Лунатик исчезает в полночь - Дарья Донцова

Я повернулась к Юле:

— Ты была в хороших отношениях со Светланой?

У младшей Нечаевой забегали глаза.

— Нет.

Я улыбнулась:

— Мне Кузнецова показалась неприятной. Наверное, это она шантажировала Берту Борисовну. Вопрос, откуда Светлана знала правду про тебя? А вот если вы дружили, тогда все понятно. Или, может, это ты издевалась над матерью?

— Как тебе такая мерзость в голову взбрела? — вспыхнула Юля. — Я люблю маму. Отвратительную вещь придумала…

Она замолчала.

— Продолжай, — попросила я. — Если знаешь шантажистку, то расскажи, кто она.

Юлия прикусила губу, потом решилась на откровенность.

— Людмила Потемкина, вот кто все затеял. Мама, прости меня, пожалуйста! Это Милка источник моих бед, она всегда меня на гадости толкала.

Глава 36

— Немедленно выкладывай все! — велела я.

Юлия начала ломать пальцы.

— Мы подружились в школе — в первом классе нас с Милкой посадили за одну парту. Потемкина была веселой, не вредной, давала списывать. Нас сблизило еще и то, что обе росли без отцов. Правда, у Милки был отчим, но она его терпеть не могла, называла «прилипалой». Он постоянно ее воспитывал, в театры-музеи водил, на концерты симфонической музыки таскал. У Людмилы ни одного свободного выходного не было, вечно со Львом Геннадьевичем за ручку куда-то топала. Она возненавидела и музыку, и театр, ей хотелось со мной погулять, но это получалось редко.

— Надеюсь, ты понимаешь, какой замечательный отчим достался неблагодарной девице? — назидательно заметила мать.

— У него были и положительные стороны, мужик не жалел на падчерицу денег, — язвительно заметила дочь. — В отличие от меня Милка красиво одевалась, и игрушек у нее был полный дом.

— Я тебя очень люблю, — всхлипнула Берта, — два раза выкупала из полиции. Знаешь, сколько денег потратила? Детям не нужны хорошие вещи, малыши быстро растут, платья-обувь малы становятся. А я в трудную минуту дочери на помощь пришла. Причем дважды! Не опустоши я кошелек, сидеть бы тебе на зоне за убийство.

— Сколько раз говорила — я никого и пальцем не трогала, — устало парировала Юля. — Знаешь, в детстве мне очень хотелось обновок и кукол. Не спорю, я наломала дров, наделала ошибок, но давно живу нормально, пашу в пансионе бесплатной горничной, учусь в институте, получу диплом, устроюсь на хорошую работу. Ты же не дашь мне забыть, что потратилась, выдергивая меня из дерьма? Мама, не волнуйся, я непременно верну тебе деньги.

Нечаева-младшая грустно улыбнулась, вздохнула и продолжила:

— Ладно, я отвлеклась, сейчас вернусь в прошлое. Таскать мелочи из магазинов мы с Людмилой начали еще в первом классе, тырили жвачку, шоколадные яйца, наклейки. Лев Геннадьевич днем лекции читал. Инна на работе была, школа от дома Потемкиной недалеко находилась. Милке они приказывали после занятий домой топать и никуда не уходить. Отчим расписание уроков знал и всегда в квартиру через полчаса после окончания уроков звонил. Милка ему отвечала: «Папочка, я суп ем». Он говорил: «Умница. Поиграй два часа и садись за уроки. Я на лекцию пошел». А мы с Людмилкой из ее дома удирали и по магазинам, знали, что ее отчим студентам речь толкает, он только после звонка с кафедры слезет. Инна работала с мужем, она на диапроекторе сидела, слайды для него крутила. В подъезде у Потемкиных лифтерша жуткая грымза, но она днем обедала, на полтора часа уходила, мы успевали по магазинам пробежать, мобильных тогда не было. Моя мама пансионом занималась, я ей врала, что семь уроков, а в реальности их четыре было.

— Боже, Юля! — простонала Берта. — И Людмила! О ней так мать и отчим заботились!

Юля развела руками:

— Ты мне на карманные расходы ни копейки не давала. Милке отчим тоже рубли в карман не клал, но не из жадности, он ей повторять любил: «Дети не понимают, что могут причинить себе вред. Ты купишь конфет, мороженое, газировку, испортишь на всю жизнь желудок. Я же тебе все полезное принесу: сухофрукты, минералку без газа». Вот мы с Милкой и нашли способ, как себя радовать. Будь у нас немного мелочи в распоряжении, никогда бы не стали крысятничать.

Берта заплакала, мне стало жалко скрягу.

— Тот, кто не способен украсть, не будет заниматься воровством, даже умирая с голоду!

— Мы были маленькими, — начала оправдываться Юля, — глупенькими, детям всего хочется. Родители должны это понимать. И нам не объяснили, что воровать плохо. Жвачки в лавках у входа лежали. Почему их не прятали? Зачем малышей соблазнять?

Я отвернулась к окну. Юлия принадлежит к категории людей, которые во всех своих ошибках винят других, жалуются на неудачно сложившиеся обстоятельства, бедность, отсутствие денег, но только не на себя. А Нечаева-младшая говорила дальше.

Став чуть старше, девочки стали хвастаться друг перед другом количеством украденных вещей, затем они начали таскать кошельки у покупателей, учителей в школе, и в конце концов обе попались. Произошло это почти одновременно. Берта и Инна со Львом Геннадьевичем, не подозревавшие, что их дети дружат и разбойничают вместе, не сговариваясь, поступили одинаково. Они перевели девочек в другое учебное заведение и… воровки снова очутились в одном классе, а там училась Света Кузнецова. Школьницы быстро подружились, теперь их стало трое. Юлию Берта записала в цирковую студию, но это не помешало троице. Время на пробежки по магазинам они находили.

Девицы умело врали взрослым, придумывали, что задерживаются в школе, посещают кружки. Инна и Лев Геннадьевич верили Людмиле, Берта Борисовна и мать Светы были слишком заняты, чтобы проверять каждое слово дочек. А те разбойничали напропалую. Крали деньги, потом шли в парк кататься на аттракционах, бегали в кино, покупали бижутерию. Иногда взрослые спрашивали:

— Откуда у тебя этот симпатичный браслетик?

Каждая делала круглые глаза и отвечала:

— Катя (Аня, Лена) из параллельного класса поносить дала.

И родители успокаивались. Всем же известно, девочки обожают меняться одеждой и всякой мелочовкой с подружками.

Потом случилась неприятная история. Людмила вместе с матерью поехала к каким-то родственникам и украла там очень дорогой браслет хозяйки. На следующий день утром Потемкина похвасталась перед подружками добычей, а вечером к Инне приехала обворованная женщина. Последовал скандал. Милу поругали, но не сильно, ведь девочка сдавала выпускные экзамены. Отчим не хотел, чтобы падчерица разнервничалась и получила плохие отметки.

На время развеселая компания притихла. Потемкину заботливый Лев Геннадьевич впихнул-таки в вуз, а вот Юля и Света не набрали проходной балл. Нечаева осела дома, и мать приказала ей помогать горничной, а Кузнецова пошла работать в ветклинику уборщицей. Времени на воровство у компании стало намного меньше, чем раньше.

А потом в Потемкину влюбился сосед, Сережа Реутов. Людмила не испытывала к нему никаких чувств, но ей льстило его внимание и радовала зависть подружек, у которых не было кавалеров. Потемкина почувствовала себя взрослой опытной женщиной с бурной сексуальной жизнью и стала лидером маленького коллектива. Именно Мила задумала ограбить Валентину Ивановну и подбила на лихое дело подружек. Рассказала им:

— Сергей говорит, у его матери денег в шкафу лом, она собралась новое жилье покупать. Мы можем пакет с долларами захапать.

— Ну и как к ним в квартиру попасть? — поинтересовалась практичная Света.

— Все очень просто, — заверила Потемкина. — Кузнецова, твоя мамахен медсестра, она с работы лекарства притаскивает. Найди снотворное и дай мне. Сергей заболел, лежит в постели. Валентина Ивановна уйдет на работу, я спущусь, заварю парню чай, брошу туда две таблетки, он до вечера продрыхнет. Юлька возьмет один из своих крючков-костылей с веревками и залезет по внешней стене дома в кухню Реутовых. Окно там всегда открыто.

— Ой, меня кто-нибудь заметит, — испугалась Нечаева.

— А вот и нет! — возразила Мила. — Кухня выходит на пустырь, где ни одного здания нет и никто не гуляет, потому что народ устроил там помойку. Стена торцевая, в ней только семь окон. На первом этаже лифтерша живет, она весь день в подъезде сидит, домой только на обед заглядывает. На втором и третьем квартиры Блохиной и Гуркиной, они на работу в восемь утопывают, возвращаются к программе «Время», на рынке в палатках торгуют. На четвертом Реутовы, на пятом мы, а на шестом никого, хозяева за границей. Некому и неоткуда за тобой наблюдать. А ты чего, струсила? Прикинь, сколько денег у нас будет!

— Эй, не дрожи, — толкнула Нечаеву в бок Кузнецова, — тебе по веревке залезть, как мне конфетку съесть!

— Зачем по стене карабкаться? — сопротивлялась Юлия. — Пусть Милка после того, как Сергей заснет, сама пакет возьмет.

— Ага! Чтобы меня сразу вычислили! — заржала Потемкина. — Фигушки. Я, когда Серегу напою, не стану ждать, пока он заснет, попрошу, чтоб дверь за мной закрыл. Из дома уйду да еще так сделаю, чтобы лифтерша запомнила, во сколько я смылась. Если меня заподозрят, скажу: «Чего пристали, убежала рано, Серега меня на лестницу вывел, денег я не брала, и спросите консьержку, Нина Петровна подтвердит, во сколько я ушла». Я план придумала, Светка снотворное раздобудет, а ты просто так баксы огребешь? Это нечестно.