Законы прикладной эвтаназии - Тим Скоренко

Провод микрофона цепляется за ноги Исии, он несколько раз комично перепрыгивает через него.

«Обезьяна», – слышен шёпот.

Обезьяна в японской традиции – это не обидное прозвище. Оно не намекает на уродство, волосатость, глупость, на желание подражать. Обезьяна считается очень хитроумным животным. Папаша Исии – что твоя обезьяна, хитрая бестия.

Майя практически ничего не знает об Исии, кроме того, что он сказочно богат. Солдаты искренне думают, что генерал-лейтенант готов отдать жизнь за идею, что бактериологическое оружие – это работа, которой он посвятил всего себя, без остатка. Офицеры знают правду.

Они знают, что превыше всех Исии ставит себя. Что он аккуратно выводит из средств, поступающих в отряд, до миллиона иен в год. Достаток рядового – шестьсот иен в год, не более. Чувствуете разницу? «Непредвиденные секретные расходы», – так называется эта графа в финансовых отчётах Исии.

Но они любят его, эти солдаты, офицеры, врачи, лаборанты. Они смотрят ему в рот, когда он ходит перед ними и говорит, а шнур микрофона постоянно путается у него в ногах.

«Солдаты!» – взывает он к аудитории.

У Исии – звучный, громкий, красивый голос.

Самое смешное, что кроме слова «солдаты», Майя ничего не понимает. Она слышит какие-то общие фразы про любовь императора, про славу Японии, про трудную задачу, про грядущую победу, но ни одна из этих фраз ничего не значит. Ни одна. Она понимает, что перед ней сейчас – идеальный оратор. Человек, который может подчинить мир несколькими словами. Но для того, чтобы удержать его в подчинении, нельзя молчать. Молчание равнозначно поражению.

Исии говорит. Он рассказывает о том, как бактериологические бомбы уничтожат и подчинят Японии весь мир, и Соединённые Штаты в частности. Он рассказывает о роли каждого в отдельности. О том, как важен для победы солдат и врач, бухгалтер и администратор, и даже уборщик помещений. И сейчас все верят ему, хотя уборщики в отряде 731 – сплошь китайцы.

К слову, он переименовал отряд. Теперь число 731 не повторяется вслух. Теперь отряд называется 25202. Это гораздо труднее запомнить врагу – так сказал Исии. Когда он это говорил, все ему верили. Как только он положил микрофон, вера испарилась. Слова Исии стали смешными.

Майя думает об Иосимуре, которого нет в зале. Иосимура строит анабиозис. Он разбирается в переведённой и разъяснённой части чертежей, пытается найти замену материалам, которые невозможно достать в 1945 году. Догадывается ли он о том, что Майя из будущего? Вполне вероятно. Иосимура – прагматик, но он верит в науку. Если спросить его, можно ли построить машину времени, он ответит: можно, почему бы и нет. Только у меня нет сейчас на это времени. Вот закончу анабиозис и тогда построю.

Исии – другой. Он работает только ради себя. Чего он хочет добиться, Майя пока не понимает. Бункер, где стоит саркофаг, идеально изолирован и защищён. Он может оставаться ненайденным в течение нескольких веков. Неужели Исии хочет отправиться в двадцать первый век? В двадцать второй?

Он не слишком хороший учёный, хотя и сконструировал фильтры для очистки воды, весьма эффективные фильтры. Исии начинает работать, когда понимает, что работа приносит ему выгоду. Появилась возможность продать фильтры – он тут же их придумал, построил и продал.

Исии очень понятен. Любое его действие легко предугадать.

Слова генерала сливаются в бессмысленный шум. Майя сидит у самого выхода из аудитории, на отдельном стуле. Справа и слева от неё – немые рядовые, которые имеют доступ в бункер с анабиозисом. Иногда на неё косятся другие солдаты.

Майя представляет, что могут думать о ней. Например, что она любовница Исии. Или Иосимуры.

Но Исии ни разу не притронулся к ней. Он считает её коллегой, ведёт себя вежливо и обходительно. Когда ему нужна женщина, он отправляется в Мукден или Чанчунь, где несколько дней проводит в борделях и ресторанах. Его любимое место – ресторан «Суйдзан» в Мукдене. Об этом судачат офицеры.

На днях они начинают опыты. Майе страшно. Она выключает сочувствие, выключает сердце и эмоции. Она пытается смотреть на подопытных так же, как смотрят на них японцы. Она пытается называть людей «брёвнами». Иногда у неё получается.

Люди, которые живут в дерьме, убеждают себя, что дерьмо – это лучшие условия для жизни. Иначе можно сойти с ума. Майя убеждает себя, что эксперименты на людях – это правильно, потому что иначе медицина останется в зачаточной стадии.

Она вспоминает великого анатома Андрея Везалия. Католическая церковь была против анатомирования трупов. Везалий покупал мертвецов на кладбище и изучал строение человеческого тела в своём анатомическом театре в Падуе. Инквизиция всё-таки добилась своего. За вскрытие трупов Везалий был приговорён к смерти, и лишь заступничество короля Испании Филиппа II спасло ему жизнь. Правда, ненадолго. Смерть была заменена обязательным паломничеством в Иерусалим, и Везалий погиб на обратном пути при кораблекрушении.

Значит, можно делать то, что делать нельзя. Значит, двигателем прогресса может быть только беззаконие. Майя холит в себе это чувство, чтобы не сойти с ума. Чтобы не оглушить часового, не выпустить из клеток китайцев, обречённых на верную смерть.

10

На вооружении солдат Квантунской армии – винтовки «Арисака» типа 99 образца 1939 года, хотя у некоторых – старый тип 38, разработанный ещё в 1905 году. Лаборант Комацу, коренастый, говорливый, с тоненькими усиками, учит Майю стрелять. Он показывает ей, как правильно поднять винтовку на плечо, как целиться, чтобы руки не дрожали, как избежать отдачи.

«Смотрите, госпожа Амайя, – говорит он со смешным деревенским акцентом, – если вы поставите приклад к плечу вот так, то вас больно ударит. А то и ключицу выбьет».

Майя очень старается. Она никогда не держала в руках огнестрельное оружие. Стрельба оказалась на удивление интересным делом. Кроме того, у Майи есть способности – так говорит Комацу. Генерал-лейтенант Исии однажды наблюдал за стрелковой практикой Майи, но ушёл, ничего не сказав. С тех пор Майя почти каждый день приходит на стрельбище для офицеров – закрытое, обособленное от солдатского. Лаборант Комацу – один из посвящённых в тайну саркофага-анабиозиса. Он выполняет мелкую работу: подать инструмент, смешать вещества на первом этапе.

И научить Майю стрелять – по личной Майиной просьбе.

Она целится, нажимает на спуск.

«В яблочко!» – радуется Комацу.

Он считает себя хорошим преподавателем. На самом деле он объясняет довольно путано, просто Майе легко даётся наука убивать.

Они переходят на другой огневой рубеж. Мишени на палках сменяются соломенными чучелами. «Девяносто девятая» – довольно лёгкая, всего три с половиной килограмма. Старая «тридцатьвосьмёрка» на полкило тяжелее. И точность у неё никакая. Из «девяносто девятой» Майя почти никогда не мажет.