клонак изумленно раскрыл глаза, шагнул вперед и бережно зажал ее руку между своих ладоней.

— Не ушел, — подтвердил он, — потому что зашел попрощаться с Даавом. Он спросил, почему я ухожу, и я ему ответил: «Потому что это опасно. Потому что люди гибнут, пытаясь делать то, к чему нас готовят». А он сказал…

Тут Клонак криво улыбнулся.

— Он сказал: «Это — жизнь, знаешь ли». — Клонак передернул плечами. — И я остался.

— И вы рады? — спросила Эллиана. Клонак хмыкнул.

— Рад? Я выполняю единственную работу, которой стоит заниматься. Это делает меня радостным? Или ненормальным, как все остальные разведчики? — Он шагнул назад, выпустил ее руку и указал на скафандры. — Вы уже в них практиковались?

— Я надевала один и проверяла все системы.

— Так, я вижу, что работы у нас масса! Почему бы вам не зарегистрировать маршрут куда-нибудь на верхние уровни, где никого нет? На Первой верфи есть тихая заводь, где нам можно было бы припарковаться и побродяжничать за бортом.

— Хорошо, — ответила Эллиана, отступая от стены и поворачивая в коридор. Там она вдруг задержалась. — А что такое «побродяжничать»? — спросила она, тщательно выговаривая нелиадийское слово.

— Ага! — со смехом отозвался Клонак. — Странно, что вы спросили…

— Это все из-за той треклятой книги! — огрызнулась Энн. — Большей дури я не слыхивала. Она предназначалась для специалистов! Кого еще интересует мертвое и пыльное прошлое?

Она перешла на диалект своего детства, и Даав принял это как показатель того, насколько она выведена из равновесия. Он пристроился на подлокотнике мягкого кресла и выгнул бровь.

— Совершенно верно, — ответил он спокойно на стандартном земном. — Но что бы ты попросила нас предпринять взамен того, что было сделано?

— Не обращать внимания! — воскликнула Энн, стремительно набрасываясь на него. — Обо всем забыть. Подставить вторую щеку. Показать, что Великому Дому Корвал нет дела до детских игр и что он находит подобные поступки всего лишь… немного… смешными.— А! Интересно — и что бы это дало?

Она гневно нахмурилась, словно подозревая, что он над ней смеется. Он продемонстрировал ей свои пустые ладони с чуть расставленными пальцами.

— Энн, я спрашиваю тебя потому, что не знаю. Ты говоришь, что на нахальство Главы Сайкена можно найти лучший ответ. Покажи мне, какой именно.

— Ты и сам не дурак.

Вот уж поистине вежливая манера говорить со своим Делмом! Даав ухмыльнулся.

— Со мной всякое случается. Как и со всеми нами. Так чего мы достигнем, позволив Клану Сайкен дурно с тобой обходиться?

Она присела на край стула напротив него, крепко стиснув руки.

— Забвения.

Он ждал, склонив голову набок и внимательно глядя на нее.

— Она… отвернулась от меня потому, что хотела показать: моя книга, доказательство общего праязыка, — это ложь. Она хотела устроить шумиху, понимаешь? И схватив ее наживку, ты подкрепил ее аргументы. Ты словно подтвердил, что Корвалу есть за что извиняться. Люди это заметят. Люди будут обсуждать это. И вместо того чтобы все забылось в считанные дни…

Она покачала головой.

— Если бы вы просто плюнули на это дело, люди пожимали бы плечами и говорили, что Сайкен сделала из мухи слона. Она выглядела бы нелепо. И вскоре все уже начали бы обсуждать что-то иное.

— А!

Он закрыл глаза, взвешивая ее слова, пробуя их на вкус, ощущая форму и контуры культуры, в которой подобные действия были бы разумными.

— Понимаю, — проговорил он наконец. — Это действительно могло бы стать правильной реакцией. — Он открыл глаза и посмотрел в осветившееся надеждой лицо Энн. — В каком-то другом месте.

Надежда погасла.

— Даав…

Он поднял руку.

— В обществе, основанном на совместных действиях не связанных союзами личностей, каждая из которых сотрудничает с другими исключительно ради личной выгоды, такая реакция имела бы явные достоинства. Отмахнуться от оскорбления — значит сэкономить силы для более важных дел, направленных на личное продвижение. Однако на Лиад такого общества не существует, и предложенное тобой решение не сработает. Что еще хуже, — проговорил он, заставив свой голос звучать демонстративно мягко, — оно может причинить немалый вред.

— Я не…

— Вспомни, что мы — хищники, объединившиеся в группы сородичей и сдерживаемые законами Клана и Совета Кланов. Превосходство оберегается не менее ревностно, чем дети. Меланти открывает больше дверей, чем кантры — как скажет тебе любой богач, запятнавший свое имя. За оскорбление должно свести счеты — немедленно и сурово, иначе другие хищники увидят вашу слабость.

— Но…

— Дослушай, что я скажу. Я не говорю, что твоя реакция неправильная. Я просто говорю, что реакция Эр Тома лучше. На Лиад. Чтобы сохранить меланти, превосходство — и наше право на спокойствие, — Сайкену следует преподать урок. Если бы мы проигнорировали нанесенное этим утром оскорбление, то свет начал бы обсуждать это, строить догадки — и планы. В таком случае следующее оскорбление обязательно окажется более смелым, и очень скоро мы дойдем до такой точки, когда ставкой в игре станут жизни.

Энн широко раскрыла глаза.

— Если действовать по-нашему, — мягко заключил Даав, — Клан Сайкен лишается какого-то количества кантр и удовольствия присутствовать на определенных светских мероприятиях. Корвалу придется несколько изменить свои торговые операции и контракты. Это уже сделано. Мир удовлетворен, и вопрос забудется — как тебе того и хотелось — в ближайшую дюжину дней. Если бы мы последовали твоему плану…

Он подался вперед и взял ее за руки.

— Нас слишком мало. Я не могу рисковать одной жизнью из-за неправильного сведения счетов. Долг Корвала — оберегать всех своих. И этот долг я воспринимаю самым серьезным образом.

Несколько секунд она молча вглядывалась в его лицо.