Будешь моей мамой - Ирина Волчок

— Понятно, — улыбаясь, начала Этери.

— Тихо, гогония, молчи, — перебил ее Пашка, тоже улыбаясь. — Если он завел свои «во-первых, во-вторых», значит, скоро драться будет. Я эту примету еще с пятого класса знаю.

Игорь тоже облегченно заулыбался. Напряжение слегка отпустило его, и разговор потек по привычному руслу общего прошлого, общих знакомых и общих воспоминаний. Так они и просидели на веранде два часа, легко болтая, легко смеясь, легко грустя и легко замолкая, пока Ольга не вышла на веранду и не объявила, что Анна и Олежка проснулись и хотят немедленно видеть дельфинов.

И опять начались шум и веселая суета. Но Этери все-таки успела подобраться к Игорю и шепнуть ему в самое ухо:

— А почему Ольге не говорить? Может, как раз Ольге и надо сказать? Хочешь, я скажу? Если ты сам боишься…

Игорь свирепо глянул на нее, и она со смехом шарахнулась в сторону, довольная произведенным эффектом. Черт, черт, черт… Кажется, зря он сюда Ольгу привез. И так все не так, как надо, а дружеская беспардонность этой парочки может еще больше все осложнить…

— Завтра уедем, — мстительно бросил он вслед Этери.

Она остановилась, оглянулась и укоризненно щелкнула языком:

— Дывытесь, люды добры! Ты, Игорек, гонору-то убавь. Шуткую я.

— Ты шуткуешь — и я шуткую. — Игорь почувствовал неловкость и болезненно поморщился.

Не хватало еще с друзьями ссориться из-за своего комплекса неполноценности. Из-за чего психовать-то? Ведь он сам изводил Пашку и Этери подобными вопросами чуть не с первого дня, как они познакомились. И никто из них зверем на него не смотрел. Правда, тогда совсем другое дело было — и Пашка, и Этери чуть не с первого дня знакомства точно знали, что обязательно поженятся. И совершенно спокойно обсуждали подходящую дату свадьбы. Причем никакие соображения вроде «вот закончим институт» или «вот будет своя квартира» в расчет не брались. Свадьба состоится, когда многочисленная родня и многочисленные друзья Пашки и Этери будут оповещены и приглашены.

Многотрудный процесс оповещения и приглашения занял две недели, и ровно через две недели после первой встречи состоялась грандиозная свадьба. Правда, накануне Этери вспомнила, что у нее нет свадебного платья. Игорь этому обстоятельству ужаснулся, а Пашка и Этери долго хохотали, представляя, как ужаснется этому обстоятельству еще и консервативная фракция многочисленной родни. А потом сообща решили, что школьное выпускное платьице Этери вполне может поработать и свадебным. Белые туфли можно взять у подружки, а фата — вообще пережиток прошлого, венок из белых роз куда больше пойдет Этери, если, конечно, Пашка не против.

Пашка, конечно, был не против. Он никогда ни в чем не был против. И на биофак пошел потому, что туда пошла Этери, хотя после школы собирался поступать на физмат. И сюда они переехали, потому что именно Этери мечтала о море. И дом он для нее строил — Этери выросла в большом доме родителей, мечтала о своем и не любила казенные квартиры. И при всем при том как-то так у них все получалось, что именно Пашка — глава семьи, добытчик и кормилец, и непререкаемый авторитет, и слово его — закон, и вообще женщина должна знать свое место. Игорь подозревал, что очень многие женщины согласились бы знать свое место рядом с таким мужем, как Пашка. Впрочем, многие мужчины ради такой жены, как Этери, тоже в лепешку расшиблись бы. Повезло ребятам друг с другом. Да и заслуживают они такого везения. Хорошие они люди. И дети у них хорошие.

Хорошие люди со своими хорошими детьми и со своим хорошим ксенофобом Кобой шумным эскортом валили за Ольгой с Анной на руках, наперебой галдя о дельфинарии: «Изучение дельфинов давно началось, но сначала на таком уровне…» — Этери; о дельфинах: «Такие красавцы, такие умницы, веришь?» — Пашка; о посетителях: «Главное — каждый хочет с ними поиграть! Здесь же не развлекаются, здесь серьезная работа…» — Томка. И даже Олежка внес свою лепту:

— Дейфин — во-о-от такой! — и растопырил маленькие пухлые руки, восторженно тараща черные, как у матери, глаза.

Игорь шел позади толпы и не отрывал взгляда от Ольги. Сейчас она выглядела точно такой, как он увидел ее впервые в кафешке на третьем этаже универмага. Та же шляпа с обвисшими полями, те же штаны, та же необъятная мужская рубаха — вот интересно, откуда она взялась? Он же помнит, как сам разорвал ее, когда Ольга упала. Те же белые тенниски. Нет, тенниски новые! Единственное, что надела Ольга из всей кучи новых вещей. Уже хорошо.

И Анна точно так же обхватывает Ольгу всеми лапами, и сует личико под поля Ольгиной шляпы, и что-то чирикает ей в ухо, и смеется во весь рот. Чижик.

Игорь в два шага нагнал их, решительно оттер плечом Пашку и склонился над Ольгой:

— Ну-ка, кто это нашу Анну Игоревну нашел?

Ольга взглянула на него и улыбнулась. Глаз ее за черными очками он не различал, но мог бы поклясться: она опять улыбнулась ему!

— Оленька, отдай мне Анну, — попросил он. — Тяжелая ведь, а у тебя нога недавно ломалась.

— Нет, не тяжелая, — улыбаясь, возразила Ольга. — И нога совсем не болит. — Но все же потихоньку шепнула Анне: — Чижик, иди к папе.

Вот интересно, если бы Ольга не произнесла этот пароль, это ее заклинание, можно было бы оторвать Анну от нее силой? Мысль эта сначала позабавила, но вдруг в глубине сознания смутно шевельнулось тревожное понимание того, что, вздумай Ольга не разрешить Анне пойти на руки к собственному отцу, — и та не пойдет! Конечно, Ольга так никогда не поступит, нет, она просто не способна на такое… Игорь крепче прижал Анну к себе и неожиданно для себя шепнул:

— Чижик, ты меня любишь?

— А как же? — удивилась Анна. — Конечно, люблю. А ты меня любишь?

— Ужасно люблю, — шепнул Игорь. — Я вас обеих люблю очень сильно.

— Я так и знала, — удовлетворенно выдохнула Анна.

Игорь украдкой оглянулся на Ольгу. Она отстала на шаг и шла опустив голову. Поля шляпы совершенно закрывали ее лицо. Слышала или нет?

— И мы обе тебя очень любим, — тихонько сообщила Анна ему в ухо. — Правда-правда. Даже и не сомне-вай-ся.

Игорь прижал ребенка к себе, перевел дыхание и опять оглянулся на Ольгу. Та отстала еще на шаг и голову опустила, кажется, еще ниже. Конечно, она слышала. Она всегда все слышит. И никогда ничего не говорит…

— Чижик, — негромко произнесла Ольга, не поднимая головы. — Между прочим, камни кончились и начался асфальт. Тебе не кажется, что можно было бы уже и собственными ножками?…

— Кажется! — с готовностью откликнулась Анна, тут же забывая о предыдущей теме разговора. — Па! Выпусти меня, а то правда буквально стыдно! Я все-таки не маленькая уже.