Вавилонские младенцы - Морис Дантек

Прибегнуть к услугам Торопа.

19

Она нырнула в прозрачные воды озера. Бросилась вниз с деревянного пирса, изобразив изящную запятую. Увидела, как ей навстречу рванулась водная гладь, по которой ветерок гнал легкую рябь, — зеркало, скрывавшее в своих недрах мир цвета ржавой проволочной мочалки.

Громкий всплеск, взлетели брызги. Тело погрузилось в бодрящую прохладу. Девушка проникла в глубины зеркала и увидела там множество камешков с острыми гранями, окрашенными в оттенки подводной осени.

Мари плавала уже больше часа. Снова и снова ныряла к обширной каменистой пустыне на дне, распугивая стайки рыб, которые вились вокруг свай причала.

На краю причала появились Ребекка и Тороп. Переоделись, чтобы искупаться. Ребекка не была суперкрасавицей, но умела скрывать изъяны и подчеркивать достоинства. Она обладала невероятно атлетическим телосложением.

Ребекка и Тороп прыгнули в воду почти одновременно. Вынырнув, они засмеялись над какой-то глупостью, которую сказал Тороп. Они едва обращали внимание на Мари, и та на мгновение почувствовала себя исключенной из их счастливого круга. Недостаток внимания иногда может оказаться худшей из пыток.

Она снова нырнула к скоплению подвижных рыбок, пролетавших мимо нее подобно искоркам подводной пиротехники — странным огонькам, вечно ускользающим от глаз.

Мари медленно отплыла подальше от берега, продолжая нырять, опускаться к самому дну. С каждым новым погружением в ее памяти оживали воспоминания.

Всегда теплые воды лагуны на острове доктора Винклера. Пестрая живность, населявшая заросшие кораллами глубины или джунгли на суше. Дельфины, обезьяны, другие зверушки, прирученные командами ученых. Все это вносило серьезный, хоть и не поддающийся точному измерению вклад в продвижение пациентов к душевному равновесию. Доктор Винклер и его помощники называли себя мастерами на все руки.

— Мы готовы испробовать любое средство, чтобы достичь новых состояний сознания, ведь шизофреники представляют собой мост к неизведанным территориям. Это шерпы, первооткрыватели, разведчики, а нам предстоит разбить на открытых ими землях передовые посты. Мы используем все, что есть под рукой, — работы Фрейда, Юнга, Лэинга, Делёза и Гаттари, открытия наук, изучающих нейроны, достижения молекулярной биологии, квантовой механики, лингвистики или философии суфистов. Прошу простить меня за выражение, но, если карликовый шимпанзе может обучить нас куче трюков, связанных с переходом сознания на высшие уровни сложности, если дельфин или искусственный интеллект могут помочь довести развитие шизофренического психоза до его завершения, нужно быть полным кретинам, чтобы не пойти на соответствующий риск, — как-то сказал один из ассистентов доктора Винклера, выступая перед большой группой журналистов, пишущих на научные темы.

Какой-то репортер намекнул на угрозу запрета, которая нависла над определенными сферами деятельности исследовательского центра.

— Говорят, Международное объединение ассоциаций защитников животных в ближайшее время начнет против вас судебный процесс. Они утверждают, что животные здесь подвергаются «неадекватному и унизительному» обращению.

Винклер раздраженно отмел проблему одним взмахом руки:

— Брижит Бардо или любая из ее силиконовых подражательниц не помешают грядущей антропологической революции.

Мари присутствовала на этой пресс-конференции, которая проходила на белом песке маленького западного пляжа в час, когда солнце уже опустилось достаточно низко и жара спала. Дневной свет стал золотистым, а тени — густыми и плотными. Мари попала в число нескольких пациентов, которых команда Винклера очень хотела показать журналистам.

Винклер сумел произвести впечатление на репортеров. Он предоставил видеозапись, сделанную в то время, когда Мари первые несколько раз попадала в психиатрическую больницу. Ролик начинался с изображения Мари и даты в углу экрана: 18 февраля 2000 года. Мари не выходила из кататонического ступора на протяжении этих кадров — бесконечных и почти немых, если не считать звуков ее дыхания. Время от времени на экране появлялись биографические сведения: Мари Зорн, родилась в Римуски, Квебек, 28 июня 1986 года, в первый раз помещена в больницу Лафонтен в Монреале 16 декабря 1998 года. Отделение доктора Манделькорна. Диагноз: острый шизофренический психоз.

Через пять минут Мари вдруг издала жуткий, нечеловеческий вопль — настоящий выплеск децибелов, с которым микрофон видеокамеры не справился.

В этот вопль она вложила всю силу, всю энергию своей души — от него лопались барабанные перепонки. Лицевые мускулы натянулись, будто провода под напряжением сто тысяч вольт, глаза вылезли из орбит, слюнявый рот распахнулся. Это было больше чем истерика — ужас в чистом виде, причем заразный.

Затем на экране появилось лицо Мари — глаза, в экстазе обращенные куда-то вверх, к Деве Марии шизофреников, невидимой простым смертным. Рот, бормочущий слова, понятные ей одной. Потом было слышно, как она вопит где-то в глубине коридора. Следующий кадр: Мари рыдает в постели, завернувшись в простыни. Вот она, оглушенная лекарствами, обмякла на стуле между двумя другими шизофрениками, изрыгающими проклятия в пустоту. Так продолжалось до сентября 2003 года — до начала программы «Шизотроп Экспресс» в Монреальском университете.

Затем без предупреждения — cut[73] — черный экран, дата 10.05.2011, остров Тао, Таиланд. Возникает отливающее синевой изображение: молодая женщина, почти красавица, растрепанные черные волосы, короткая стрижка типа каре, искрящийся жизнелюбием взгляд, загорелая кожа. Мари спокойна, улыбчива, хорошо владеет собой. Вот она отвечает на вопросы интервьюера, нисколько не смущается, ее голос звучит естественно, в нем слышна робость, но в то же время неукротимая сила воли. Эта привлекательная молодая женщина прекрасно понимает, кто она и что за люди ее окружают. Она знает о своей сексуальной привлекательности, о своем месте в мире, социальном пространстве-времени. Всего за восемь лет пройдено расстояние в сто тысяч парсеков, которые теперь отделяют ее от шизофренички, пожиравшей плесень на продуктах.

Мари сидела рядом с доктором Винклером и его помощниками. Ее мог бы узнать любой. На пресс-конференции воцарилась мертвая тишина.

Потом произошел настоящий взрыв, вопросы хлынули потоком, подобно дьявольской канонаде.

Мари подплыла к маленькому островку посреди озера. Подводная среда оживила длинную череду воспоминаний. Девушка легла на светлый крупный песок, перемешанный с мелкими и острыми серыми камешками. Мари отчаянно пыталась найти положение, в котором камни не будут колоться. В конце концов она сдалась, встала и углубилась в высокую траву. Воспоминания о трех годах, проведенных на острове, по-прежнему имели терпкий аромат безвозвратно ушедших прекрасных дней, счастья, превратившегося в пепел из-за безделицы или почти безделицы, из-за обычной глупости.

Здесь она нашла уменьшенную модель того острова, его канадскую копию, — маленький островок посреди озера, оставленного ледником, со своей экосистемой, своим хаосом жизни.

Хотя бы какое-то время ей будет хорошо.

— Где вы видели ее в последний раз?

Ребекка стояла на пирсе перед Торопом, лицом к озеру. Руководитель группы только что причалил на маленькой лодке.

Она пожала плечами и указала куда-то в сторону:

— Мне кажется, вон там.

Тороп быстро отдал швартовы и запустил стартер маленького мотора «Меркури». Раздались рычание и хлопки двухтактного двигателя.

Руководитель группы увидел, что на пирс поднимается Доуи с двумя биноклями в руках.

Ребекка издала какой-то странный вздох и спустилась в лодку к Торопу:

— Черт, не хватало только, чтобы она утонула.

Тороп ничего не ответил. Он подождал Доуи, который тоже залез в лодку, сел за руль и направился к другому краю пирса. Маленький черный мотор громко плевался дымом над серебристыми водами озера.

«Это точно, не хватало только, чтобы она утонула».

Клиенту это вряд ли понравится, а Горскому — тем более. Горскому с его дамокловым мечом — профессиональными убийцами из сибирской мафии.

Они несколько часов прочесывали озеро Малбе. Звали Мари, срывая голос, сначала на одном краю, потом на другом, сменяя друг друга, многократно ныряли в воду, дважды объехали вокруг островка, вернулись к пирсу, сделали еще один круг по озеру и в конце концов высадились на островок. Это была их последняя надежда.

Девушку отыскала Ребекка. Они разделились: Тороп двинулся через центральную часть, Доуи и Ребекка пошли вдоль берега.

Тороп углубился в заросли высокой травы и шагал по болотистой почве, когда раздался голос Ребекки. Тороп осторожно развернулся, сделав крюк в несколько метров, и двинулся по островку наискосок. Ребекка стояла возле густого кустарника, под большим деревом, сравнительно недалеко от бухточки, усеянной двухцветной мелкой галькой.