Звезда для Наполеона - Жюльетта Бенцони

Но, по мере того как дилижанс из Бреста углублялся в самое сердце бескрайних французских полей, Марианна чувствовала, как исчезает ее желание вернуться в Англию. Все, что она видела, казалось ей новым и полным интереса. Ее восхищенные глаза останавливались на каждой мелочи, не замечая, какое впечатление производила ее красота на пассажиров.

Она была слишком занята созерцанием этой удивительной страны – Франции, перед которой бессознательно раскрывались тайники ее души. Похоже было, что обрубленные корни обретали прежнюю силу.

Однако, когда Марианна вышла дождливым вечером из почтовой кареты, она внезапно ощутила одиночество и стеснение. За двенадцать дней пути она привыкла к новому дому на колесах. А теперь этот величественный незнакомый город, шум вокруг нее, приветственные возгласы встречающих, безучастные лица – все это только подчеркивало ее одиночество. К этому неприятному ощущению добавилась и естественная усталость от путешествия. К тому же, выходя из кареты, Марианна неудачно ступила прямо в лужу. Вода была настолько холодная, что в этот момент сама жизнь показалась ей бессмысленной.

Несколько рассыльных собрались около приезжих, чтобы заработать на доставке багажа. Заметив Марианну, готовую идти куда глаза глядят со своей ковровой сумкой, услужливый нотариус подозвал рассыльного и подошел с ним к девушке.

– Отдайте ваш багаж этому мальчику, мадемуазель. Он отнесет его по назначению. Куда вы направляетесь?

– Я никого не знаю в Париже, но мне рекомендовали гостиницу «Золотой Компас» на улице Монтгорей. Хозяин ее – друг моего дяди, – добавила она, слегка заколебавшись при титуловании Никола.

А тот действительно посоветовал ей в ожидании аудиенции у министра полиции остановиться в этой гостинице, отдав себя заботам его друга Бобуа.

Во время путешествия нотариус прилагал немалые усилия, чтобы узнать, что влечет в Париж такую красивую и такую скромную девушку, но Марианна не по возрасту ловко сумела оставить его в успокоительной неопределенности. Она потеряла родителей и собиралась отыскать в громадном городе хоть кого-нибудь из оставшихся родственников. Впрочем, Никола внес ее в список под именем м-ль Малерусс и добыл паспорт на это имя, предоставляя Фуше заботы о восстановлении гражданского состояния девушки, если тот сочтет это возможным. Закон был суров по отношению к эмигрантам, и прежде необходимо было разузнать, не попадет ли племянница Эллис Селтон под его удар.

Обязательный нотариус подтвердил, что «Золотой Компас» был достойным домом, серьезным и респектабельным. Он сам останавливался в «Зеленой Лошади», на улице Жоффруа-Ланье, прославившейся тем, что в ней принимали Дантона, прибывшего тогда из Арсисюр-Об. Если бы он не спешил, ему было бы очень приятно проводить м-ль Малерусс в «Золотой Компас», но она может полностью довериться рассыльному, услугами которого он уже неоднократно пользовался. Он был настолько любезен, что сообщил, сколько надо заплатить рассыльному, затем, приподняв шляпу, пожелал скорейшей встречи и удалился. Марианна приготовилась следовать за своим гидом.

– Гостиница далеко отсюда?

– Минут десять ходу, мамзель. По улице Тиктон, это совсем близко! Подождите, сейчас я вас прикрою! Чертов дождь! Промокнете, как сухарь в супе, пока дойдете.

Сопровождая слова действиями, рассыльный – коренастый рыжеволосый подросток со вздернутым носом на жизнерадостной физиономии – раскрыл над головой своей клиентки громадный красный зонт и увлек ее за собой.

На улице было малолюдно. Скверная погода и ночь разогнали парижан по домам. Большие масляные лампы, повешенные на канатах над дорогой, давали мало света, и, несмотря на терзавшее ее любопытство, Марианне приходилось больше смотреть под ноги. Вымощенная большими круглыми булыжниками мостовая, без тротуаров, была очень неудобной для прогулки. Без провожатого, который указывал ей на опасные места и переброшенные через бурные ручьи деревянные мостики, она уже сто раз подвернула бы ногу. Тем не менее некоторые витрины привлекали своим сиянием, и среди редких прохожих встречались хорошо одетые женщины, солидного вида мужчины, дети с оживленными мордашками.

– Берегись! – вдруг крикнул рассыльный, и, подхваченная его рукой, Марианна едва успела прижаться к стене дома.

Прямо на них мчался в стремительном галопе блистательный офицер. Марианна успела заметить превосходного черного коня, зеленый мундир с белым пластроном, белые лосины в высоких лакированных сапогах, сияющую каску, отделанную шкурой леопарда и с длинной черной гривой над усатым лицом, красные с золотом эполеты и белые перчатки, – видение одновременно элегантное и красочное.

– Кто это такой? – спросила она с плохо скрытым восхищением.

– Драгун Императрицы! – ответил ее гид. – Всегда спешат эти молодцы!

Затем, случайно заметив блеск восторга в глазах девушки, он добавил:

– Умеют скакать, ага? И все такие красавцы! Видно, что вы причапали из вашей провинции, но подождите, еще увидите и гвардейского стрелка, и мамелюка, и польского улана или гусара! Я уж не говорю про маршалов, разукрашенных золотом и плюмажами! Ох, и любит же наряжать своих ребят маленький капрал!

– Маленький капрал? Кто это?

Мальчик посмотрел на Марианну с искренним изумлением. Его рыжие брови поднялись почти до волос.

– Ну-у… вы даете! Император, а кто ж? Откуда вы появились, мамзель, что ни в зуб ногой?

– Из монастыря! – отрезала Марианна, стараясь соблюсти достоинство. – Там редко встречаются драгуны или капралы, хоть большие, хоть маленькие!

– А, вот оно что!..

Вскоре они добрались до улицы Монтгорей, и Марианна забыла драгуна. Ярко освещенный большой ресторан отвлекал внимание всей улицы от своего более скромного соседа. Перед лакированными, как шкатулка, элегантными экипажами, запряженными породистыми лошадьми в сверкающей сбруе, склонялись у входа вышколенные лакеи в роскошных ливреях.

– Это «Утес Канкаля»! – с гордостью произнес мальчик. – Здесь подают лучшие в Париже паштеты из перепелок, лучшую рыбу и лучшие устрицы! Их привозят каждый день специальные курьеры! Только это, дамочка, для пузатых кошельков.

На этот раз Марианна уже не скрывала свое восхищение. Ее представление о французах требовало решительного пересмотра, ибо в сияющих окнах знаменитого ресторана она видела людей из высшего общества, переливающийся атлас и даже бриллианты на лилейно-белых шеях, красивую военную форму и драгоценные меха на плечах обедающих. Тем временем рассыльный добавил с некоторым пренебрежением:

– Конечно, это вам не двор! Тут всякие перемешались, но какой блеск! В этом ералаше не часто встретишь герцогиню, зато народ прет туда охотно. Певичек и кокоток там полно!