Китай при Мао. Революция, пущенная под откос - Эндрю Уолдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 7
К оттепели и обратно
К 1956 г. Китай практически завершил цикл революционных преобразований. Земельная реформа позволила быстро сформировать коллективные фермерские хозяйства. Производственные активы были национализированы, а частное предпринимательство и коммерция исчезли. Были заложены основы бюрократической экономики в советском стиле. На фабриках, в конторах и деревнях по всей стране КПК развернула свои властные структуры. Статус человека теперь не базировался на его владении собственностью, а благосостояние больше нельзя было передавать по наследству. Люди получали доступ к общей собственности и услугам, исходя из их положения в бюрократической иерархии, которое было связано с принадлежности к партийной системе. Преобразования коснулись образовательных учреждений и интеллектуальной жизни общества. На смену прежнему сильному воздействию западных идей пришло увлечение «продвинутыми» советскими доктринами. Исторические связи Китая с рыночными экономиками были разорваны. Хотя формально страна не находилась под диктатом Москвы, она оказалась втянута в орбиту мировой коммунистической системы.
Это было первое с конца Цин полноценное объединенное национальное государство Китая, в которое вошли практически все бывшие территории империи. Это также было первое современное государство Китая, в котором на всех уровнях, от Пекина до деревень, властвовала бюрократия на жалованье. В 1956 г. китайское руководство могло с удовлетворением созерцать свое прошлое и с уверенностью устремлять взгляд в будущее. С точки зрения лидеров КНР, после неожиданной победы в гражданской войне они смогли сосредоточить в своих руках контроль над всей страной. Китайские вооруженные силы составили на Корейском полуострове серьезную конкуренцию США и другим странам, сведя на нет боевые действия. Китай стремительно продвигался по пути к социализму. В частности, коллективное сельское хозяйство было сформировано без жестокого принуждения и тяжелейшего голода, которые сопровождали в начале 1930-х гг. создание колхозов в СССР.
Конечно же, этим переменам сопутствовали террор и насилие. Земельная реформа и кампании против «контрреволюции» в начале 1950-х гг. увенчались казнями свыше миллиона человек и лишением свободы еще большего их числа. «Борьба против трех зол» и «борьба против пяти зол» лишили собственности владельцев магазинов и предпринимателей в городах. Идеологическая перестройка вынудила образованных китайцев публично отказываться от своих воззрений, обещать пересмотреть свои «реакционные» взгляды и присягнуть на верность новому режиму. Кампании против всевозможных «отступлений» от социалистической доктрины волнами накатывали на литераторов и ученых, захватывая и ведущих представителей интеллигенции в самой партии, которых обвиняли в наличии ошибочных и подрывных идей, а иногда и в контрреволюционных замыслах.
Эти перемены происходили гораздо быстрее, чем предполагалось изначально. Мао был самым решительным сторонником скорейшего транзита к социализму в советском стиле. После введения в действие в 1953 г. своей «Генеральной линии» он неуклонно добивался этой трансформации, параллельно критикуя и принуждая к подчинению коллег, призывавших к более последовательным преобразованиям. Мао ассоциировал социализм с моделью, созданной в СССР при Сталине, и не терпел аргументы в пользу постепенных изменений. В первую очередь он настаивал на ускоренной индустриализации, воспринимая преобразования по советскому образцу как наиболее вероятный для Китая путь к успеху. Выступая против тех, кто высказывался за более осторожный и сбалансированный подход, он требовал поставки огромных объемов зерна от новых коллективных фермерских хозяйств и увеличения инвестиций и повышенных производственных показателей от тяжелой промышленности. Самоидентификация Мао с советским социализмом времен Сталина выразилась в разрастающемся культе вокруг его роли в качестве главы партии. Публиковались собрания его сочинений. Его портреты развешивались в конторах и цехах по всему Китаю. Маоизм был закреплен в уставе КПК от 1945 г. как руководящий принцип всех партийных мероприятий. Мао поразительным образом преуспел в своих начинаниях в его собственной системе координат.
После смерти Сталина в марте 1953 г. советский блок пережил преобразования, которые коренным образом отличались от процессов, имевших место в тот же самый период времени в Китае. Осознание глубины этих изменений к 1956 г. сильно ударило по КНР, приведя к серьезным разногласиям в ее руководстве и первому реальному политическому кризису нового режима. Оставив позади прежний оптимизм и ощущение близости успеха, начиная с этого времени и практически вплоть до конца жизни Мао страна будет переживать серию разрушительных потрясений.
Нестабильность в советском блоке после смерти Сталина
Изменения, которые Китай переживал в эти ранние годы нового режима, происходили и в странах Восточной Европы, оккупированных по окончании Второй мировой войны войсками СССР. К 1953 г. в этих государствах сложилась ситуация, в целом схожая с обстоятельствами, с которыми Китай столкнулся в 1956 г. Однако в случае Восточной Европы менее благоприятный расклад привел к кризису середины 1953 г. Стоит отметить, что импульсом для политических потрясений внутри КНР в 1957 г. обычно считается развенчание Хрущевым культа личности Сталина на XX съезде КПСС в феврале 1956 г. Однако это выступление было кульминацией перемен, которые начались в советском блоке еще три года назад, сразу после смерти Сталина.
«Московские коммунисты», вставшие во главе марионеточных режимов в восточноевропейских странах, оказавшихся в сфере контроля СССР, преданно проводили ускоренную социалистическую трансформацию, репрессии в отношении политических врагов, чистки в рядах политических оппонентов и амбициозные программы индустриализации, которые имеют некоторые параллели со схожими сюжетами в Китае. Как и Мао, эти лидеры играли по общим советским правилам и копировали революционные преобразования, происходившие в СССР в конце 1930-х гг. Ведущие фигуры Восточной Европы копировали стиль управления Сталина, зачастую формируя вокруг себя атрибуты культа личности.
Интенсивное «строительство социализма» в этих странах сопровождалось тяжелыми сбоями. Наиболее очевидными они оказались в Германской Демократической Республике (ГДР), которая была образована как отдельное государство в 1949 г. Новый режим уже пытался установить там методом принуждения политический контроль, но в 1952 г. в стране началась усиленная кампания по строительству социализма, включавшая в себя суровые меры в отношении частных предприятий, наступление на протестантские церкви, переход на массовые инвестиции капитала в тяжелую промышленность, что привело к понижению заработных плат, введению нормирования и дефициту продовольствия, а также «классовой борьбе» с теми, кто осмеливался сопротивляться [Baring 1972: 3–49; Bruce 2003: 159–165]. В начале 1950-х гг. почти полмиллиона человек бежали из ГДР в Западную Германию. Пик миграции пришелся на первые месяцы 1952 г., когда к общему потоку отъезжающих на Запад присоединились полицейские и пограничники. Отток квалифицированной рабочей силы ставил под вопрос возможность выполнения экономических программ режима. Полностью решить проблему удалось лишь в 1961 г., когда было завершено строительство Берлинской стены [Kramer 1999: 13]. Некоторые очаги напряженности возникли и в Болгарии: в период с 1948 по 1950 г. ускоренная коллективизация и тяжелые репрессии привели к экономическим сложностям, которые, в свою
