Я пас в СССР! – 2 - Alchy

волну оживления в рядах и так с утра пораньше веселящихся гостей. Дядька с Максимом сразу направились к столу, а нам с Леной пришлось пройти по всему саду, поздороваться с народом, где парой слов перекинутся, где, изображая внимание и почтительность — выслушать напутственные советы от умудренных жизненным опытом старших родственников. Уф, вроде всё — всем уделили внимание, я аж взмок и проголодался. Оставив жену в женском обществе — пробрался к тому краю стола, где восседали деды и оба дядьки, Андрей как раз что-то вещал, дирижируя щампуром с недоеденным куском шашлыка:

— Любая насильственная смена власти, будь то переворот, путч или революция — неуклонно ведет к ужесточению законов и закручиванию гаек!

— А какая разница, сынок, между путчем и революцией, али переворотом, ась? — Ехидно перебил его Арлен.

— Обычная, — не растерялся дядька. — если власть захватили беспрепятственно, то это революция, а если неудачно получилось, то это путч. А переворот, это когда революцию другие державы признавать не хотят!

— А где у нас эти ужесточение законов тогда? — Вопросил прадед Александр.

— Как где⁈ — Растерялся Андрей. — А то что вместо Казахстана теперь несколько областей, не считая сколько там этих казахов полегло во время волнений, не считается? Прибалтика, со времен Сталина столько народа насильственно не переселяли, хотя вернее это депортацией назвать.

— Да и хер с ими! Надо было ещё при Сталине всё это болото взбаламутить! — Жизнерадостно провозгласил Арлен и обратил внимание на меня. — Айда, внучек, выпей, пока мамка не видит! Совсем большой стал!

От сомнительного удовольствия накатить на жаре я отказался, прихватил на тарелку пару кусков мяса, доложил зелени с овощами и не встревая в беседу — продолжил слушать не унимающегося Андрюху. Которого с чего-то переклинило на почве политики, на работе не хватает что-ли таких тем?

— Антон, Вайс! Ком су мир! — Внезапно кого-то позвал с другого конца стола прадед Саня и обратился ко мне. — Деда то своего помнишь двоюродного? Вот он сейчас растолкует за казахов, всю жизнь почитай там живет, как из Поволжья выслали в сорок втором. А про бандеровцев я и сам рассказать могу, довелось в тех краях повоевать, не додавили тогда их после войны, а потом Хрущ всем скопом амнистировал. Одно слово — кукурузник!

Не спеша подошел кряжистый дед из Казахстана, протиснулся между Арленом и Александром Гавриловичем, уселся на лавку и шутливо поприветствовал их:

— Всё ещё небо коптите, хрычи старые⁈ Когда на пенсию-то?

— Да что там на пенсии делать, на том свете отдохнем! — Отшутился Александр Гаврилович и посерьезнел. — Антон, ты который год там у себя в Кустанае председателем колхоза трудишься, расскажи нам, что там у вас творится, а то по телевизору одно дело увидеть, а как оно на самом деле — совсем другое.

— Да сколько раз говорить, в Рудном мы живем! Рядом с Кустанаем! У нас всё спокойно, этих казахов немного, да и те мирные. А вот ближе к югу — всякое творилось, так что не врали по телеку: и они вырезали до кого дотянутся, и их не щадили. Сейчас всё спокойно: кого упокоили, кого депортировали. В Чимкентской и Джамбульской области строят свой Казастан, начали с того что своего первого секретаря компартии Назарбаева удавили прмо на курултае, который претендовал на роль лидера. И что-то вместо великой и независимой страну у них какой-то бардак происходит, начался массовый обратный исход, только там войска стоят и никого не пропускают, а наоборот — со всех областей ненадежных казахов и уличенных в сепаратизме им сплавляют. Так таких уже почитай не осталось, до самых тупых дошло, что лучше под русскими жить, чем последний хер без соли доедать.

— Да насмотрелся я на все эти братские народы, — вставил реплику Максим, покосившись на свою простреленную ногу. — на словах: брат, а отвернёшься — нож в спину засадят.

— В точку! — Поднял палец вверх Арлен. — А ты где, зятек, с ними столкнулся, это не когда с командировки подраненный приехал? В Казахстане был, получается?

— Не, я в Карабахе был, задолго до того, как начали здравую политику проводить в отношении национальных окраин. Ну ничего, мы там и материал отсняли и с последними иллюзиями расстались, ну и плацдарм для нынешнего анклава — наша работа!

— А там что сейчас, как официально объявили: территория России на весь Карабах, наши военные базы и никакого местного населения больше? — Заинтересовался дед Саня.

— Наверное, — пожал плечами Макс. — я же давно там не был. Ещё и стратегическое вооружение разместят, если верить тому, что Посол сказал.

— Ну раз посол сказал, значит — разместят! — Согласился Арлен. — Давайте вздрогнем, за Посла и Директора

Послом и Директором в народе стали звать Жириновского с Лукашенко соответствующе. Лукашенко понятно — у него в активе работа как раз директором совхоза была, а Владимира Вольфовича — за некоторые инциденты в ходе политических дебатов, связанные с его экспрессивностью. Первый раз это случилось во время его дискуссии с Новодворской, тогда Жириновский не выдержал простоты баба Леры и со словами: «Да пошла ты нахуй, жаба ебанутая!» — выплеснул ей в лицо стакан воды. Потом долго извинялся и каялся, говоря что не знал о её психическом нездоровье. Новодворскую после всего того, что она там несла на голубом глазу — вновь определили в психоневрологический диспансер, на этот раз, надеюсь — окончательно. Ну а Вольфович после этого ещё не раз срывался, в основном на бывших коммунистов, лезущих во власть; так что прозвище Посол, подаренное ему народом — подошло как нельзя лучше.

Мужики выпили, закусили и, извините за тавтологию — закусились по новой:

— Мне десть лет было, когда нас в Казахстан привезли, — продолжил дед из Рудного. — так я так скажу: нормальные люди казахи, когда их два-три человека на десять русских. А если в бригаде собирается больше половины, то всё: сбиваются в кучку, гыр-гыр-гыр по своему и работать по человечески не заставишь, только пиздить.

— Ты прямо точь в точь обрисовал жителей Кавказа, — внес свою лепту Максим. — причем они люто и искренне друг друга не любят, но русских ненавидят ещё больше, прямо на животном уровне. Тут они готовы сплотиться и забыть былые обиды между своими племенами, почему