Великолепный любовник - Кристина Брук

Внезапно он произнес:

– Независимо от твоего ответа я не женюсь на Вайолет. Ни на ком из присутствующих дам.

Ни на ком вообще.

– Не позволяй чувствам к сестре влиять на твое решение.

– Нет, – прошептала она. – Не буду.

Судорожно сглотнув и коротко кивнув, она проскользнула между ним и балюстрадой и направилась к дому. В ее изящной походке появилась какая-то странная меланхолия.

Его голос, хриплый от волнения, вероятно, уже не долетел до ее ушей:

– Скажи да, Джорджи. Пожалуйста, скажи да.

Глава 16

О, тот поцелуй.

Ночью, лежа в постели, Джорджи прижимала кончики пальцев к губам. Она и представить не могла, что Бэкенхем способен на такую нежность. Даже сейчас от одного воспоминания о терпкой сладости его губ она чуть не таяла.

Его поцелуй сказал ей так много – как он был нежен, как сладострастен, как он… любил ее? Или она обманывала себя, и это было всего лишь проявлением вожделения?

Джорджи знала, что мужчины обычно не смешивают физическое желание с нежными чувствами.

Она пыталась рассуждать цинично, по-мужски, но ничего не вышло. Ведь сначала она пыталась подчинить Бэкенхема себе. Она не ожидала от него такого ответа. Он распознал ее блеф, заставил признаться в истинности чувств перед самой собой, чего не удавалось раньше никому другому. Если Бэкенхем действительно чувствовал к ней то, что она прочитала в его поцелуе, отказ был бы глупейшим поступком в ее жизни.

Джорджи не собиралась медлить с ответом, только чтобы помучить Маркуса. Она была покорена его словами и его поцелуем. Они тронули ее больше, чем она когда-либо могла себе признаться.

В детстве отец баловал ее. Он относился к ней как к сыну и, каждый раз поддаваясь на ее уговоры, брал с собой, куда бы ни отправлялся, в том числе в Кловерли-Мэнор. Его гордость за свою землю, его любовь и чувство ответственности за работавших на ней людей она впитала еще тогда.

Шли годы, мачеха так и не родила сына, и Джорджи с радостью приняла идею управления имением Кловерли-Мэнор.

Вскоре ее поставили перед известием – она должна обручиться с лордом Бэкенхемом, жившим по соседству.

На следующий день после помолвки отношение отца к ней изменилось. Теперь ей не подобало скакать верхом по полям. Нужно было учиться вести себя как леди и готовиться к выходу в свет уже в роли будущей графини. Она должна была сделать все возможное, чтобы составить графу достойную партию.

Решение по поводу Кловерли-Мэнор было принято без единой попытки обсуждения с ней. Отец отдалился от нее, а все старания девушки убедить его изменить решение получали отпор, акты неповиновения пресекались.

Джорджи чувствовала себя опустошенной. Сначала рассеялось как дымка такое спланированное и такое радужное будущее, а затем отец, казалось, вовсе позабыл о ней. Джорджи снова ощутила себя маленькой девочкой, не имеющим никакого значения существом.

Этот черноглазый молодой человек, который должен был стать ее мужем, ни капли не скрашивал ее страдания. Скрытный, резкий, взваливший заботы всего мира на свои широкие плечи, он не был похож на мужчину, который мог относиться к ней как к равной.

Она знала, Маркусу пришлось многое вытерпеть от своего деда, старого графа. Еще совсем молодой девушкой от местных жителей Джорджи слышала рассказы о беспробудном пьянстве и бессмысленной жестокости старого графа.

Маркус был полон решимости продолжить работу своего бывшего опекуна, войдя в права владения поместьем. Она уважала его, зная, что о ее земле будущий супруг позаботится так же хорошо. Но если собственный отец растоптал ее мечты и выставил напоказ как фарфоровую куклу, то разве другой мужчина способен относиться к ней иначе?

Прошли годы. В ее жизни появилась леди Арден, рассказавшая Джорджи все о высшем обществе.

Девушка определенно была поздним цветком, и по мере того, как округлялись и становились все более чувственными изгибы ее тела, наставница преподавала ей уроки привлечения мужского внимания.

Теперь Джорджи припомнила, как давно, перед первым выходом в свет, она предстала перед отцом в своем лучшем наряде, надеясь хоть как-то привлечь внимание. Он даже не взглянул на дочь – не поднял головы от своей работы.

Тогда внутри ее что-то сломалось. Джентльмены носились вокруг нее как заведенные, а она наслаждалась игрой в роковую женщину, безраздельно властвующую помыслами мужчин.

Только Бэкенхем отказался быть частью этой игры. Единственный, кого она хотела заполучить, остался единственным, кого ей так и не удалось подчинить себе. В конце концов она обнаружила: ее власть над противоположным полом была не силой, а скорее слабостью.

Сегодня вечером она совершила очередную глупость, пытаясь воспользоваться этим иллюзорным оружием против Бэкенхема. Если бы ее план сработал, любой шанс на искренние отношения между ними был бы упущен.

Он видел ее насквозь. Боже правый, невыносимо было осознавать его победу. Джорджи считала себя такой умной, блестящей и загадочной, пока он не раскрыл ее блеф.

Маркус сделал это без всякого желания самоутвердиться. Он знал ее настоящую и ценил ее такой, какая она была.

Неужели это не было доказательством любви…

Разве важно, сказал он нужные слова или нет? Возможно, он никогда их не скажет. Быть может, со временем. Ей следует быть терпеливой и не пытаться вырвать их силой или обманом.

Любовь к нему царила в ее сердце уже давно. Джорджи любила его так долго, что даже не могла точно сказать, когда впервые осознала это чувство. Оно просто было частью ее, так же как и биение сердца.

Вдруг словно острая боль пронзила голову – она вспомнила про Пирса. Письмо!

Нет, она не позволит Пирсу снова все испортить. Необходимо признаться Маркусу. Между ними не должно быть секретов. Если он по-настоящему любит, то не сможет отвергнуть ее, узнав правду. Когда они поженятся, Пирс уже не сможет навредить им.

Джорджи потянулась в постели – несмотря на тревогу, через ее тело проходил нервный ток возбуждения. Завтра она скажет Маркусу «да». Ожидание утра казалось невыносимым.

Минуты тянулись безжалостно медленно. Девушка лежала в темноте, не в состоянии сомкнуть глаз. Тихий шорох открывающейся двери поверг ее в трепет. В проеме со свечой в руке стоял граф Бэкенхем и не сводил с нее глаз.

– Маркус!

Джорджи привстала на кровати, натянув на себя простыню.

Ее глаза были широко раскрыты, губы слегка дрожали. Великолепные волосы были аккуратно заплетены в косу. Лицо выглядело удивительно чистым, свежим как маргаритка, кремовый оттенок кожи при лунном свете отливал сиянием и невинностью.

Он на миг растерялся. Стоит ему решиться – пути назад не будет для них обоих.