Остановка последнего вагона - Кирилл Гольцов

— Остаётся только порадоваться за людей, — улыбнулся я, ложась на прохладную широкую скамью и вдыхая приятный запах, наверняка идущий от каких-нибудь здешних цветов. Хотя с этой стороны я, пожалуй, был немного разочарован. В том же сериале «Спрут» столько раз упоминалось о каком-то специфическом сладковатом запахе, который мне было бы интересно почувствовать, но ничего подобного здесь не было. Или имелись в виду места, где располагались сады? Надо будет спросить у Анатолия — обидно, будучи здесь, не составить собственное мнение о том, что так завораживало своей таинственностью в детстве, когда, делая уроки, я параллельно прослушивал на магнитофоне записанную с телевизора серию «La Piovra».

— Ну что, давайте потихонечку возвращаться? — когда прошло ещё минут десять, спросила Лена. — Знаете, всё это здорово, но когда долго соприкасаешься с красотой, то она почему-то перестаёт ею быть, сменяясь привычным и банальным. Это надо воспринимать понемногу. Я поэтому выкуриваю всего пару сигарет в день — как раз, чтобы ощутить этот приятный дурман, а не просто тошнотворный привкус во рту.

— И минимальный вред здоровью — всё в одном, — рассмеялся я, и мы начали спускаться.

По дороге Лена захватила ещё и большую красивую шишку, лежащую в небольшой каменной нише, словно дожидаясь именно нас. Она долго её рассматривала, а потом удовлетворённо кивнула.

— Поставлю в сервант — то, что надо.

— Да, симпатичная, но боюсь, в вашу сумочку она уже не влезет.

— Да, вы правы. Что же, здесь придётся попросить разрешения.

Вскоре делая очередной поворот, мы неожиданно оказались у входа. Лена подошла к мужчине, стоящему у лестницы, кратко с ним переговорила и, удовлетворённо кивнув, усмехнулась, громко и торжественно объявив:

— Всё в порядке — шишка моя!

Это почему-то меня развеселило и, когда мы добрались до Анатолия и Александра, они, только взглянув на нас, почти хором сказали:

— Как экскурсия? Довольны?

Мы закивали, немного торжественно показали им шишку и поинтересовались — как обстоят дела с остановкой поезда.

— Пока ничего — ждём, — отозвался Александр.

— Хорошо. Раз так, то давайте колоть орехи, — предложила Лена, махнув рукой в сторону пакетов и теребя струящиеся между пальцев волосы, весьма сейчас смахивая на ту самую медузу Горгону, только гораздо симпатичнее, которая находится в центре Тринакрии. Я невольно подумал, что очень даже здорово, что у нашей девушки всего две ноги, иначе от красоты очень просто перейти и к уродству.

— Справитесь или мне? — спросил Анатолий, шурша пакетом и что-то разыскивая в воде. — Тут как раз есть очень удачное место.

Я тоже оглянулся и, взяв в руки кусок застывшей лавы, пододвинулся ближе.

— Вот то, что нужно. Давайте-ка, сейчас попробуем.

И дело пошло на удивление ладно — скорлупа легко крошилась, и каждому досталось не менее дюжины орехов. Я вообще-то к миндалю был всегда равнодушен, однако в необычной обстановке и на свежем воздухе орехи показались мне весьма ничего. Здесь же как нельзя кстати оказалась и купленная нами вода.

— Только надо было взять стаканчики, — хмыкнул Александр, разглядывая бутылки. — А то напускаем туда всего, как маленькие дети.

— Ничего страшного. Можно просто лить в рот, не зажимая губами, а если чего протечёт — не страшно, мгновенно высохнет, — решил Анатолий, и я был с ним полностью согласен.

— Как думаете, сможем мы добраться вот до того островка? — Чуть позже спросила Лена, глядя, как я аккуратно складываю в подмокший бумажный пакет скорлупу и отставляю его в расщелину между камнями.

— Дойдём-то точно, но на счёт глубины в вашем случае — не уверен.

— Что же, давайте тогда попробуем. Может, где-нибудь вы перенесёте девушку на руках или ещё чего, входя в положение.

— Ты смотри-ка. А вы, похоже, без нас время в Таормине зря не теряли, — усмехнулся Александр, но почему-то не стал развивать эту тему дальше, за что я был ему весьма благодарен, ведь, как известно, всё самое доброе и чистое очень легко опошлить. — Сходите, исследуйте, а там, может быть, и я как-нибудь доберусь, хотя, наверное, мне будет всё-таки тяжеловато.

Мы взялись за руки и медленно пошли в сторону горы. Я сразу болезненно ощутил разъезжающимися ступнями то, о чём говорил Анатолий, и с превеликим трудом держался сам, да ещё и умудрялся помогать Лене. По мере приближения к крохотному островку, где с трудом мы могли бы усесться вдвоём, я почувствовал, как дна, устланного мелкой галькой, становится всё меньше, а тёмных широких плат, скользких и пугающе острых по отломанным краям, всё больше. Ещё через пару шагов нам пришлось перепрыгивать с одной на другую — зловещие зазоры между каменными глыбами были слишком узкими, чтобы поставить туда даже одну ногу. А когда путь, казалось, превратился в какую-то мучительную бесконечность, мы, наконец, достигли островка. Лена аккуратно уселась боком и поёжилась, а я остановился за пару шагов, выпрямился и старался сохранять равновесие, выглядя при этом абсолютно непринуждённым.

— Знаете, всё-таки это гораздо красивее смотрится со стороны, чем оказывается при ближайшем рассмотрении. И почему-то отсюда до берега расстояние кажется гораздо большим, чем мы видели оттуда, — задумчиво сказала Лена. — Давайте-ка возвращаться и пристроимся где-нибудь на тех камнях возле Анатолия. Я ожидала чего-то эдакого, но, честно говоря, разочаровалась!

Мне оставалось лишь кивнуть, протянуть руку, помочь девушке слезть, и мы двинулись в обратный путь. Пару раз поскользнувшись, я решил, что больше точно не стоит заходить здесь так далеко, а лучше действительно расположиться на хорошем дне рядом с Александром. Как и многое в жизни, то, что было красивым, при ближайшем рассмотрении, оказывалось ещё и очень опасным, в чём бы это ни выражалось.

— Ой-ёй! — неожиданно воскликнула Лена, и я метнулся в сторону, мельком отметив в небе пролетающий прямо над нами вертолёт, хватая обе руки девушки и, несомненно, избавив её от весьма неприятного падения в воду. При этом что-то горячее дёрнуло мою ступню, пробежала вспышка боли, и я ощутил неприятное подсасывание, хорошо знакомое мне с детских лет, когда однажды я серьёзно поранил ногу осколком битой бутылки, плавая в деревенском пруду.

— Спасибо. Что с вами? — переведя дух, посерьёзнев, воскликнула Лена.

— Наверное, сильно ударил ногу — на берегу посмотрим.

— Вы уж будьте поаккуратнее, пожалуйста.

Я кивнул, всматриваясь в прозрачную воду, потом аккуратно приподнял ногу и увидел, как вокруг неё расплывается мутное коричневатое облачко. Наверное, если бы Лена плавала сейчас рядом, то от неё распространялось бы нечто подобное. В том, что это кровь, сомнений не было, и я мысленно выругал себя за то, что не отговорил девушку от посещения этого островка и, скажем прямо, халатно отнёсся к предупреждениям Анатолия. Однако теперь уже горевать поздно — необходимо поскорее добраться до берега, чтобы осмотреть и чем-то перебинтовать рану, которую сейчас, несомненно, раздражала как солёная вода, так и нагрузка предстоящего пути.

— Что, так серьёзно? — Лена осторожно приблизилась и серьёзно покачала головой. — Давайте-ка не торопясь выходить, а на берегу что-нибудь придумаем. У меня, кстати, в сумочке есть пластырь, так что не волнуйтесь.

Я подумал о том, что здесь скорее может понадобиться серьёзная перевязка, но промолчал и решил, что раз уж так получилось, то в любом случае мне повезло, что нахожусь на Изола Белле в компании. Одному выбираться из подобной ситуации было бы совсем неприятно, а уж Анатолий, даже если рана серьёзная, несомненно, что-нибудь придумает. Главное, чтобы это никак не помешало мне в нашей основной сегодняшней задаче — не хотелось бы выйти из игры из-за такого досадного недоразумения. С другой стороны, возможно, это было даже некое предупреждение или что-то в таком роде — уж очень расплывающаяся в воде кровь походила на мрачные тени. Однако аналогий в нашей жизни — хоть отбавляй, и если строить некие предположения исключительно на этом, то можно увидеть абсолютно всё, что захочется, и это не будет иметь абсолютно никакого отношения к истине.

Кажется, берег приближался невыносимо медленно, а привставший Анатолий, видимо, уже заметил что-то неладное, так как стоял по колено в воде и, высоко приподнимая голову, словно без слов спрашивал — в чём дело. Я сделал жест рукой, просящий оставаться на месте и, теперь уже слегка поддерживаемый Леной, продолжал, прихрамывая, идти вперёд. Девушка ещё несколько раз поскользнулась, инстинктивно хватаясь за меня, и я решил, что такое внимание и забота вполне могут выйти мне боком ещё раз. Тем более ноги Лены чуть было не ударились мне в пятки, отчего мы оба явно рухнули бы в воду. Однако мы всё же благополучно добрались до берега, а Александр даже помог мне допрыгать до камня, где все внимательно склонились над моей ногой.