Литературные первопроходцы Дальнего Востока - Василий Олегович Авченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Восстановить дом Джек не успел – умер. Дом Волка остался памятником разбитой мечте – не исполненной, как и мечта Джека Лондона о сыне (первая жена родила ему двух дочерей, вторая – дочку, умершую в младенчестве).
Выше, в лесу на сопке, похоронены маленькие Дэвид и Лили – дети неких Купера и Гринлоу, живших в Лунной долине ещё до Джека. Однажды, глядя на скромную могилку с полуистлевшими деревянными памятниками, Джек Лондон сказал жене, что хотел бы упокоиться рядом.
Так и вышло. Друг писателя поэт Джордж Стерлинг[317] вспоминал: медную урну с прахом запечатали в цементный ящик, сверху при помощи катков и ломов положили огромный красноватый (вулканического происхождения, вроде базальта) камень.
Этот камень предназначался для Дома Волка, но был отвергнут строителями.
Корень жизни:
Михаил Пришвин
БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Михаил Михайлович Пришвин – прозаик, публицист. Большая часть произведений посвящена природе и взаимодействию с ней человека. Родился 4 февраля (23 января) 1873 года в родовом имении Хрущёво-Лёвшино Орловской губернии. Был отчислен из Елецкой классической гимназии «за дерзость учителю» – преподавателю географии Василию Васильевичу Розанову (1856–1919), философу и писателю. В 1893 году поступил на химико-агрономическое отделение химфака Рижского политехникума. Был связан с социал-демократами и марксистами, в 1897 году был арестован, год провёл в тюрьме. В 1900 году уехал учиться в Германию, слушал лекции биолога и философа Эрнста Геккеля в Йенском университете.
В 1902 году, получив диплом инженера-землеустроителя, вернулся в Россию. Работал агрономом, написал несколько книг и статей по агрономии («Как удобрять поля и луга», «О разведении раков», «Картофель в огородной и полевой культуре»). Занялся журналистикой и литературой, увлёкся этнографией и фольклором, путешествовал по Русскому Северу. За очерковую книгу «В краю непуганых птиц» (1907) получил серебряную медаль Русского географического общества. Во время Первой мировой войны был военным корреспондентом. В 1917–1918 годах работал в газете эсеров «Воля народа», критиковал большевиков. После революции работал библиотекарем, учителем географии, писал охотничьи и детские рассказы. Увлекался фотографией.
В возрасте за 30 лет вступил в брак со смоленской крестьянкой Ефросиньей Павловной Смогалёвой (1883–1953). Помимо её первого сына Якова (погиб на фронте в 1919-м), у них было ещё трое сыновей: Сергей (умер младенцем в 1905-м), Лев (1906–1957) – фоторепортёр и прозаик, писавший под псевдонимом Алпатов, Пётр (1909–1987) – охотовед.
В 1931 году Михаил Пришвин совершил поездку в Приморье, итогом которой стала повесть «Женьшень» и другие произведения.
В 1940 году 67-летний писатель познакомился с 41-летней Валерией Дмитриевной Лиорко (Лебедевой; 1899–1979), пережившей два неудачных брака. После сложного развода Пришвина с Ефросиньей Павловной они поженились и счастливо прожили до конца его жизни.
Скончался от рака желудка 16 января 1954 года. Похоронен на Введенском кладбище в Москве.
* * *
«Здешние особенно интересуются, какое впечатление оставил на меня Д. В. Это потому, что им опереться не на кого, нет авторитетных лиц (поэтов, писателей), кто бы растолковал эту природу», – записал Михаил Пришвин в Приморье в 1931 году.
Слова эти не устарели и сегодня.
Бегство на восток
Дальневосточной поездке Михаила Пришвина предшествовал непростой для него период. Рапповцы[318] наступали на «попутчиков», Пришвина критиковали за «бегство от классовой борьбы», пеняли на то, что он входит в «контрреволюционную» писательскую организацию «Перевал»… Сам того не желая, он оказался в гуще политической борьбы. «Главное для Пришвина в эти годы – не бросить писательство, не уехать за границу, не покончить с собой (всё это постоянно возникает в дневнике), а заниматься своим делом, “отстоять жизнь”, то есть писать и, по возможности, выжить», – указывает исследователь творчества писателя Яна Зиновьевна Гришина.
Михаил Пришвин всерьёз думал о том, чтобы вернуться к профессии агронома или вообще покинуть страну. Писал, что находится «накануне решения бежать из литературы в какой-нибудь картофельный трест или же проситься у военного начальства за границу»…
Вскоре действительно бежал – но не в трест и не за границу, а в Свердловск на стройку Уралмаша, с некоторой иронией написав об этом в дневнике: «Деньги получены от “Достижений” (имеется в виду журнал «Наши достижения», заказавший писателю очерк. – В. А.)… едем в Свердловск искать достижения».
Командировка оказалась неудачной, картины грандиозной стройки Пришвина не вдохновили: «Строительство это внешнее и непрочное, внутри его те же слёзы и кровь». Ещё: «Я так оглушён окаянной жизнью Свердловска, что потерял способность отдавать себе в виденном отчёт, правда, ведь и не с чем сравнить этот ужас, чтобы осознать виденное». Перечисляя огромное количество проблем – организационных, бытовых, идеологических – писатель в то же время отметил: «Это стремление вперёд так огромно, что будущее становится реальней настоящего».
Но себя он на этой стройке не видел, не нашёл.
Решил махнуть на Дальний Восток – подальше от города и человека, поближе к дикой природе.
Куда именно ехать – вопроса не было: Михаил Пришвин был очарован книгами Владимира Арсеньева о Приморье. В 1928 году Арсеньев навещал Пришвина в Загорске, приглашал в гости. Арсеньев был важен Пришвину не только как дальневосточный «гений места», но и как обладатель особого взгляда на мир. «Чрезвычайно подвижный, энергичный человек… Быстро и много говорит…» – записал Пришвин после визита Арсеньева. Книгу «В дебрях Уссурийского края» Пришвин назвал «огромным очерком, вполне удовлетворяющим во всех отношениях требованиям высокохудожественной литературы». Не раз говорил о том, что хочет поехать с фотоаппаратом по арсеньевским местам. Записал в декабре 1928 года: «Съездить на Дон или к Арсеньеву».
Пришвин приехал к Арсеньеву – но только уже после смерти путешественника. Владимир Клавдиевич скончался в сентябре 1930 года, а в июне следующего года Михаил Михайлович подписал договор с газетой «Известия» о поездке, которая во многом определила его дальнейшую судьбу.
«Лучшее в моём путешествии были эти встречи с морем в одиночестве…»
Из Москвы Михаил Пришвин выехал 8 июля поездом вместе с сыном Львом[319]. «Так сколько же раз обернётся колесо от Москвы до Владивостока? Диаметр колеса приблизительно известен, и от Москвы туда – девять тысяч километров, – вот задача на сон грядущий, чтобы, считая до утомления, отделываться от наплывающих мыслей и, не докончив трудного счёта, уснуть…» – записывает он в поезде.
По мере того как поезд приближается к пункту назначения, Михаил Пришвин отмечает: «Что земля не наша, а какая-то даурская что ли – это ещё около
