Внуки наших внуков - Юрий Сафронов

- У вас, Чжу Фанши, от этой феерической картины начинается ностальгия. Пошли в ракетоплан.

Несколько недель мы без всяких происшествий неслись вперед. Обратный путь показался нам значительно длиннее пути на Венеру, хотя на самом деле он был даже несколько короче прежнего, так как относительное расположение обеих планет было теперь более благоприятным для перелета. Оставалась последняя неделя пути. Дарычан доказывал всем, что он уже чувствует могучее притяжение Земли. В доказательство он подбрасывал в воздух пушинку, которая, как ни странно, проплывала к носовой части кабины, обращенной к Земле. Медленно, как последние полчаса в поезде, тянулась эта неделя. То и дело кто-нибудь из экипажа подходил к иллюминатору ракетоплана и подолгу смотрел на Землю.

Нам казалось, что на всем небосводе нет прекраснее и желаннее этой чудесной двойной звезды Земля - Луна.

И вот за несколько дней до прибытия на Землю в кабине ракетоплана послышался сначала громкий скрежет, а потом несколько сильных ударов. Все вздрогнули и взглянули на пульт управления. Ровным светом горела зеленая лампочка, сигнализируя о полной исправности всей аппаратуры.

- Что это? Опять метеоры?

Затаив дыхание мы прислушались.

- Показалось? - спросил Чжу Фанши.

Как бы в ответ на его вопрос, снова послышались удары и сильный треск, словно кто-то рядом ломал перегородку.

- Это в грузовом отсеке! - воскликнула Елена Николаевна.

Мы бросились туда. Удары и треск доносились из шкафа, расположенного в дальнем углу отсека. Мы вытащили из него все, за исключением ящика с яйцом диплодока.

- Будем вытаскивать?

- Конечно!

В мире без тяжести возможны чудеса. Я один легко вытащил ящик, который на Венере мы с трудом поднимали вчетвером. Неожиданно ящик ходуном заходил у меня в руках.

- Держите, а то уроню!

Все подхватили ящик и бережно поставили его на пол. Быстро открыли одну защелку, потом другую, и вдруг крышка ящика слетела, и изнутри показалась голова новорожденного диплодока. Мы остолбенели.

Диплодок доверчиво посмотрел на нас маленькими глазками и, неожиданно разинув рот, жалобно замычал.

Этот звук привел нас в себя.

- Как же он вывелся? - недоумевала Суори. - Ведь ящик охлаждался до двенадцати градусов Цельсия. Не мог же он вывестись при такой низкой температуре!

- Вынем его из ящика.

Ухватившись руками за толстую скорлупу яйца, мы вынули диплодока вместе с яйцом и положили на пол. Диплодок медленно высвободил из скорлупы передние лапы и потянулся вперед. Наверное, так вылезали из скорлупы все новорожденные диплодоки. Но этот двигался в мире без тяжести. В этом мире даже такого легкого движения было достаточно, чтобы он взвился в воздух.

- Держите его! - закричал Чжу Фанши, снимавший эту сцену.

Мы пришли диплодоку на помощь. Скорлупу яйца раскололи, надели диплодоку на ноги небольшие металлические кольца, которые, притягиваясь электромагнитами, удерживали его на полу. Диплодок был жалким и мокрым, что совершенно не вязалось с его большими размерами.

Когда мы сообщили во вторую ракету, что у нас вывелся настоящий диплодок. Ламель чуть не лопнул от зависти.

- Я так и знал, что в вашей ракете будет интереснее! У вас и диплодок вылупился, и метеорит вас пробил, а у нас - ну, хотя бы какое-нибудь событие - ничего!

Его помощь, как опытного зоолога, была очень нужна нам сейчас. Не имея возможности пересадить Ламеля в нашу многострадальную ракету, мы попросили его посоветовать, что нам делать с диплодоком.

- Первым делом его надо просушить, - заявил Ламель так решительно, будто бы он до этого дня только и занимался сушкой выведшихся из яиц диплодоков.

Мы перенесли диплодока в тот угол, куда из иллюминатора падал широкий пучок солнечных лучей. Ламель приказал, подложить под диплодока одеяло и натянуть на стекло иллюминатора белое полотно, чтобы солнечные лучи не повредили его подопечному. Но диплодок, невзирая на все наши заботы, продолжал мычать.

- Чего он хочет? - обратились мы к Ламелю, как к авторитету по новорожденным диплодокам.

Ламель задумался. Мы молча с уважением смотрели на него. Полководцы в такие секунды задумчивости решают судьбы целых сражений.

- Пить! - сказал он решительно. - Он хочет пить.

Елена Николаевна принесла пульверизатор - вода в этом мире без тяжести не выливалась сама из бутылки, ее приходилось выталкивать оттуда с помощью резиновой груши. Диплодок, едва почувствовав воду, действительно стал жадно пить. Он выпил за один присест несколько бутылок и потом спокойно лег на подостланное ему одеяло, греясь под солнечными лучами.

Пока мы возились с диплодоком, Суори продолжала внимательно разглядывать ящик, в котором было упаковано яйцо. Лицо ее было нахмурено, брови сдвинуты - она решала сложную задачу: почему вывелся диплодок.

- Поняла! - воскликнула она наконец.

- Что именно?

- Все просто! В ящике мы установили полупроводниковые холодильники, чтобы поддерживать температуру около двенадцати градусов Цельсия. Так?

- Так.

- Ну, так вот. Я случайно включила холодильник наоборот, перепутала концы проводов, и вместо холодильника получился нагревательный полупроводниковый прибор...

- Иными словами... - начал было Эрилик.

- Иными словами, - закончила свою мысль Суори, - этот ящик превратился в инкубатор.

- Так или иначе, а первый ручной диплодок существует, и ему надо дать имя, - сказал Чжу Фанши.

Мысль всем понравилась, и, как из рога изобилия, посыпались предложения:

- Космос!

- Пилот!

- Нет, Астронавт!

- Турист!

- Астероид!

После непродолжительных споров решено было назвать диплодока "Астронавт".

...Ракетоплан стремительно мчится к Земле. Последние часы полета. Мы садимся в Австралии. Наша родная планета вся как на ладони видна в иллюминатор.

Астронавт съел все наши запасы и выпил всю воду. Второй день мы без пищи и воды.

Перед самой посадкой Чжу Фанши закутал диплодока в наши одеяла и подвесил его на прочных резиновых растяжках посреди грузового отсека. Астронавт мычит и вырывается.

Еще час - и мы на Земле!

12. НА КОРАЛЛОВОМ МОРЕ

Восточный берег Австралии отделен от теплого Кораллового моря длинной цепью коралловых рифов. Этот естественный барьер, созданный на протяжении веков мелкими живыми существами, принимает на себя первые грозные удары океанского прилива.

Днем здесь жарко, солнце печет немилосердно. Воздух влажный и душный; легкие порывы ветра не приносят облегчения. Зато вечером легкий бриз, дующий с берега, доносит до островов ароматы тропических цветов, горьковатый запах моря, а вместе с ним и живительную прохладу.