Автобиография духовно неправильного мистика - Бхагаван Раджниш

Во времена Будды не было нужды в динамических приемах. Люди жили проще, они были ближе к природе. Они жили настоящей жизнью. Теперь люди подавлены, их жизнь стала притворной. Улыбаются, когда не до смеха. Делают вид, что сочувствуют, хотя на самом деле злятся. Люди лживы, вся их жизнь стала фальшивой. Они играют роли, а не живут по-настоящему. И в голове у них все время скапливаются какие-то отбросы, не до конца пережитые ощущения — все это громоздится одно на другое.

Теперь нельзя просто сидеть, как делали раньше. Стоит вам сесть и замолчать, как перед мысленным взором тут же начинают мельтешить разные картинки. Современному человеку очень трудно молчать. И потому сначала нужно выбросить все это из себя и вернуться к естественному состоянию. Но настоящая медитация все-таки начинается только в полном покое.

Динамическая медитация — это лишь подготовка к настоящей медитации. Чтобы медитация стала возможной, нужно выполнить определенные условия. Не считайте, что дыхание и катарсис — это медитация. Это только вступление, введение. Настоящая медитация начинается лишь тогда, когда прекращена любая деятельность — деятельность тела и ума.

Медитировать не значит «медитировать на чем-то». Это значит «оставаться собой». Никакого отклонения от центра, вообще никакого движения... «Оставаться собой» означает «не меняться ни капли». Огонек внутреннего пламени не шелохнется. Все прочее исчезает. Есть только ты. Нет ни единой мысли. Мир исчезает. Мышления нет, есть только ты во всей своей первозданной чистоте.

Третья психология: психология будды

В моей общине работали сотни психотерапевтических школ, а я занимался уничтожением их работы. Терапевты пытались избавить вас от проблем, а я — от терапии и терапевтов! Потому что терапия может дать лишь временное облегчение, помощь психотерапевта очень поверхностна.

Зигмунд Фрейд познакомил мир с психоанализом. Его корни — в анализе разума, и потому он ограничен рамками ума. Он ни на дюйм не выходит за границы ума. Наоборот, он погружается все глубже, копается в потаенных уголках разума, в подсознании, он пытается найти пути и средства, которые вернули бы разум к норме.

У фрейдистского психоанализа нет глобальных целей. Его цель проста — сделать человека нормальным. Но одной только нормальности мало. Быть нормальным не так уж трудно — это просто нормальное восприятие жизни и умение ладить с ней. Психоанализ не объясняет смысла жизни, не показывает ее значимости. Он не обеспечивает проникновения в подлинную сущность вещей, не выводит за пределы времени и смерти. В лучшем случае, это просто полезное средство для тех, кто стали такими ненормальными, что уже не могут справиться с обыденной жизнью — не могут жить среди людей и работать, их психика расщеплена. Психотерапия приносит такому человеку определенную цельность — не полное единство, но лишь относительную спайку личности. Психоанализ снова связывает распавшееся в один пучок. Личность по-прежнему фрагментарна, ничто не сливается воедино, не рождается цельная душа. Человек становится не счастливым, а лишь чуть менее несчастным.

Психология помогает смириться с этим отсутствием счастья. Она помогает довольствоваться тем, что есть, и не просить большего. В определенном смысле, это очень опасно для внутреннего роста, потому что он возможен лишь в том случае, когда в душе царит благое неудовлетворение. Человек пускается на поиски только тогда, когда недоволен текущим положением дел. Только тогда ему хочется подняться выше, приложить усилия и вырваться из грязи.

Юнг двинулся еще глубже в подсознание и дошел до коллективного бессознательного. Это еще более мутные воды, большой пользы они не приносят. Ассаджиоли бросился в другую крайность. Промахи психоанализа привели его к психосинтезу. Но основная идея осталась прежней, просто он подменил анализ синтезом.

Психология будд — не анализ и не синтез. Это трансцендентность, выход за рамки ума. Это работа не в границах разума, а за его пределами. Выход за рамки — вот первоначальный смысл слова «экстаз».

Если ты способен выходить за рамки собственного ума, отделять свою сущность от мышления, ты уже сделал первый шаг к психологии будды. И происходит чудо: когда выходишь за рамки ума, исчезают все связанные с разумом проблемы, потому что пропадает сам разум.

Психоанализ похож на подрезание листьев, но новые листья все равно вырастают. Психоанализ не отсекает корни. А психосинтез — это приживление опавшей листвы, попытка вернуть ее на дерево, приклеить к веткам. Но это не поможет листку стать живым. Листок останется желтым, высохшим, уродливым, он будет не частицей дерева, а грубо налепленной заплаткой.

Психология будды отсекает те корни, которые вызывают неврозы и психозы, которые расщепляют личность, превращают человека в робота, механизм.

На психоанализ уходят целые годы, но человек все равно остается прежним. Это попытка подкрасить ветхое здание, залатать прохудившуюся крышу, побелить хижину-развалюху. Но дом остается таким же, он не меняется по существу. Психоанализ не преображает человеческое сознание.

Психология будды нацелена не на разум. Анализ, синтез мышления ее не волнуют. Она просто помогает вырваться из объятий ума и взглянуть на него извне. И сам этот взгляд — уже преображение. В тот миг, когда ты можешь рассматривать собственный ум как объект, ты отстраняешься от него, прекращаешь с ним отождествляться. Ты отходишь так далеко от него, что связывающие вас корни рвутся.

Почему они рвутся? Потому что вы сами подкармливаете свой разум. Отождествляясь с ним, вы придаете ему сил. Отстранившись от ума, вы прекращаете его подкармливать, и он просто гибнет.

Есть одна чудесная история, мне она очень нравится...

Однажды Будда шел по лесу. День выдался жаркий, и ему хотелось пить. Он сказал Ананде, своему старшему ученику: «Прошу тебя, Ананда, вернись назад. Мы проходили мимо ручья, это в трех-четырех милях отсюда. Принеси немного воды — вот тебе моя миска для подаяний. Я устал и мне хочется пить». В то время Будда был уже стар.

Ананда вернулся к ручью и увидел, что через него недавно переезжали телеги. Они взбаламутили ил, вода стала грязной, на поверхности плавала сухая листва. Пить эту воду уже нельзя было, и Ананда вернулся с пустыми руками. «Потерпи еще немного, — сказал он Будде. — Я пойду вперед. Я слышал, что где-то впереди есть большая река. Я наберу воды там».

«Принеси мне воды из того ручья», — настаивал Будда.

Ананда не понял этого упрямства, но, если Учитель велит, ученик обязан покориться. Ананда понимал, как это глупо — опять пройти три мили туда и назад ради воды, которую нельзя пить, — но подчинился. Будда бросил ему вслед: «С грязной водой можешь не возвращаться. Если она еще грязная, сядь у ручья. Ничего не делай, не входи в воду, просто сядь на берегу, смотри и жди. Рано или поздно ил осядет, тогда и наполнишь миску».

Ананда ушел. Будда был прав: вода стала почти чистой, листья прибило к берегу, муть осела. Но она еще не стала кристально чистой, и Ананда сел на берегу. Он просто смотрел на текущую воду. Поток постепенно стал совершенно прозрачным. На обратном пути Ананда танцевал от радости. Он понял, почему Будда был так настойчив. События несли в себе урок, и Ананда постиг его смысл. Он протянул Будде миску и поблагодарил Учителя, коснувшись его ног.

«Что ты делаешь? Это я должен благодарить тебя за воду», — сказал Будда.

«Я понял, — ответил Ананда. — Сначала я рассердился. Я пытался скрыть раздражение, но на самом деле сердился. Мне казалось глупым опять возвращаться к ручью. Но я усвоил урок. Именно это и нужно было мне в те минуты: посидеть на берегу ручья. Этот ручей — мой разум. Если бы я вошел в воду, то снова поднял бы муть. Если я буду вторгаться в свой разум, то лишь создам в нем больше шума, подниму на поверхность больше грязи. Сидя на берегу, я постиг этот урок. Теперь я буду сидеть рядом с собственным разумом. Я буду смотреть, как плывут по нему, словно листья, разные заботы и тревоги, воспоминания и желания. Но я буду сидеть в стороне, безучастно. Я буду ждать, пока вода не станет чистой».

И это действительно произойдет само собой, потому что в ту секунду, когда ты садишься в стороне от своего разума, ты прекращаешь подпитывать его энергией. Это и есть настоящая медитация. Медитация — это искусство выходить за рамки ума.

Фрейд анализировал, Ассаджьоли синтезировал, а Будда говорил о медитации, созерцании.

Медитация, созерцание, наблюдение, свидетельствование — вот в чем уникальность третьей психологии. Психоанализ тут не нужен. Ты делаешь все сам. Вообще говоря, ты просто обязан делать все сам. Помощь не нужна, это простой процесс. Он становится простым, достаточно только попробовать. Если не пробуешь, все кажется сложным. Многих людей отпугивает само слово «медитация». Они считают это чем-то невероятно трудным, требующим усилий. Да, если не медитируешь, медитация действительно трудна и непонятна. Чем-то она похожа, на умение плавать. Трудно удержаться на воде, если не умеешь плавать, но если умеешь, плавание кажется совершенно простым и естественным. Нет ничего проще плавания. Это даже не искусство, так оно естественно и непроизвольно.