У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   Голос императора был очень мягким, когда он произносил решение. Но с точки зрения присутствующих в зале магов, он захотел невыполнимого.

   - Я надеюсь когда-нибудь увидеть тебя вновь во всем блеске твоего Дара. У тебя перед глазами был живой пример того, что это возможно. Выбирать путь я предоставляю тебе самому.

   Еще и изгнание. "Вернись магом или не возвращайся вовсе", - сказал император только что. Бедный Унрио поклонился и молча отправился к своему креслу. К его чести, он шел совершенно четко, и даже ни разу не ушел с прямой линии, намеченной им. Только испарина, выступившая у него на лбу и верхней губе, показала, что это было ему непросто.

   Император, дождавшись, когда да Шайни сядет на место, оглядел зал снова.

   - Вейен да Шайни, маркиз да Шайни, старший советник императорского совета!

   Вейен шел к своему государю легко. Даже из присутствующих кавалеров и дам двора никто не смог бы угадать, что он тоскует и предчувствует большую трепку. Только фото с зумом с галереи, опубликованное сперва в Озерном крае, а уж потом попавшее в Исанис, выдало его настроение, а без прессы Нового мира этого никто так и не узнал бы.

   - Ты пожелал, и я пришел, государь, - сказал Вейен мягко. - Как обычно.

   - Да, ты здесь, как всегда, когда я зову тебя, - улыбнулся император. - Но объяснения мне нужны в течение пяти дней. Я хочу знать, как можно было не заметить всего того, что принесли на суд князь Димитри и граф Дейвин. Вейен, ведь этот просчет повлек восемь смертей магов за одну ночь, не считая прочего. Да Анкех разглядел старых богов в островном королевстве, да Юаль выяснил, что землей восходящего солнца владеют потомки богов, а тут... у меня нет слов. Я жду объяснений, маркиз.

   Вейен поклонился и отправился назад. Клан да Шайни сейчас был фактически приговорен к социальной смерти - если только не произойдет какой-нибудь счастливый случай.

   - Досточтимый Эрве, достопочтенный земель Аль Ас Саалан и земель Ддайг, магистр Академии Аль Ас Саалан!

   Эрве едва не столкнулся с Вейеном, спеша за своей частью вердикта. Вейен приостановился, укоризненно качнул головой, обогнул досточтимого и благополучно вернулся к своему креслу.

   - Государь, я перед тобой, - произнес магистр.

   - Досточтимый, я даю вам год на определение порядка и сроков выплат всем семьям, пострадавшим от кражи и продажи родни твоими людьми. Через год и день жду тебя с докладом.

   - Да, государь.

   - Теперь о вашем прочтении некромантии в Озерном крае, Эрве.

   Магистр молча наклонил голову.

   - Вы выплатите цену крови семьям всех магов и недомагов, погибших в шторме. Это ваша вина.

   - Да, государь, - произнес досточтимый Эрве.

   - Больше ни один человек, рожденный или воспитанный в Озерном крае, не будет осужден за некромантию на своей земле. Ты слышишь меня, Эрве? Ни один. Что до рожденных по эту сторону звезд, для них наш закон остается неизменным. Права жителей края должны быть включены в общий список прав граждан империи неизменным отдельным списком.

   - Государь, но там рождаются и маги, - заметил магистр.

   - Значит, им придется соблюдать оба закона.

   - Для этого законы нужно свести вместе, государь.

   - Да Юаль и да Кехан займутся этим. Но не с твоими людьми, а с магами университета.

   - Но это значит, что маги, рожденные в крае, не смогут учиться ни в Исюрмере, ни в Исанисе, государь! - возразил досточтимый Эрве.

   Император пожал плечами.

   - Значит, не смогут. Зато могилы их предков и мертвых героев будут присмотрены надлежащим образом, если уж они так некрепко спят. Иди и займись тем, что ты можешь исправить.

   Досточтимый Эрве молча поклонился и отправился назад, под щелчки камер с галереи.

   - Алиса Медуница, подойди.

   Невысокая девушка с короткой стрижкой в военной форме Нового мира встала и пошла к возвышению, где стоял император, четко печатая шаг.

   - По твоему приказанию прибыла, - сказала она, подойдя. Очередной щелчок камеры поймал в кадр усмешку Димитри.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   - Алиса, я отменяю обязательства о возмещении вреда, которые ты подписала по требованию князя Димитри. Князь попытался взять с тебя плату за то, что задолжала не ты, а семья да Шайни и их люди. Это неправедное решение, и оно не существует больше. Кроме этого, обеты Академии приносить ты не обязана, ведь ты родилась в крае, была замужем за жителем края, и гражданка империи ты потому, что край - это часть империи. Мы отвечаем за вас и будем выполнять свои обязательства. Пока ты не освоилась с Даром, о тебе будет заботиться досточтимая Хайшен, как это было и раньше.

   Еще одно фото запечатлело Полину Бауэр, держащую за лапу сайни, сидящего столбиком рядом с ее креслом и гладящего ее руку второй лапой. На лице у женщины была очень заметная улыбка. Алису, возвращающуюся на место, сфотографировали раз восемь.

   - Полина Бауэр, подойди.

   Легкий шаг женщины по каменным плитам был почти не слышен, но голос звучал четко и даже звонко, когда она подошла к возвышению

   - Ваше величество, - сказала она по-русски и замолчала.

   - Приговор, вынесенный тебе досточтимыми, противоречит вашему обычаю и вашему закону. Я отменяю его.

   - Я не могу этого принять, - прозвучали над столом Совета слова на сааланике и разнеслись по залу.

   Вейен да Шайни и досточтимый Эрве одновременно и одним движением наклонились вперед в своих креслах. Их счастливый случай шел к ним в руки.

   - Не можешь? - переспросил император. - Почему?

   Полина отвечала, и удивленный переводчик повторял за ней по-русски:

   - Осудили и приговорили не одну меня. Отменить один мой приговор - значит проявить несправедливость к остальным. Или неподсудны были все обвиненные, или пусть будет исполнен и мой приговор.

   Лицо князя Димитри выразило заметное неудовольствие во время этой реплики. Император был совершенно спокоен, он молча слушал женщину. Первым высказался магистр Академии.

   - Очень жаль, что мы не можем сейчас проверить остальные дела, но что до этого, хочу напомнить, государь, что, учитывая все стечения обстоятельств, отмеченные в деле мистрис, некромантия не единственное возможное объяснение ее поступков и действий. Я проверял бы другое. Мистрис может сама не знать, что кто-то из старых богов говорит и действует за нее. Это даже не очень опасно, при условии достаточного контроля, конечно.

   Император пожал плечами.

   - Сперва ты это докажешь, и срок тебе я дам до Долгой ночи. Если до этого времени ты не предоставишь доказательств, пересмотр всех приговоров живым и уже казненным начнется в первый день нового солнца. У вас так и нет доказательств намеренного управления этими людьми волей мертвых с целью причинения вреда. Кстати, по сумме предоставленных ими свидетельств то, за что вы приговорили тысячу человек, было заботой в том числе о вашей безопасности, Эрве.

   - В таком случае, мистрис Бауэр придется остаться в Исанисе, - скорбно вздохнул досточтимый Эрве, - ведь она теперь участник исследования Академии.

   Димитри промолчал, только слегка сжал рот. Не промолчала Марина Лейшина.

   - Но вы понимаете, что это нарушение прав осужденной?

   Ответил ей герцог да Юаль.

   - Это тот самый пересмотр дела, о котором мистрис просила государя. По итогам исследования решение будет принято относительно всех подобных дел. Но если вы хотите следить за процессом и справляться о ее благополучии - это ваше право.

   - Хотим, - жестко сказал Стас Кучеров. - И будем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   Магистр небрежно кивнул, подтверждая согласие. Вейен да Шайни смотрел на новую игрушку с интересом. Он даже был согласен терпеть олуха Эрве ради нее. Что от него не удастся отделаться так просто, он уже понял. Эрве никогда не проявлял даже небольшой самостоятельности, и сейчас он тоже намеревался прокатиться на хвосте Вейена, как щенки сайни катаются на матери. Обычаи сайни и ящеров Вейена не касались. Ему было очень жаль себя. Своим хвостом он считал Академию, и маркизу предстояло решить, тащить ли чужой груз или отгрызть и бросить часть себя. Ему достало уже того, что Унрио, к позору всего клана, выжил, и теперь да Шайни оказались должны за его жизнь Дью да Гридаху. Как будто недостаточно предстоящих денежных потерь. Еще одну утрату Вейен хотел отсрочить.