Звездопад. Похороны шоу-бизнеса - Сергей Жуков

– СТО ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ???!!! – заорал я. – Да это же грабеж средь бела дня!!!!!

– Ну хули ты хотел. – С удивлением посмотрел на меня Палыч. – Не каждый же день приходится убитых девок вывозить из квартир звезд эстрады.

– Ладно. – Согласился я. – Я дам сто пятьдесят, как ты просил… – И не давая Палычу опомниться от потрясения, вдруг улыбнулся и добавил: – При определенных условиях…

Когда я объяснил Палычу свою просьбу, браток удивленно хрюкнул, но согласился. Мы стали искать мусорные мешки. Потом нашли на антресолях какое-то старое зеленое одеяло. Упаковав туда «мумию», мы обвязали труп веревкой. Примерно через полчаса подъехали ребята и погрузили тело в джип. Наблюдая за этим я плакал и внутренне прощался с НЕЙ…

52

Ночь, Ленинградское шоссе, лес. Осторожно выхожу из машины и направляюсь вглубь. За мной, кряхтя, следует двухметровый Палыч. Он тащит на своих плечах тело Полины.

Мы проходим метров сто, может быть, двести. Под ногами хрустят ветки, мерзко чавкает слякоть. По гулкому дыханию в спину я понимаю, что Палыч устал. Когда мы подходим к большому, в темноте напоминающему причудливого лешего, дубу, я останавливаю Палыча и говорю:

– Все, спасибо. Дальше я сам.

– Уверен? – недоумевает браток.

– Это мое дело. Я его начал, я его и закончу. Ты пока займись вторым вопросом, хочу решить все к утру.

– Сделаем. – Таращится на меня Палыч. – Я отзвонился своим еще два часа назад, на обработке.

Расправив затекшие плечи, Палыч кладет мешок с Полиной, на мягкую и немного влажную траву. Несколько секунд он пристально смотрит на меня – будто хочет что-то сказать, но я, глубоко вздохнув, взваливаю тело Полины на спину и говорю:

– Ладно. Я пошел.

– Давай. – Палыч помогает мне водрузить труп поудобнее и хлопает по плечу напоследок.

– Ага. – Говорю я с какой-то грустной улыбкой.

Когда браток скрывается из вида, я перехватываю мешок руками поудобнее и продолжаю шагать в лес. Вокруг ни души, одни лишь голые, поблескивающие во тьме, деревья. Я постанываю от усталости: тело Полины давит мне на спину. Мертвая, она мне кажется слишком тяжелой для той грациозной девочки с грустными серыми глазами, к которой я так привык. От непривычной нагрузки ноет поясница, гудят ноги, наливаясь свинцом. Силы кончаются, я хриплю, но продолжаю идти дальше, пока, наконец, не выхожу на небольшую опушку. Здесь я решаю ее похоронить.

Прощай, любимая, прощай… На глазах выступают слезы…

Из квартиры я предусмотрительно захватил спички и небольшой флакон с бензином. Походив вокруг, я вскоре нашел достаточное количество веток и хвороста, а также внушительные бревна, вполне подходящие для того, чтобы разжечь хороший костер. Сложив собранные дрова в кучу вокруг здоровенной осины, которую, как видно, повалила недавняя гроза, я аккуратно полил все это бензином, после чего поджег.

Собранный мной костер запылал очень быстро. Несколько минут я грустно смотрел, как разгораются и шипят слегка влажные ветки. Наконец, когда стол пламени шумно взлетел вверх, я решил, что настало время приступить к основной процедуре.

Осторожно, стараясь не испортить ритуал, я достал из кармана маленький ножик и разрезал черный пакет. В последний раз я смотрел на лицо навечно уснувшей Полины. Даже мертвая, даже изуродованная мной, она казалась мне такой красивой, такой печальной и, как всегда, недоступной. Она напоминала Белоснежку, навеки заснувшую в своей сказке – сказке вечных надежд, вечной мечты о свободной жизни, вечной игры в вечном театре, где нет этих никчемных рамок и условностей гнусной жизненной сцены.

Я потратил немало усилий, чтобы красиво положить тело Полины в костер. Дабы огонь поглотил ее быстрее, я подкинул в костер еще несколько веток. Вскоре тело Полины начало гореть. Сначала запылали волосы, потом остатки одежды, затем руки, ноги и лицо. Наконец, ее всю покрыл огонь, пламя жадно поедало ее кожу, а дым разносил вокруг запах горелой плоти.

Я сидел на корточках и смотрел на это зрелище. Мне казалось, что Полина продолжает смотреть на меня. Ее глаза, даже когда они лопнули и превратились в пустые выжженные глазницы, все равно наблюдали за мной. Они трогательно звали меня о помощи и признавались в самой настоящей любви. Любви, о которой я так мечтал и которую так и не смог оценить.

Я посмотрел на небо и мысленно обратился к нему с мольой о прощении. Как будто услышав меня, по темному небу покатилась звезда… «Звездопад, – подумал я, – а эта маленькая летящая звездочка – Полина, она покидает этот мир и летит к лучшей жизни. Но настоящий звездопад еще впереди…» В этом я был абсолютно уверен…

Костер все пылал и пылал. Стало тепло, потом жарко. Не помню, сколько я сидел и наблюдал за происходившей церемонией. По-моему, я провел у костра часа два. Когда я очнулся от своих мыслей, уже светало, в небе показались светло-желтые лучи солнца. На опушку начал проникать расцвет…

«Солнце и огонь. Огонь символизирует очищение, солнце – надежду на новую жизнь». – Почему-то подумал я.

Тем временем, света вокруг становилось все больше и больше. Надо было идти. На горизонте послышались длинные сигналы машины. Я резко вскочил.

Тут же зазвонил мобильник.

– Алло? – взял я трубку.

– Феликс. – Услышал я голос Палыча. – Приехал объект.

– Хорошо. Через пять минут буду.

Последний раз посмотрев на догорающий огонь, я поклонился костру и двинулся к шоссе.

Пока я топал назад по слякоти, я постоянно думал, о Полине, о Полине, с которой я бы мог быть вместе, но не сумел совладать с собой, оказавшись для нее слишком глупым и слабым. Но будь у меня возможность повернуть все вспять, я ничего бы не поменял – пожалуй, эта ситуация наоборот дала мне выход и зарядила необходимыми эмоциями.

Вскоре, дойдя до дуба, где мы распрощались с Палычем, я увидел его с двумя братками, один из которых держал связанного Вову.

– Вот, Феликс. Приехал гость. – Бодро отрапортовал Палыч.

– Отлично, отлично. – И тут меня охватила злоба. – Палыч, дай мне пистолет.

– Конечно. Если ты сам хочешь…

Я беру в руки его «ТТ». Вова дрожит, пытаясь что-то сказать через кляп. Его руки и ноги связаны. Он видно думает, что сейчас я буду требовать у него какую-то информацию, буду произносить длинный монолог, ждать от него покаяния… Нет, такого не будет! Я сразу его убью!!!

– Сука!!! – кричу я так громко, что аж деревья содрогаются вокруг. – Ты предал меня, ты подставил меня, гнида! Из-за тебя пострадали люди! Ты думал, это тебе сойдет с рук, что ты останешься в своей компании Рыбиных, Фальковских и прочих мудаков, которые тебя спасут?! Нет, Вова, запомни – ты здесь никому не нужен! Ты жалкий кусок говна, сраный менеджер, которого я подобрал чуть ли не на помойке, обучил и дал работу. Я тебя создал, я и убью. Отправляйся в ад!!!

На этом месте я навожу на онемевшего Вову пистолет, с нескрываемым удовольствием смотрю в его расширенные зрачки и слышу истеричное мычание, после чего нажимаю на курок и выпускаю предателю в лоб точно девять пуль. Девять пуль – девять заточенных снарядов – пробивают его черепную коробку, выбивают мозг, оставляя после себя лишь безжизненную оболочку. Даже не дрогнув и не поморщившись, я отдаю пистолет оторопевшему Палычу, после чего смотрю на брюки, которые сильно заляпаны кровью.

– Уберите отсюда эту мерзость, – говорю я браткам, показывая на Вову. – ЗВЕЗДОПАД НАЧИНАЕТСЯ!!! – выкрикиваю я зловеще. – И не давая Палычу понять мою загадочную угрозу, жму ему и браткам руку. – Твои деньги, Палыч, будут вечером, мой администратор завезет их. – Ладно, а теперь я поеду высыпаться.

Пока бандиты возятся с трупом Вовы, загружая его в багажник, я уже отдаляюсь от места происшествия, шагаю к дороге, сажусь в машину, завожу ее и еду домой.

53

Следующий дни слиплись в сплошную серую массу. Я ничего не делал, валялся на диване, пил виски и обдумывал новый клип. В каком-то смысле я хотел посвятить его Полине, создать ей некий памятник, мемориал. Я уже задумал достойный видеоряд в стиле раннего Хичкока, добавив туда немного элементов французского классического кино, наигранности театральной постановки и немного вкраплений поп-арта – эдакая эклектика. На примете у меня был один парень из Лондона, который мог потянуть подобное. Как я посчитал, проект влетал мне, минимум, в 200 кусков, если не в полмиллиона. Впрочем, ради любимого человека я готов был и на большее…

Конечно вскоре Полинины родственники обнаружили пропажу девочки и подали заявление в милицию. Началось расследование. Несколько раз мне звонили менты, похоже даже в органах были наслышаны о наших отношениях. Каждый раз, когда они мне звонили, я начинал рыдать в трубку. Я просил их поспешить, я хотел, чтобы Полину нашли быстрее, я даже предлагал любую помощь, в том числе и финансовую. Я умолял, говорил, что жить не могу без этой девочки, что я люблю ее и она мне нужна.